Вернувшись в Любеч, Аскольд приступил к выполнению своих обязанностей по охране крепости. Но дело не ладилось, разрыв с Есеней и предательство названого брата выбили его из колеи. Он никак не мог заставить себя по-настоящему вникнуть во все мелочи текущей жизни и переложил заботы на плечи десятских. Среди них выделялся Радим. Невысокий, широкоплечий, с мощным телом и короткими кривыми ногами, ходил он как-то скособочившись, одно плечо выше другого, бросая вокруг себя короткие, внимательные взгляды. Сначала Радим показался ему ничем не приметной личностью, но однажды поневоле обратил на себя внимание. Сидел Аскольд на берегу Днепра, смотрел, как на водной глади возникают в неожиданном месте водовороты, как из глубины вырываются мощные потоки, растекаясь в разные стороны и порой споря с могучим течением реки, и думал о том, что и у человека происходит нечто подобное: спокойно проходит жизнь, ничто вроде не предвещает серьёзных изменений, и думаешь, что всё устроилось как нельзя добротно и благополучно. А потом вдруг врываются неожиданные события, непредвиденные обстоятельства, и всё идёт кувырком, словно в этих днепровских водоворотах.
Так и у него, Аскольда. Был он сотским, ничем не отличался от других викингов, побродил по морским просторам и пограбил немало городов и селений в богатенькой Европе. А потом встретился с Диром, и вся жизнь понеслась стремительным потоком, вращая в жизненных круговертях. Сначала ни с того ни с сего стал князем киевским, хотя никогда к таким высотам не стремился. Потом влюбился в чистую, светлую девушку, с которой намерен был связать свою судьбу, но отнял её у него не кто-нибудь, а названый брат. Как теперь относиться к нему? Порой у Аскольда возникало желание убить соперника, но, поразмыслив, отказался от этого замысла, понимая, что это ничего не изменит в его жизни: Есеня не любила его, она сама ему об этом сказала. Но и извинить Дира он не мог: викинги никогда не прощают предательства, они мстят за него самым жестоким образом. Так он был воспитан с детства, по-иному он не должен был поступать. Но и рука не поднималась на Дира, потому что до конца он не был уверен в своей правоте.
Вот как раз во время такого мучительного раздумья и застал его Радим. Подсел рядом, долго молча смотрел на реку, потом сказал густым басом:
- Шёл я как-то по улице, смотрю, новая мастерская по ремонту обуви.
- Драный башмак над крыльцом висит?
- Ну да. Тоже заметил?
- Пришлось.
- У меня как раз у сапога подмётка в одном месте отошла. Так, пустяковая работа требовалась. Дай, думаю, зайду, пусть починят, заодно познакомлюсь с новым умельцем. Захожу. Сидит за столом сорокалетний мужчина, на скамейке пара башмаков и пара сапог стоят, на столе сапожный инструмент лежит. Спрашиваю: "Ты ремонтом обуви занимаешься?" Мужчина сразу смутился, ответил неуверенно: "Ну я…" "Почини, говорю, вот в этом месте", - и снимаю с ноги сапог. Он сапог-то взял как-то неумело, не как настоящие сапожники берут. Покрутил в руках, потом отвечает: "Срочно не могу, зайди потом. Или к соседу обратись". Я ему обещаю уплатить хорошо, за срочность и прочее. А он ни в какую! А потом чуть ли не вытолкал меня из избы…
- Может, любовницу ждал, а ты ему помешал, - улыбнулся Аскольд.
- Может! Всё может! - подтвердил Радим. - Но вот другое настораживает: почему он врёт? Ведь не сапожник, я могу голову на отрез дать, потому что много повидал ихнего брата на своём веку!
- И что же?
- Хочу задать такой вопрос: с какой целью прибыл он в Любеч? Что ему надо? И что надо другим людям, которые, как я знаю, тоже заявились в город в последний месяц?
- И много таких?
- Думаю, с десяток наберётся. Покупают домики, строят новые и живут тихой сапой.
- Пусть живут. Тем более что порядка заведённого не нарушают, вреда не приносят.
- Подозрительно это. Не люди ли это черниговского князя? Не замышляют ли северяне какой-нибудь каверзы?
- И что ты предлагаешь?
- Проследить бы за ними! Легко за хорошую плату найти людей, которые смогут проделать это незаметно. Боюсь, как бы они бед больших не натворили!
- Вот и возьмись за организацию слежки. Средства на это я выделю.
- Думаю, одному не справиться.
- Подбери помощников.
- Твоя, князь, поддержка нужна, а может, где-то и участие в организации всего дела.
- Нет уж, уволь. Не хочется что-то… Да и без меня справитесь.
Радим помолчал, спросил осторожно:
- Аль случилось что-то? Как-то ты всё в сторону норовишь, ходишь пасмурный такой…
От этих слов внутри у Аскольда прошёлся холодок, Радим вмиг стал ему неприятен.
- У меня всё в порядке. Шёл бы ты по своим делам…
- Слушаюсь, князь.
