- Я влип, братишка, - с невыразимой тоской в голосе проговорил Пек, а в глазах его (Ларик мог бы поклясться) блеснуло то, что было подстать девице, а не храброму рыцарю, сразившему лорда Гая Гоша, - в глазах Пека-Рифмача блеснули слезы. - Я не знаю, что мне делать. Но я не могу больше оставаться в Илидоле. Мне как-то надо бежать…
- У тебя жар! - уверенно заявил приятель.
- Эх, - еще тоскливей вздохнул Пек, - всем ты хорош, братишка, всем… кроме того, что рассказать я тебе всего не могу, - и вновь набросил подушку на лицо.
Ларик нахмурился - он не знал, что говорить, что делать. Чуть поразмыслив, он решился и тронул приятеля за руку:
- А ты бы и рассказал. Когда это за мной репутация болтуна водилась? Если тайна у тебя есть, будь уверен: я ее с собой в могилу унесу - это так же точно, как и то, что за днем всегда ночь наступает…
Пек не отвечал и не шевелился. Только пальцы той его руки, что прижимала подушку к лицу, чуть подрагивали.
- Ну, смотри, - пожал плечами, отворачиваясь, Ларик. - Только очень уж ты меня тревожишь.
И снова молчание было ему ответом.
Парень уже начал обижаться на скрытность товарища и хотел подняться, уйти, но тут Пек отозвался из недр подушки:
- Если я и расскажу свой секрет, так ты опять скажешь, что у меня жар. Или что я сбрендил…
- Конечно, если скажешь чушь, типа 'моя мама - королева', тогда признаю: ты сбрендил, братец…
Пек вновь застонал и впечатал кулаком в подушку, да так отчаянно, что Ларик смолк, а потом его словно сверху ударило - вспомнил он свои давние подозрения о том, что Пек-Рифмач не из простой семьи. Потому наклонился к раненому и спросил, шепотом:
- А что? Правда, что ль?
Рыцарь Илидола вновь откинул подушку, а так как приятель над ним навис, то получилось - огрел ею друга по носу.
- Вот же! - вскрикнул Ларик. - Сразу драться! Я ж пошутил!
Глаза Пека теперь и блестели и горели - все и сразу. Кривясь от боли в боку, он сел, ухватившись за ворот куртки друга, и зашептал ему на ухо:
- Правда, правда, вот это и есть правда. Я - Мелин, старший сын короля Лавра и покойной королевы Аманды. Мой отец в гневе убил мою мать, а меня невзлюбил и запер в Кленовой усадьбе, а потом лишил права наследования. Это было лет семь назад. Потому я переоделся в простолюдина и сбежал из усадьбы. Мои друзья, мои наставники рассудили, что нелюбовь короля может погубить меня и всех убедили в том, что я утонул в речке. И король тоже так подумал…
Так как Ларик молчал, ошарашено приоткрыв и рот, и глаза, Пек продолжил:
- Наставники думали спрятать меня на одном дальнем хуторе, сделать из меня фермера. А я не захотел. Я сбежал от них. Потом тебя встретил, разбил тебе нос, победил Брика в Обротях, стал кулачником папаши Влоба, стал рыцарем Илидола. Вот моя история, брат Ларик, - юноша выдохнул и без сил опустился на кушетку.
- Понятно, - спустя минуту после шквала откровений сказал Ларик, протяжно, удивленно. - А теперь-то что? Зачем тебе, то есть вам, бежать из города?
- Какое 'вам'? - проныл Пек. - Мы с тобой почти десять лет вместе, как братья, а ты мне выкать удумал. Предатель…
- Почему это предатель? - обиделся Ларик.
- Потому что я давным-давно не Мелин, а Пек, и, считая меня Мелином, ты предаешь Пека! - прошипел юноша. - А из Илидола мне надо убегать, потому что лорд Гай меня узнал! По фехтованию моему или по репе моей - не знаю. Но он назвал меня Мелином и смотрел на меня так, словно уже видел! Я думаю… я думаю: я очень на отца, на короля стал похож… И теперь Гош захочет выяснить все до конца, и, возможно, королю сообщит о том, кого он видел у стен Илидола. И король может сюда приехать и потребовать меня у города. А меня не должны найти!
- Почему? Разве плохо снова стать лордом?
- Потому! Потому что лорд Мелин утонул мальчишкой в реке Вирке! - уже прорычал Пек. - И меня могут объявить самозванцем и казнить!
- Но могут и признать! Тогда - здорово! Богатые одежды, золото, свита, лошади породистые! - ухмыльнулся Ларик. - Возьмешь меня к себе в придворные, и тогда Злате и ее папаше никак не отвертеться! Ха!
- Оооо! - заревел Пек, в который раз утыкаясь в подушку. - Ты болван!
- Ну, ты! Вы! Как вас там! Хватит обзываться! - грозно заметил Ларик.
- Болван и есть, - ничуть не испугавшись, отозвался юноша. - Я ж сказал - король лишил меня наследования. Он приказал держать меня в усадьбе и не выпускать, как будто я в тюрьме. И это тогда, когда я еще ребенком был. Потому я и сбежал - я думал: он расправиться со мной, когда я вырасту. Чтоб я не мешал стать наследниками его сыновьям от королевы Корнелии. Понимаешь?
