- Нет у нас пока столько кирпичей, - ответил Аскольд. - Только для печей производятся. А остальное строим из дерева. Как видишь, и дома, и терема, и крепостные стены - все деревянные. А возведём мы быстро. У нас каждый мужик - плотник, имеет необходимые плотничьи принадлежности. В Киеве много христиан, кликнем - придут трудиться безвозмездно. Я выделю из своих средств плату работникам из числа язычников, может, кто-то из них, общаясь с христианами, перейдёт в Истинную Веру.
- Угодные Богу начинаешь ты, брат Николай, творить дела на земле Русской.
Слух о греческом христианском священнике, решившем построить храм, быстро распространился по Киеву. По преданию, на вече народ пригласил Кевкамена рассказать, чему он хочет учить их. Кевкамен открыл Евангелие, переплетённое в толстые пластины на золотых застёжках, и стал говорить о Спасителе и его земной жизни, а также о разных чудесах, совершаемых Богом, о чём известно по Ветхому Завету. Русы, слушая проповедника, сказали:
- Если мы не увидим чего-нибудь подобного тому, что случилось с тремя отроками в огненной пещи, мы не хотим верить.
Без колебания служитель Божий смело ответил им:
- Мы ничтожны перед Богом, но скажите, чего хотите вы?
Они просили, чтобы было брошено в огонь Евангелие, и обещали обратиться в христианскую веру, если оно останется невредимым.
Тогда он воззвал:
- Господи! Прослави имя твоё перед сим народом! - и положил книгу в огонь.
Евангелие не сгорело, лишь оплавились края переплёта. После этого, многие из присутствующих, поражённые чудом, крестились…
Церковь была построена через два месяца. Кевкамен внёс в неё единственную икону, привезённую им из Византии, и прикрепил её к иконостасу. Затем затеплил свечи, и в церкви наступил тот полумрак, который располагал к сокровенной и задушевной беседе.
Аскольд спросил:
- С детства я знаю, что со смертью душа не умирает. Но вот возвратится ли умерший человек на землю, как об этом говорит Святое Писание?
- Верю я в слова Бога Нашего, - ответил спокойно Кевкамен, - который сказал про это так: "Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрёт, оживёт…"
Кевкамен освятил церковь и дал ей имя Святого Николая. На богослужения сначала приходили только христиане, а потом Аскольд стал замечать, что стали являться и те, которые верили в Перуна и других богов, и таких становилось всё больше и больше.
XIV
Вяхорь и Есеня поженились летом, и он поразился переменам, которые произошли в ней за короткое время: она стала деловитой, распорядительной, тотчас взяла верх над ним и при первой же возможности показывала свой начальственный нрав. Едва он переступал порог дома, как она указывала ему:
- Башмаки - сюда, одежду - на вешалку. И не топчись, только что полы челядь мыла. Проходи в трапезную, там тебя ужин ждёт.
Ему почему-то нравился её повелительный тон, и он покорно шёл в указанном направлении.
Она тотчас прибрала в свои слабенькие ручки всё боярское хозяйство Вяхоря, слуги у неё завертелись, как в беличьем колесе. С утра до вечера Есеня никому не давала покоя. Они у неё драили полы, мыли окна, подметали дворы, скребли коней, она их сопровождала на поля и успевала проследить, как они там работают. Вяхорь только удивлялся, откуда у неё силы берутся.
Когда он пришёл с заседания Боярской думы, она по привычке встретила у входа, строгим взглядом проследила за тем, как он разделся и разулся, и провела к накрытому едой и питьём столу.
- Рассказывай, как там отстегали Дира за погибель войска.
- А почему только Дира, а не обоих - Дира и Аскольда?
- Потому что заводила всему походу - Дир, это знают все.
- Верно. Пытались ругать только Дира.
- Пытались? Он столько угробил людей, а вы - "пытались"? Кто у вас в думе сидит - малодушные, мягкотелые рохли?
- Ну зачем ты так? Серьёзные мужчины решают государственные дела. Только иногда случаются неожиданные повороты. Я тоже думал, что за гибель войска Боярская дума осудит Дира и вынесет вопрос на народное вече, где его снимут с княжеского престола…
- Вот и надо было добиться этого! - округлив глаза, резко проговорила Есеня.
- Не получилось! Знаешь, какой ловкий ход проделал Дир? Нет, ты не догадаешься!
- Ну и как же он вас, дураков-думцев, обманул?
- Привёз с собой торговый договор с Византией. Вот как!
- Но войско-то погибло!
- А думцам наплевать, где и кто там погибает! Главное, они теперь смогут сбыть в империю всё добро, которое накопили за многие годы, обирая сельчан! А это сотни бочек мёда и воска, груды драгоценных мехов! У них купцы сейчас с руками оторвут! Представляешь, какой неожиданный подарок привёз им князь!