"Ишь, какой заботливый нашёлся, - раздражённо думал Аскольд после его ухода. - Так в душу и норовит залезть. Только этого не хватало, чтобы ему рассказать, как меня девушка бросила…"
А Радим пошёл в харчевню, где торговали медовухой, вином и пивом. Хозяин подобострастно преподнёс ему бокал с вином:
- За мой счёт, десятник…
- Спасибо, Дагуз. Как жена, поправляется?
- Понемногу. Сегодня угром еды попросила.
- Значит, поднимется…
Краем глаза увидел: из тёмного угла сверлит его жадный взгляд, прямо-таки насквозь пронизывает. Дохленький мужичишка. С утра не похмелённый. Радим поманил его одним пальцем. Тот подскочил, стал жадно глядеть в лицо блестящими от голода глазами.
- Бокал пива налью, отработаешь?
- Мигом!
- Налей ему, Дагуз. Вроде бы хороший человек.
Дагуз ответил ворчливо:
- Лучше некуда. Который год ошивается около меня. Надоел хуже горькой редьки!
Мужичонка жадно выхлебал бокал, блаженно закрыл глаза, потянулся. Радим протянул ему кусок хлеба с луковицей и солью.
Мужичок схватил еду грязными руками, отошёл в сторонку, стал жадно жевать.
Радим неторопливо потягивал вино, задумчиво смотрел прямо перед собой, явно чего-то ожидая. Когда хозяин отошёл в другое помещение, поманил пьянчужку:
- Сделаешь как скажу, накормлю и напою.
- Сделаю, господин, как прикажешь.
Они вышли на улицу. Радим подвёл его к дому, где жил сапожник, сказал:
- До вечера стой здесь в сторонке, прохаживайся вдоль улицы и наблюдай, кто заходит в этот дом. Но издали наблюдай. Притворяйся, будто пьяный или делать нечего. Может, приляжешь, вроде как спишь… Если хозяин куда пойдёт, проследи, к кому. Но следи осторожно! В общем, сам соображай, если умеешь.
- Справлюсь, господин!
- А вечером в харчевню приходи. Получишь хорошее угощение!
Угощение Радим купил заранее, отвёл мужичонку в сторону от любопытных глаз. Тот выпивал, закусывал и рассказывал:
- Полдня никто к нему не приходил и из дома он не появлялся…
- Может, уснул нечаянно?
- Ни-ни! Выпить хотелось очень, не до сна было! А после обеда явился к сапожнику в дом купец Драган.
- И долго пробыл?
- Ну как сказать… Думаю, долгий разговор у них был. Я сидел в тенёчке. Так вот солнышко на меня надвинулось, пришлось менять место.
- Так. Купец ушёл один?
- Один. Сапожник проводил его до крыльца, низко кланялся. Да! Совсем запамятовал: к вечеру приезжала телега, закрытая рогожей. Её завели в сарай, а потом она уехала пустая.
- Понятно. Значит, так. Завтра с утра пойдёшь к дому купца Драгана, выведаешь, кто к нему приходил, куда он за день мотался.
- А утром насчёт еды и выпивки?
- Вот мешочек. В нём всё припасено.
Назавтра направился к князю. Тот лежал в кровати, вещи разбросаны по горнице, беспорядок был во всем. "Как и в душе", - подумал Радим.
Князь нехотя поднялся, пригласив десятского к столу.
- По делу?
- Мне нужны продукты и хмельное. Прикажи выдать со склада.
- Что-то наклёвывается?
- Думаю, серьёзное. Не может просто так знатный купец являться к какому-то малоизвестному, только что приехавшему сапожнику и вести долгий разговор.
- Ишь ты!
- Собираюсь раскрутить это дело.
- Всё что надо, прикажу выделить. А сейчас выпей со мной. Что-то на душе скребёт, одному не пьётся.
На столе стоял кувшин вина, кое-что из еды.
Выпили, закусили.
Радим сказал:
- Несколько лет назад жил я со своей семьёй в Вышгороде, в селенье Ольжичи, что на Днепре. Поженились мы по любви, двое детишек народилось. А тут болезнь пришла, поветрие какое-то. Много народу поумирало. И моих старуха с костлявыми руками забрала. Когда похоронил, думал, не выживу, с ума сойду…
- Как удалось побороть свою немочь?
- Люди добрые помогли. Община христианская рядом оказалась, пригрела меня, силы и веру вдохнула…
- Слышал о христианах. Что это за верование?
- Разве в двух словах расскажешь? Мне долго и многие люди растолковывали.
- А ты главную суть скажи.
- Вот чего захотел - главную суть! Длинно и долго говорить легче, чем коротко и главную суть разъяснить.
- А ты попробуй.
Радим задумался, потом медленно произнёс:
- Приглядись к жизни, князь, и увидишь, что люди на добро почему-то всё больше отвечают злом. А вот Спаситель учит поступать нас иначе, то есть за добро надо платить добром. И ещё: прощать людям их ошибки и отвечать на них тоже добром. Только так можно переделать мир.
Князь вдруг встал и зашагал по горнице. Он напряжённо о чём-то думал. Радим молча следил за ним.
Наконец остановился, уставился невидящими глазами куда-то в угол и проговорил, как видно, больше для себя:
- Ошибки надо прощать и отвечать на них добром. Да, только добром!
Порывисто сел за стол, выдохнул в лицо Радима: