Кронпринц, с порога увидав парня, упал настроением так же быстро, как сперва взлетел: один вид Лиса говорил о том, что вести он привез очень и очень неважные. Его светлая овчинная курка была прорвана в нескольких местах и вымазана во что-то бурое, напоминавшее кровь. Шапки у парня не имелось. Если учесть, что морозы в Лагаро стояли неслабые, сразу предполагалось, что головной убор парень где-то потерял. Про лицо юноши можно было сказать лишь одно: выражало оно крайний испуг и горе.
- Что случилось? - бросился к нему Мелин.
- Плохо все, - сокрушенно тряхнул рыжей головой Тит. - Мы выехали из Илидола, я, Карл, братья Карла и Нина со своим мужем, с Илларом. Все вроде было ничего. А в Чернолистном лесу нас всадники нагнали…
- Кто такие?!
- Они не скрывались - это люди лорда Гоша. Их было пятеро. Мы велели Иллару и Нине гнать коней вперед, а сами попытались их задержать. Они всех убили. Всех, - и Тит смолк, закрыл перекосившееся от рыданий лицо своим порванным рукавом.
- Кого всех? - тряхнул пустившего слезы парня Мелин. - Кого?!
- Карла и его братьев, Эйгона и Платина. Бедные ребята. Так попасться. Мы ведь штурм Илидола пережили, думали: заживем сыто и весело, как воробьи после зимы, - размазывал Тит влагу по щекам. - Меня они тоже убить хотели, а их главный сказал: 'Пусть этот доходяга живет. Пусть про все, что тут было, Мелину Лагаронскому расскажет'. Они мне дали коня, велели к вам в Тильд скакать… А еще они мне сказали, что мастер Герман умер. А что с Ниной и Илларом, я не знаю. Люди Гоша кинулись их догонять, но не знаю, догнали ли…
- Что ты сказал про Германа? - еле слышно спросил Мелин, потеряв голос от таких сокрушающих новостей.
- Они сказали, что он сам себя убил. Что он зубами вскрыл себе вены на руках. И сказали, чтоб я вам и это рассказал…
Мелин, дослушав Тита, больше ни слова не произнес. Он лишь кивнул, потеряно, и неуверенным шагом, чуть покачиваясь, направился к одному из диванов, что стояли в гостиной, но не дошел - с еле слышным выдохом сполз в обморок на пол.
- Эй-эй-эй, - кинулся к нему Ларик, - ты так не шути, братишка…
Он призывно махнул рукой пажу, чтоб тот помог, и они вдвоем осторожно подняли белого, как смерть, Мелина и уложили на диван.
- Его высочество ранен, - заметил мальчик, кивнув на кровавую полосу на рубашке молодого лорда. - Надо бы лекаря позвать.
- Не в царапине дело, - буркнул Ларик. - Но за доктором сбегай - не помешает… Эк тебя подкосило, братец, - и похлопал Мелина по щекам.
Так как друг не желал возвращаться в настоящее, Ларику пришлось взять с мраморного столика графин, набрать в рот воды и оросить ею бесчувственного кронпринца. Тот дернулся, махнул руками, спасаясь от 'дождя', и разлепит-таки глаза.
- Что? Что это? - забормотал, прижимая ладонь к мокрому лбу.
- Это я, - сообщил Ларик. - Доброе утро, барышня кисейная…
- Что было-то? Мне словно горло сдавило: ни дышать, ничего, - прошептал Мелин, откидываясь обратно на вышитую золотыми нитями диванную подушку - странная слабость запеленала все его тело.
- Ты, как девица, в обморок упал, - ответил ему приятель. - Хотя, признаюсь, от таких вестей и у меня что-то в груди оборвалось. Но ты-то совсем захирел, братец…
Пока он говорил, блуждающий взгляд кронпринца наткнулся на Тита. Тот сидел в кресле, опустив голову на руки и, похоже, плакал: его узкие плечи нервно подрагивали.
- Это все на самом деле… а я надеялся - я сплю, - простонал Мелин, тоже закрыл лицо ладонями, пару раз тяжело вздохнул и затих. - Боже, я убил их…
- Кого? - удивленно взметнул брови Ларик.
- Карла и его братьев. Я убил их. Своим приказом.
- Их убили люди Гоша! - выпалил Ларик, видя, что вельможный друг совершенно раскис.
- Я толкнул их к опасности! Я приказал им! - неожиданно резко подхватился Мелин. - Моя голова плохо подумала перед тем, как отдавать приказы!
- Ты не приказывал, а просил…
- Тем более! Я не имел права просить Карла решать мои проблемы! И Нина. О, Нина теперь у этого подонка, - Мелин, простонав это с крайним отчаянием, вновь закрыл лицо руками. - Я проиграл…
- Вот что я сейчас скажу, братишка! - рявкнул Ларик, вскакивая с кресла и рукою рубя воздух, как топором - дрова. - Ты совсем испортился! От Пека-Рифмача у тебя только репа осталась, и та бледная! Ты забыл? В Тумачино ты ни одного боя не проиграл. А теперь? Поплыл, как снеговик в марте. Вместо того, чтоб думать, как за парней отомстить и Нину вызволить, нюни распускаешь! Что это с тобой такое?! Вспомни: ты ведь Гошу ногу вспорол. Так неужели тебе слабо подобное еще раз сделать?
