Отряд из Чернигова, в котором находился и Мерец, живо домчался верхом на конях до Курска.
Однако воевода, посаженный в Курске новгород-северским князем, не впустил Олеговых дружинников в город.
- Сей град принадлежит господину моему Ярославу Всеволодовичу, и гридни черниговского князя не имеют права шастать в нём как у себя дома! - заявил воевода.
Дружинники ни с чем воротились в Чернигов. Взбешённый Олег послал боярина в Новгород-Северский, наказав ему пристращать князя Ярослава.
- Я выше твоего сижу, а потому умерь свою гордыню, брат. Я за своим в Курск людей посылал, твоего мне не надо. Не захочешь добром со мной разойтись, так я возьму Курск силой, а воеводу твоего на воротах повешу! - пригрозил черниговский князь устами своего боярина.
Ярослав Всеволодович ответил двоюродному брату письменно.
"Уж и не знаю, в какую сторонушку бежать от гнева твоего, любезный брат, - было написано в послании. - Уж так-то высоко вознёсся ты надо мной, что мне, наверно, надо бы в ноги тебе пасть и о прощении молить. Да вот незадача. Хоть ты и черниговский князь, и сидишь выше моего, а ноги твои, как и мои, тоже по грешной земле ступают. И думается мне, брате, что лучше бы тебе гоняться за честью воинской и богатством, нежели за какой-то беглой рабыней.
Ведь Иисус сказал: кто с женой не разведён и жаждет тела другой, тот прелюбодействует. Задумайся над этим, брат. И не позорь свою княжескую шапку постыдной страстью!"
Олег, прочитав грамоту Ярослава, разорвал её в клочки, тут же написал ответ и отправил с гонцом в Новгород-Северский.
Ярослав, развернув послание Олега, прочёл там всего одну строку:
"Иисус сказал также: я принёс не мир, но меч!"
Манефа, видя, что Олег собрался в поход на Ярослава, укоряла:
- Из-за чего свару затеваешь? Из-за беглой рабыни! Постыдился бы, князь черниговский!
Но Олег не слушал.
Черниговские полки скорым маршем устремились на Курск.
Ярослав не мешкая послал гонцов в Киев к брату Святославу.
"Поспешай ко мне на подмогу, брат, - писал Ярослав. - Коль братья Олеговы выступят против меня вкупе е ним, мне их не перемочь".
Покуда Ярослав собирал войско, черниговцы уже обступили Курск.
Воевода Судислав, сидевший в Курске, затворил ворота.
Вскоре подошла дружина Ярослава.
Два князя, одетые в кольчуги и шлемы, сошлись душ разговора на виду у своих войск.
Олег в свои тридцать восемь лет был грузен и неповоротлив, отцовская порода с годами всё больше брала в нём верх: огромные руки без особых усилий могли согнуть подкову. От матери-половчанки он унаследовал жёлтые, как солома, волосы. От отца-русича - голубые глаза и мясистый нос. Широкое лицо казалось ещё шире благодаря густым усам и кудрявой бороде, шлем сверкал позолотой.
От этого шлема Ярослав не мог отвести жадных глаз, так приглянулись ему чеканные львы на нём и заворожило сверкание благородного металла, коим было украшено очелье с глазницами и заострённый верх. До злата охоч был князь Ярослав.
Был он всего на год моложе Олега. Но не было в нём грузности и дородности, и ростом Ярослав был повыше, и сложен стройнее. Длинные русые волосы и узенькая бородка при впалых щеках и тонком прямом носе придавали Ярославу облик схимника, чуждого мирских утех. Но в душе не таков был князь Ярослав, падкий на вино и женщин, ставящий богатство выше людских добродетелей.
"Люди умрут, а богатство останется", - любил говаривать он.
- Несправедливо исполнился ты на меня, брат, - первым заговорил Ярослав. - Иль забыл, что на зачинающего сам Бог ропщет...
- Не прикрывайся Богом, брат, - прервал Олег. - Я сразу сказал тебе через боярина своего, что твоего мне не надо, а не хочешь добром вернуть мне Изольду, так я отниму её силой.
- Помилуй, брат, разве я похищал у тебя эту фряженку?! - изобразил изумление Ярослав. - С чего ты взял, что она в Курске?
- Мой человек выследил её там, - холодно ответил Олег. - Не вставай у меня на дороге, брат. Добром прошу, не вставай. Коль войду я в Курск силой...
- Давай договоримся, брат, - постарался смягчить Олега Ярослав. - Пусть твой соглядатай с двумя гриднями войдёт в город и укажет моему воеводе, где скрывается Изольда. Ежели выяснится, что это и впрямь она, я велю Судиславу выдать её тебе.
- Вместе с Вышеславом, - тотчас вставил Олег.
- Будь по-твоему.
На том и порешили.
Олег призвал к себе двух преданных воинов, Данилу и Михея. Поведал, с кем и зачем пойдут они в осаждённый город.
Затем князь переговорил с соглядатаем:
- Всё от тебя зависит, Мерец. Сыщешь Изольду - озолочу. Не сыщешь - придётся Курск штурмом брать, а ты злата своего лишишься.
