Другая проблема заключалась в том, что рукописи сохранились с незапамятных времен, и местами было совершенно невозможно разобрать написанное. Солнце уже успело зайти и снова появиться на небосводе, когда мастер Ли приступил к чтению Чжуд ши* , восьми ветвей четырех принципов врачевания.
- Здесь изображен символ "звезды", а рядом известный иероглиф, имеющий много значений, в том числе и "сосуд с вином", - пробормотал старик. - Что же получится, если соединить звезду и сосуд с вином?
- Получится иероглиф "проснуться от пьяного забытья", - ответил настоятель.
- Именно. И "пьяное забытье", если понимать фигурально, имеет столь широкий смысл, что может означать практически что угодно. Однако в этом тексте указаны припадки и судороги. Можем ли мы сказать, что наши дети сейчас пребывают в забытьи?
Он нагнулся над свитком и прочитал вслух:
- Дабы проснуться от "пьяного забытья", действенно лишь одно средство, но его может добыть только тот, у кого есть доступ к самым редчайшим и могущественным снадобьям. - Мастер Ли остановился и почесал голову. - Далее древний символ, обозначающий "женьшень", корень жизни, сопровождается весьма сложной конструкцией, которую можно понимать как Великий Корень Силы. Кто-нибудь слышал о женьшене, называемом Великим Корнем Силы?
Никто не ответил.
- Великий Корень Силы нужно очистить и переработать до получения эссенции и капнуть три капли на язык больного. Процедуру повторить три раза, и если это действительно Великий Корень, наступит немедленное выздоровление. Это единственный способ. Если же "сон" будет продолжаться долгое время, он уже не закончится, и смерть неизбежна.
- Правильно, это как раз симптомы яда! - воскликнул настоятель.
Теперь монахи проверяли все, что связано с женьшенем, а это означало - почти все свитки, потому что данное средство прописывалось почти от любых болезней. Однако
Великий Корень Силы не упоминался нигде. Мы зашли в тупик.
И вдруг Ли Као ударил по столу и вскочил.
- Скорее обратно, на склад оценщика! - скомандовал он и бросился вверх по ступенькам. Мы побежали следом. - Гильдия оценщиков представляет вторую древнейшую профессию в мире, и их рукописи древнее костей оракула Шанъ-яна. Они содержат списки самых редких и ценных вещей, не известных обычному человеку.
Возможно, Великий Корень Силы, если таковой вообще существует в природе, стоит баснословную сумму и выглядит как чудо из чудес, а значит, должен быть там! Такой человек, как Фан, уж наверняка владел списком, чтобы надуть какого-нибудь бедолагу, которому в наследство достался сей ценный предмет.
Старик быстро добежал до амбара, влетел внутрь и совершенно спокойно пробежал мимо того места, где должны были лежать тела. Должны. Но их там не было.
- А… эти ребята? Они давно встали и унесли ноги.
Я схватил ученого за грудки, но Большой Хун и другие тут же обступили старика.
- Значит, ты знал, что эти убийцы подстроили свою смерть, и ничего не предпринял? - взревел я.
- Конечно, знал, но, по-моему, преждевременно обвинять их в убийстве. Насколько мне известно, они пока никого не убили и вряд ли собирались, - спокойно ответил мастер Ли. - К тому же вы не подумали о детях вашего оценщика? Его дочь, вероятно, умрет, но даже если нет, каково ей будет, когда она узнает, что отца разорвали на кусочки жители ее родной деревни? А ее маленький брат? Ему грозит позор уже в возрасте пяти лет, что, по-моему, тоже несправедливо. Конечно, если не найдется семья, которая возьмет к себе ни в чем не повинного ребенка и объяснит ему, что отец просто хотел улучшить шелк, но допустил ошибку и убежал.
Я виновато наклонил голову. Большой Хун тяжело откашлялся.
- Мы с женой возьмем мальчика, - прохрипел он, - девочку тоже, если она выживет.
У них будет чудесный дом, и мы будем их любить.
- Добрый человек, оставим в покое оценщика Фана и Хапугу Ма, - сказал мастер Ли. - Они сами накажут себя.
Такая жадность разъедает душу словно стая крыс, и когда они окажутся в аду, все мучения, посылаемые Великим Яо-ваном, им уже будут и так хорошо известны. Нас же ждет работа.
Рукописей у Фана имелось столько, что они занимали два ящика и сундук, и настоятель наконец нашел упоминание о корне силы. Правда, мы понятия не имели, был ли это именно Великий Корень Силы.
- Тридцать лет назад корень силы был продан прародительнице по цене триста юаней, - прочитал настоятель, - больше здесь ничего не сказано, так что, я думаю, он до сих пор находится у нее.
Ли Као посмотрел на нас так, будто его внезапно укусила рассерженная оса.
- Если эта женщина меня увидит, мне тут же отрубят голову, - печально произнес он. - Хотя, если подумать, это чудо, если она меня узнает. Ей едва исполнилось шестнадцать, когда меня вызывали в императорский дворец, а это случилось пятьдесят лет назад.
- Мастер Ли, вас вызывали в императорский дворец? - остолбенев, спросил я.