Он еще был готов выливать на голову кронпринца ведра упреков, но в этот момент в покои Мелина резво вбежал паж, а за ним вошел, уже степенно, королевский лекарь - высокий, худощавый, совершенно седой старик лет семидесяти. И Ларик смолк, правильно сообразив, что при посторонних орать на наследника престола несолидно.
- Ваша милость, позвольте осмотреть вас, - после краткого приветствия доктор сразу перешел к делу, видя испорченную рубашку на Мелине.
Процедура заняла всего несколько минут.
- Совершенно не опасная царапина, - объявил лекарь, смазав живот юноши чем-то тягучим и желтым из пузатой бутылочки зеленого стекла. - Через два дня все затянется. Но обморок у вас был?
- Был-был! - вместо Мелина ответил паж. - Его милость дышать перестали, на пол упали, стали белыми, как снег!
- Здоровье наследника престола - моя прямая обязанность, - важно заявил доктор и достал из своего чемоданчика какие-то трубки. - Есть множество скрытых недугов, один из которых и может быть причиною вашей слабости. Будем искать…
Искания врачевателя заняли около получаса. И пока он прослушивал сердце и легкие кронпринца, щупал его пульс, осматривал язык и глаза, Мелин думал. Он принял во внимание упреки друга, он осознал, что, в самом деле, раскисать и предаваться отчаянию сейчас - смерти подобно.
'Пусть бы это была лишь моя жизнь и моя смерть. Но я потерял трех хороших парней, трех товарищей, которые по первому моему зову пришли мне на помощь. И Нина - что с ней?… О! Гош должен мне за это ответить! - при таких мыслях юноша даже скрежетнул зубами.
- Я бы советовал вам дней двадцать попить успокоительные настои, - заметил доктор, видя, как ожесточилось бледное лицо кронпринца, и слыша в свою костяную трубку, как трепыхается все у молодого человека в груди. - Ход вашего сердца мне очень не нравится. И это в вашем-то возрасте. Постарайтесь уменьшить время тренировок и более уважительно относитесь ко сну.
В ответ на его рекомендации Мелин лишь плечами пожал. Уж он-то знал, почему его сердце дало сбой.
'Появилась бы здесь Нина, и мое здоровье сразу бы поправилось'.
Доктор закончил осмотр и поставил-таки на столик берестяную коробку с травяным сбором. Затем подробно обсказал пажу, как делать лекарство и в какие часы подавать его наследнику престола, и с чувством исполненного долга откланялся.
- Ты тоже иди, - кивнул Мелин пажу.
Когда их осталось в покоях лишь трое, он встал с дивана и зашагал по комнате, туда-сюда, от высокого окна к камину и обратно, проделывая башмаками борозды в шкуре белого медведя, раскинутой на паркете. Теперь мысли молодого лорда вырвались наружу, стали быстрыми, резкими словами:
- Да, отчаиваться - это не дело. Но что я могу? Лишь сидеть, в Тильде или Данне, и ожидать, когда отец выяснит, правда ли то, что задумал Гош? Попутно сталкиваясь с невыносимым Патриком и его мамашей, что пытается мне по-матерински улыбаться при каждой встрече… Ради чего это все? Раньше - в Илидоле - я знал, что нет на свете того, что мне не по силам. И делал я то, что считал нужным, и надеялся лишь на себя, свои силы. И все у меня легко получалось, все было понятным и простым… А теперь? Теперь я, словно замотанный в пеленки младенец: я ничего не могу, ничего не знаю, лишь ем, сплю да играюсь, чтоб со скуки не подохнуть… Мое решение обезопасить Нину обернулась таким ужасом, - он смолк, порывисто вздохнул, вновь прижал ладонь ко лбу. - Как это непостижимо: я знаю, какую подлость задумал Гош, я знаю, что он убил моих друзей, но я ничего, никого не могу выставить против него, - снова вздох, снова порывистый, будто воздуха ему не хватало.
- Я знаю, что мы выставим против Гоша, - решительно рубанул воздух рукой Ларик. - Для начала мы сегодня завалим на какой-нибудь столичный кабак и выпьем столичного пива. По два жбана на брата. Нет - по четыре! Зальем все эти горести. И дела порешаем. Иначе ты совершенно скиснешь. Согласен?
Мелин недолго думал над предложением товарища:
- Что ж, пойдем. В этих просторных покоях мне душно. Слишком душно. Хоть свежего воздуха глотну, как раньше, в Илидоле… А ты, Тит, отдыхай: мои комнаты и мои слуги в твоем полном распоряжении, - обратился он к упавшему в кресло Лису. - Не стесняйся заказать на обед все, что есть в королевской кухне. И пользуйся моим гардеробом…
Но неприятности, липкие, мрачные, больно колющие в сердце и голову, не отставали. Они, похоже, задались целью преследовать кронпринца с утра и до поздней ночи.
У дворцовых конюшен, куда Мелин и Ларик подошли, чтоб выбрать лошадей для выезда в город, с ними опять столкнулись неугомонный принц Патрик и его желторотая свита. Судя по их веселому виду и пышным нарядам, они тоже готовились к верховой прогулке.
- Ага! - весьма ядовито протянул юноша, увидав Мелина. - Ваша милость оправилась от царапины и решилась-таки убраться из дворца, чтоб не получить новых?
- Еще немного, и я сверну ему шею, - сквозь зубы процедил Мелин, останавливаясь.