В глазах соглядатая появилась решимость.
- Без Изольды не ворочусь, княже, - произнёс он твёрдо.
Был разгар жатвы, и смерды из ближних деревень пришли к князьям, прося их не начинать битву на нескошенных нивах.
Ярослав заверил крестьянских старост, что вовсе не горит желанием сражаться с братом своим из-за беглой рабыни. Олег же сказал смердам так:
- У вас есть по крайней мере один день. Вот и косите хлеба.
Мерец и сопровождавшие его гридни въехали в Курск верхом на конях. Мерец был безоружен, оба его спутника были с мечами.
Их встретили воевода Судислав и знатные куряне.
- Князь мой велел мне пособлять вам в поисках беглой рабыни... - начал было Судислав.
Мерец дерзко прервал его:
- Мы и сами с глазами, воевода. А потому не мешайте нам!
- Что ж, ищите! - молвил Судислав. - Город перед вами.
Горожане, идущие по делам и стоявшие у ворот жилищ, с любопытством взирали на троих всадников, c азартом мчащихся куда-то.
Судислав отрядил нескольких конных воинов во главе со своим сыном, чтобы проследить за людьми черниговского князя.
Мерец спешился возле неказистого домиках обветшалой изгородью и начал ломиться в дверь. Олеговы гридни наблюдали за происходящим со стороны.
- Знахарка тут живёт, - сказал кто-то из соседей. - Чем же прогневила она черниговского князя? Мерец, не отвечая на вопросы, ворвался в дом.
В нём оказалась старуха, которая, решив, что к ней лезут тати, встретила непрошеного гостя с топором в руках.
Мерен, как ошпаренный выскочил из домишка и сердито крикнул Олеговым гридням:
- Чего стоите как неживые? Ищите Изольду, тут она где-то!
Гридни вбежали в дом, отняли у хозяйки топор и принялись шарить по всем углам.
Мерец проверил на чердаке и в подвале. Изольды нигде не было.
Зато Мерец увидел в берестяном туеске среди прочих драгоценностей красные бусы.
- Ага! - торжествующе воскликнул Мерец, тряся бусами перед носом оторопевшей хозяйки. - Не ошибся я. Была здесь Изольда! Была. Бог свидетель! Откель у тебя эти бусы? Отвечай подобру-поздорову.
- Это плата мне за труды от женщины одной, - пролепетала знахарка, - бесплодная она... Вот и лечится моими снадобьями. Никакого зла я ей не делала.
- Волосы у той женщины тёмные и вьющиеся, как плющ? - допытывался Мерец.
- Да, - кивала хозяйка, - такие у неё волосы.
- Нос прямой и лицо овальное, так?
- Так, молодец.
- Очи у неё большие и красивые, как у лани?
- Да.
- Брови тёмные, тонкие, вразлёт?
- Ага, - испуганно кивала знахарка.
- Станом стройна и величава походкой, так?
- Так, так.
- Белокожа и белозуба? Ну?
- Ну, да.
- А зовут её как?
- Имён я не спрашиваю, младень. Мне это ни к чему.
- А живёт она где?
- В Курске живёт.
- Где в Курске?
- Про то я её не спрашивала. Мне ведь всё равно, где она живёт.
Мерец задумался, пытливо глядя на сидящую перед ним знахарку. Похоже, не лжёт.
- А чисто ли по-русски та женщина с тобой разговаривала? - опять спросил он.
- Говорила без изъяну, - ответила знахарка.
- Давно ли она замужем?
- Четвёртый год.
- Сама сказала?
- Да.
- Муж у неё кто?
- Имени не знаю, но человек знатный.
- Молод ли он?
- Молод.
- Сколь раз та женщина к тебе приходила?
- Ой не знаю, милый. Трижды, а может, больше...
- Как же ты лечишь, коль не ведаешь, сколь раз к тебе человек приходил?
- Так ведь ко мне много людей ходит: и мужей, и жён. Всех не упомнишь!
- Чем еще та женщина с тобой расплачивалась?
- Серебряную монету дала.
- Где монета? Покажи!
Знахарка порылась в сундуке и выложила монету па стол. Мерец схватил монету. Так и есть: серебряный фряжский солид!
- Ну, братцы, птичка у нас в руках! - весело промолвил Мерец, подмигнув своим помощникам. - Это вам за труды.
Мерец высыпал на стол драгоценности из берестяного туеска.
Гридни не стали отказываться: оба были жадны до чужого добра, у обоих были долги. Покуда они делили серебряные колты, кольца и подвески, Мерец продолжил свой допрос.
- Вот эта монета лишний раз доказывает, что женщина, которую ты врачуешь, есть беглая рабыня моего князя, - произнёс Мерец, глядя знахарке в глаза. - Либо помоги мне сыскать её, либо не сносить тебе головы. Выбирай.
- Думается мне, что это дочка купца Листрата Дементьевича, - опустив голову, пробормотала знахарка. - Где живёт она с мужем своим, не знаю, но отец её живёт на Торговой улице, второй дом слева от переулка. По резным воротам тот дом узнать можно.
- Вот это другое дело, - улыбнулся Мерец, - а монету эту я забираю, уж не обессудь.