- Сын мой, - обратилась королева Корнелия к Патрику, который покраснел всей головой, - против тебя говорят многие. За тебя - лишь твой брат Дерек. И я прекрасно знаю, что против тебя он никогда ничего не говорит, поэтому слушать его я не намерена, - фиалковые глаза строго глянули на младшего принца. - Как это понимать, господа: только что вернувшийся в отчий дом лорд Мелин должен учить вас, лордов королевской крови, вежливости и учтивости?
Патрик что-то проскрипел зубами. У него, похоже, не находилось речей в свою защиту. А королева продолжала, пронзительно глядя на своего старшего сына:
- Немедленно проси прощения у лорда Мелина!
Патрик побагровел впалыми щеками, ушами, опустил голову и буркнул:
- Простите.
Корнелия удовлетворенно кивнула и снова заговорила:
- Остаток дня ты и твой брат проведете в классной комнате, за изучением книг по этикету и канонам вежливости, - голос ее звенел стальными нотами. - И знай, Патрик: даже если бы на месте лорда Мелина был простой рыцарь или даже слуга, я бы не изменила своего решения. Заступаться за даму - право и обязанность каждого мужчины. Теперь - иди и брата не забудь. Леди Грот, проследите, - кивнула одной из старших дам, женщине с тонким, строгим лицом.
Юные принцы, под надежным конвоем леди, с осанками обреченных на казнь через колесование, поплелись в сторону дворца, а королева Корнелия повернулась к Мелину, который делал вид, что все происходящее для него - скучно и неинтересно. На самом деле, сейчас у кронпринца было огромное желание уйти куда-нибудь далеко-далеко, потому как подобная встреча с королевой и последующая беседа с ней никак не входили в его планы. Скорее наоборот - эти мероприятия он желал оттянуть во времени, как можно дальше.
Корнелия же протянула молодому человеку руку, предварительно сняв с нее перчатку из тонкой белой замши - это было знаком большого доверия и благожелательности со стороны ее величества:
- Рада видеть вас, лорд Мелин. Рада привечать вас в нашем дворце, в нашей столице. Искренне сожалею, что наша первая встреча прошла не так, как мне хотелось бы, - говоря, Корнелия разгладила строгие складки меж бровей и убрала из голоса всякую властность, а улыбалась теперь мягко, стараясь смотреть юноше в глаза, открыто и ясно.
- Счастлив узнать ваше величество, - Мелин, не пытаясь скрывать досаду, вежливо пожал кончики ее пальцев и не подумал о том, что для большей учтивости стоило бы их поцеловать, - еще больше счастлив, что вы спасли меня от вспыльчивости вашего сына, - последние два слова подчеркнул, сам того не замечая. - Теперь позвольте мне уйти: после подобной стычки, думаю, будет разумным отдохнуть.
- Жаль, - королева искренне огорчилась и выразительно посмотрела на юношу. - Я надеялась, что вы погуляете со мной в парке. Это ведь тоже неплохой отдых. Поверьте, я не буду вам докучать, - и вновь ее улыбка воссияла для Мелина - не только на красиво изогнутых губах, но и в глубине фиалковых глаз.
Тут юноша ощутил весьма чувствительный толчок в поясницу: это стоявший позади и притихший, как мышь, Ларик дал о себе знать. Он как бы сказал 'ну же, давай, соглашайся! Но кронпринц так просто не сдавался - он предпринял еще одну попытку мирно отступить и пропасть с глаз королевы:
- Разве я подходящий вам кавалер? - пытаясь самоустраниться, он учтиво поклонился. - У меня и наряд-то совершенно не подходит для того, кто сопровождает королеву…
- Лорд Мелин, - Корнелия улыбнулась еще шире и протянула ему обе руки. - Если только в этом дело, прошу: не волнуйтесь о наряде. Поверьте королеве: вы - кавалер, достойный королевы. Доставьте мне удовольствие - пройдите со мной до Больших Фонтанов и обратно…
- Что ж, - немного растерялся и из-за этого чуть не согласился Мелин, - что ж… я вижу: король, мой батюшка, ничего вам не объяснил. Значит, я сам все сделаю, все объясню. Ваше величество, стоит сразу все расставить по местам, - голос юноши стал резче, и от этого к Мелину вернулась уверенность.
'Что она придумала? Угомонила своих молокососов и решила: я - её с потрохами?! - молодой человек натянул свои нервы, как тетиву, в упор глянул на Корнелию и пустил стрелы острых слов. Голос его при этом звучал тихо, но твердо и жестко:
- Я не желаю притворяться и улыбаться вам, ваше величество, словно мы добрые родственники. Тем более, не желаю быть рядом с вами. Никакого удовольствия ни мне, ни вам не принесет эта прогулка - не обманывайте себя. Уверен: при дворе найдутся молодцы, чтоб поддержать вас во время топтания по аллеям парка, и им это, в самом деле, будет в удовольствие.
Он обратил внимание: как дрогнули красивые губы королевы, как в глазах ее задрожали растерянность и замешательство.