- Да, и не один раз. По-моему, при старом Вэньди, да-да, именно при нем. Когда-то, в дни моей беззаботной юности, я продал ему "кота в мешке".
Мы в недоумении уставились на него.
- "Кота в мешке"?
- Да-да. Я хотел выиграть пари, - объяснил старик, - Мы поспорили, насколько глуп наш император, и я обманул его. Я что-то наплел насчет шелка, и он поверил, хотел даже купить у меня рецепт. Когда же меня вызвали в суд, я думал, меня четвертуют, но император выбрал другое наказание. Дело в том, что в то время варвары хотели узнать тайну изготовления шелка и оказались довольно близки к истине. Император приказал:
"Ли Као, расскажи этим шакалам "тайну шелка", как ты рассказал ее мне". О, это были одни из самых ужасных дней в моей жизни.
Мастер Ли повернулся и быстрым шагом направился к двери. Мы, как овцы, послушно следовали за ним, и я понял, что у старика имелось намного больше секретов, чем казалось на первый взгляд. Я слушал его с восхищением.
- Вначале мне пришлось размягчить их мозги. Да-да, сделать жидкими, как кисель. И лучшим средством оказалось, конечно, вино. Каждый день я неотрывно смотрел на эти пьяные рыжебородые морды, преспокойно храпящие в лужах собственной рвоты, но дурман сделал свое дело. Правда, они были крепкие, как горные козлы, и прошло полтора месяца, прежде чем я убедил их, что шелк добывается из семени белого дракона, что живет далеко в монгольских ледниках. Перед тем как отправиться в путь, их вождь пришел ко мне. Это был неуклюжий болван по имени Прокопий, и вино явно не пошло ему на пользу. "О великий и могучий учитель Ли, открой мне секрет мудрости! " - прорычал он. На его лице плавала детская улыбка, а глаза походили на пару розовых голубиных яиц, брошенных в бататовый суп. Однако, к моей чести, я не моргнул и глазом.
"Возьми большую чашу, - сказал я, - наполни ее смесью из фактов и домыслов, историй и легенд, науки и суеверий, логики и безумия. Добавь по вкусу горьких слез и залпов смеха; брось все это в три тысячи лет цивилизации, вылей в кун вань, что по-китайски - "порожняя чашка", и выпей до дна". Прокопий уставился на меня. "И тогда я стану мудрым? " - спросил он. "Более того, - ответил я, - ты станешь китайцем".
Мы вернулись в лазарет. Ли Као долго ходил между рядами коек, глядя на детей.
Усталость взяла свое: он сгорбился, а покрытая морщинами кожа казалась почти прозрачной в ярких утренних лучах.
Дети спали мертвым сном и походили на маленькие мумии. Дочурка Фана, всегда веселая и прекрасная, сейчас выглядела как нефритовая статуэтка. Из нее словно выпили жизнь, сделав похожей на живой скелет. Рядом с ней лежала дочка лесоруба, которую все звали Соломенная Шляпка. Худенькая милая девчушка, по просьбе отца она сшила ему роскошное погребальное платье, которое он с гордостью надевал на каждый праздник.
Сейчас отчаявшийся отец надел на нее этот траурный халат. Девочка казалась крохотной и беззащитной в огромном одеянии, и вышитый на нем по традиции знак "долголетие" выглядел как злая шутка.
Возле безжизненных ручек каждого ребенка лежали их любимые игрушки, родители молча сидели рядом, а из деревни доносился жалобный вой собак, ищущих своих маленьких хозяев.
Ли Као тяжело вздохнул, затем расправил плечи и кивком подозвал меня.
- Десятый Бык, послушай, я не имею ни малейшего понятия, чем отличается корень силы от Великого Корня. Насколько мне известно, все, что можно сделать с просто корнем - так это добавить в него клею, чтобы чинить сандалии, - тихо сказал он. - Но две вещи я знаю точно. Каждого, кто рискнет украсть у прародительницы что-нибудь ценное, ждет не очень приятная смерть, и я слишком стар, чтобы пойти на это в одиночку. Я взял твои деньги, пять тысяч медных монет, так что решать тебе. Будет, как ты скажешь.
- Мастер Ли, я готов! - воскликнул я.
Мне хотелось тут же кинуться на поиски корня, но старик остановил меня.
- Лу Юй, если дети умрут внезапно, мы ничего не сможем поделать. Но, судя по трактатам, они пробудут в забытьи еще долго. Худшее же, что мы можем сделать, это отправиться в путь усталыми и неподготовленными. Поэтому я собираюсь немного отдохнуть, а ты, если не хочешь спать, пойди к настоятелю. Уверен, он расскажет тебе много интересного. Женьшень - самое необычное, равно как и самое дорогое, растение на Земле.
Он зевнул и потянулся.
- Вначале мы вернемся в Пекин, чтобы взять немного денег, а потом сразу отправимся в дорогу.
Ли Као лег спать. Я же еще никогда не чувствовал себя таким бодрым. Настоятель отвел меня к себе показать рукописи, и то, что я узнал о женьшене, было настолько захватывающим, что на час я почти совсем забыл о постигшей нас беде.