Есеня долго молчала. Слышно было только, как Вяхорь жевал мясо и обсасывал кости. Наконец спросила:
- Значит, если бы дума постановила передать решение дела в народное вече, Диру было не устоять?
- Никакой возможности.
- Значит, дума защитила его?
- Выходит, так.
- А посадник может по своей воле собрать вече?
- Конечно.
- У нас в посадниках боярин Драгомир?
- Угадала.
- А он как вёл себя в думе? Защищал Дира?
- Наоборот. Нападал на него до последней возможности.
- А ты его поддерживал?
- Ты забываешь, кто я.
- А кто ты?
- Советник князя!
- Понятно. Ты угодливо помахивал хвостиком.
- Но-но!
- Никаких "но-но"! А теперь слушай меня. Есть возможность свалить Дира!
- Столько времени прошло, а ты всё не можешь успокоиться.
- Не могу! Обиды не прощают!
- Ладно. Чего ты хочешь?
- Поговори с Драгомиром. Раз он против Дира настроен, то своим решением созовёт думу. А уж народ киевский скинет этого проходимца с престола. Я в этом уверена. Я видела, какой плач и стон стоял при возвращении воинов из похода!
Вяхорь подумал.
- А что, дело говорит моя жена…
- Я всегда дело говорю! Дира скинут легко, потому что есть второй князь - Аскольд. А Аскольд, я знаю, никогда зря войну не начнёт и на погибель людей не бросит!
- Вон как ты о нём думаешь хорошо! - Вяхорь косо посмотрел на жену. - Может, тайную любовь к нему питаешь?
- Не говори глупостей! У нас с ним просто дружба была. Я тебе говорила.
- Всякое можно сказать!..
- Не заводись! Так поговоришь с Драгомиром?
Вяхорь помолчал, буркнул:
- Ладно. При случае…
Случай представился скоро. Вяхорь увидел его на площади, перед княжеским дворцом. Старик шёл медленно, раздумчиво глядя себе под ноги.
- Добрый день, господин посадник! - приветствовал его Вяхорь. - Как жив-здоров?
- Слава богам. Как ты сам, родня твоя?
- Пока всё хорошо. Разговор у меня к тебе небольшой.
- Излагай.
Вяхорь оглянулся. Площадь была пуста.
- Недоволен я решением думы, - тихо проговорил он. - Я говорю про Дира.
- Я что-то не заметил, - хмуро ответил Драгомир. - По-моему, ты из кожи лез, чтобы защитить князя.
- Ну это, видишь ли, почему…
- Вижу. Хвостом вилял перед князем, потому как ты у него в советниках! - Драгомир почти точь-в-точь повторил слова жены.
- Может, и так, - согласился Вяхорь, не обижаясь на старика. - Что поделать, порой слабыми мы бываем.
- Ну а сейчас-то ты почему по-другому заговорил?
- Не знаю. Может, совесть заела.
- И что ты предлагаешь?
- Собрать вече и поставить на нём вопрос о княжении Дира!
Драгомир помолчал, глядя куда-то вдаль, ответил:
- Скинут его с княжеского престола. Народ обозлён, даже больше того, разорвать его готов.
- Ты, как посадник, имеешь на это право.
- Против Боярской думы придётся идти… Но я этого не боюсь. За мной народ стоит, ничего она мне не сделает.
Вяхорь напрягся, что же скажет Драгомир в заключении. Тот вздохнул, пожевал сухими старческими губами, наконец произнёс:
- Это можно сделать при одном условии, если Аскольд согласится. Надо его уговорить на единоличное правление.
- А он может отказаться?
- Кто его знает? Всё-таки они побратимы!
- Когда власть идёт в руки, никто не устоит. Власть есть власть!
- Посмотрим, посмотрим… Значит, так. Бери на себя разговор с Аскольдом. Согласится он на свержение Дира, я колебаться не буду. Этого проходимца надо убирать. К добру он не приведёт. Самое худшее для страны - непредсказуемый правитель. Он может и в пропасть завести.
- Аскольда я беру на себя.
- Но знай: коли он откажется, я вече собирать не буду. Смуты в княжестве не хочу. А уйдут и Дир, и Аскольд, жди борьбы за престол. Поднимутся род на род, объединения бояр между собой сцепятся, народ будет расколот на толпы, которые вступят между собой в кулачные бои, а там, глядишь, и до поножовщины и крови недалеко. Было это, видел подобное. Повторения не желаю!
"Кто я для Аскольда? Рядовой боярин, - размышлял Вяхорь после разговора с Драгомиром. - Надо бы кого-то другого к нему подослать, кого он хорошо знает, кому верит. Но с кем он дружит? Я так его мало знаю. Всегда-то он в стороне, старается держаться неприметно…"
И вдруг его осенило: Есеня! Она сама говорила, что дружила с ним целых два года!