- Вы ожидали чего-то другого? - напустив в голос и грудь холода, осведомился Мелин. - Как думаете, кто вы для меня?
Взгляд королевы стал еще и вопросительным. Но она ответила, решительно и твердо, не опуская глаз перед кронпринцем:
- Я супруга вашего отца.
- Жена папаши - не мама наша, - хмыкнув, ответил Пек-Рифмач. - Никогда об этом не забывайте, ваше величество. И о том не забывайте, что вас и только вас считаю я причиной гибели моей матери. Уяснили? - вдруг, очень недобро ухмыльнувшись, он взял руку Корнелии и быстро поднес к своим губам, при этом больно ударил верхними резцами ее кисть в костяшки - королева едва сдержалась, чтоб не ахнуть.
- Это я сделал, чтоб вы лучше запомнили: через боль все очень хорошо запоминается, - хищно улыбаясь, объяснил Мелин и поклонился. - Теперь - до свидания, ваше величество.
Оставив потрясенную его словами и выходкой королеву с придворными дамами, кронпринц развернулся и как можно быстрее пошагал за кипарисы.
Ларик поспешил за приятелем. Он, наверное, был единственным человеком, который видел и слышал все, что произошло между Мелином и Корнелией, потому что свита королевы во время беседы королевы и кронпринца держалась на почтительном расстоянии, у розовых кустов.
- Ты что? Ты чего? - уже за кипарисами, на дорожке, ведущей обратно во дворец, посыпал вопросами Ларик. - Саму королеву отделал! Она ведь ничего грубого или плохого тебе не сказала…
- Я ж предупреждал! - вдруг зарычал Мелин, из-за вырвавшегося наружу гнева становясь белым, как полотно. - Я ж говорил отцу, что не хочу с ней любезничать и не буду! Я на нее смотреть спокойно не могу - меня трясет от злобы. И это сильнее меня!.. Знаешь, что я думаю, брат? Она все это подстроила! Чтоб столкнуться здесь со мной, чтоб очаровывать меня, чтоб набиваться мне в матери! - тут Мелин ударил кулаком правой руки в ладонь левой. - Дрянь! Как увидел ее в аллее, так и понял: вот она - дрянь Корнелия!
- Она ведь королева! - пролепетал Ларик, не ожидая от приятеля такой гневной вспышки.
Мелин пару раз глубоко вздохнул, чтоб успокоить злобные, порывистые вихри, что бушевали в груди, в голове:
- Как только закончиться вся котовасия с моим представлением, упрошу короля отпустить меня в землю Данн. Там родина моей матери, там я спокойно поживу, хоть какое-то время… Вся эта столичная трясина, эти дворцовые своды на меня давят…
- Я с тобой, братишка, - решительно тряхнул головой Ларик.
- Все со мной? А как же…
- Вам, ваша милость, опять про клятву мою напомнить? - парень не дал Мелину продолжать намеки и напоминания. - Не доводи до греха, дружище…
Глава восьмая
Зима нагрянула на Лагаро быстро и стремительно. Прилетела уже в ноябре с холодным ветром и снегопадными облаками с дальних северных пределов и принялась усыпать поля, леса и холмы королевства белоснежными хлопьями, ледяной крупой. За первую декабрьскую неделю даже в южной земле Данн, известной теплым и мягким климатом, все спряталось в снежные шубы.
Этот первый и обещавший пролежать долго снег кронпринц Мелин Лагаронский встретил в замке, в котором лет сорок назад родилась его мать, леди Аманда - в Двуглавой Крепости, в родовом гнезде даннских герцогов. Такое название грозная крепость имела из-за двух высоких донжонов-близнецов, что берегли ее покой на западной и восточной стенах…
Одинокий хутор за раздетым лесом
У реки холодной снегом занесло,
На холмах, притихших от зимы-мороза
Съежилось под ветром тихое село…
Такое стихотворение написал кронпринц Лагаро в тетради, сидя на широком подоконнике в своих Зеленых покоях в Двуглавой Крепости и глядя на то, как три прислужника большими деревянными лопатами расчищают замковый двор от снежных наносов…
Мелин еще в Тильде купил себе приглянувшуюся тетрадь и назвал ее 'стихоплетная'. Толстая, в зеленом кожаном переплете, она довольно быстро набиралась строчками, набросками. Вдохновение к новоявленному поэту приходило от всего, что окружало:
…Быстро день промчался - солнце золотое,
Холода пугаясь, долго не гостит.
В потемневшем небе, как в глубинах моря,
Звезды засияли, месяц уж горит…
Более двух месяцев прошло с того дня, как король Лавр Свирепый на Большом Королевском Совете в стольном городе Тильде, в присутствии лордов и баронов государства признал Мелина своим сыном и наследником. После всех положенных церемоний, после торжественных застолий и прочих увеселений в честь знаменательного события (они длились около недели), изрядно измотанный вниманием окружающих, кронпринц поступил так, как обещал своему другу Ларику: уехал в свой домен - земли Данн, захватив с собой в качестве свиты значительную часть молодых даннских дворян.