- Думаешь: узнав, что ты жив, король убьет тебя? - округлив глаза, зашептал Ларик.
- Убьет или посадит под замок - даже не знаю, что лучше, - буркнул Пек. - И никто мне не поможет. Разве Илидол и его стены защитят меня от короля?
- Но он твой отец, - возразил Ларик. - Может, наоборот, он захочет, чтоб ты вернулся и был рядом с ним. Пусть не как наследник, но просто - как сын. Разве так не может быть?
- Ты допускаешь мысль, что Лавр Свирепый размяк сердцем и захотел стать заботливым отцом? - криво усмехнулся Пек и тут же утвердил приятелю звание. - Болвааан!
Тот уже равнодушно махнул рукой:
- Ну, ладно, пусть ты прав, пусть так. Пусть тебе надо бежать из города. И как ты это сделаешь? С дырявым-то боком? И куда ты побежишь? И еще - твое бегство ударит по городу. Все узнают, что их самый молодой, самый храбрый рыцарь смотал удочки. И что решат люди?
- Аааа! - опять заревел раненым медведем Пек.
- Да-да, - затряс головой Ларик. - Они решат: ты сбежал, потому что понял - городу крышка, потому что ты испугался! И отчаяние придет в Илидол. И тогда ему точно крышка!
- Аааа! Что ж мне делать? - юноша схватился за голову.
- Перво-наперво - лечить свой бок. И лежать спокойно, и не душиться подушкой, - обстоятельно расписал план действий Ларик и отобрал-таки у друга подушку. - Поживем - увидим. Если что, я тебя в обиду не дам, лорд Мелин, - знатный титул Ларик прошептал, подмигнув юноше. - Мои кулаки и дубьё кой-чего стоят.
- Спасибо, спасибо, - схватил руку друга Пек, пожал ее, - только прошу: никаких лордов и Мелинов. Ты ж обещал: все с собой в могилу…
- Хорошо, хорошо, - успокоительно закивал Ларик. - Ты только не дергайся…
Пока они вели такие задушевные беседы, в окно над кроватью Пека блеснуло лучом восходящее солнце, и тонкая белая занавеска стала от этого нежно-розовой.
После ночи, богатой на события и дождь, пришло утро. Ливень прекратился - расползлись по углам небосклона истончившиеся пасмурные облака, и день пообещал стать ясным.
- Привет! Всем привет! - раздался со стороны входа в палату по-детски звонкий голос. - Где сэр Пек? Мне надо его видеть.
- Уууу! - взвыл юноша, дернув из рук друга подушку и снова закрываясь. - Ее только мне не хватало!
Это Нина заскочила в лазарет. В руках девушки опять было кое-что объемное и тяжелое - корзина с очередными кулинарными изысками. И то, что там было, она, идя мимо кушеток, раздавала раненым, высматривая желаемый объект - Пека.
Пару добрых рук уже показали ей, в какую сторону держать путь.
- Зачем ты так про нее? - улыбнулся Ларик. - Ты ей нравишься - это сразу видно. И разве Нина плоха? Молоденькая, лицом приятна, фигуркой тонка, характер вроде спокойный, мягкий. И хозяйка хорошая, пироги печет. Хотя, раз ты типа прынц - тебе наверно только прынцесс подавай…
- Я ж просил, - с упреком отозвался юноша. - А Нина… не ко времени она здесь. Не до нее мне. Голова болит… все болит, - он натянул одеяло на голову и буркнул. - Скажи, что я сплю и будить меня нельзя.
Но было поздно - Нина уже шлепнула свою корзинку на табурет, с которого, приветствуя девушку, поднялся Ларик.
- Привет героям! - бодро поздоровалась она.
- Привет, красотка, - улыбался Ларик. - Все подкармливаешь нас?
- Конечно, - кивнула Нина. - О своих защитниках надо заботиться. И так думаю не только я - многие хозяюшки с нашей улицы и с других кварталов пришли в цитадель и казармы, чтоб помогать бойцам. Мы будем вам стирать, прибираться и каши вам варить. Если надо - и на стены полезем помогать. Будем врагу на головы масло лить. Наверное, это почти так же, как лить масло на сковородку…
- О! - ворчливо отозвался, высунув нос из-под одеяла Пек. - С такой армией мы точно победим.
- Ой, мамочки, какой ты бледный, - заохала Нина. - Я тебе бульон принесла и пирожки с мясом, - один из пирожков она тут же вручила Ларику, чтоб он не считал себя обделенным вниманием, затем вновь повернулась к Пеку, уже с теплым горшочком бульона в руках. - Сам есть можешь?
- Да-да! - поспешно отозвался юноша. - Не вздумай меня с ложки кормить! - заторопился сесть, хотя раненый бок и ответил нехорошей острой болью; а живот парня настоятельно требовал еды, что было неудивительно - после всех битв и волнений следовало подкрепиться.
- Как хорошо, - сказала Нина и вручила ему горшочек и деревянную ложку, а на колени постелила салфетку. - Это значит - ты быстро поправишься. Я очень рада.
Она села рядом, краснея и улыбаясь, чтоб наблюдать, как жадно храбрый рыцарь Илидола ест прозрачный и ароматный куриный бульон.
Ларик, видя все это, тоже улыбнулся, кивнул Пеку 'держись, брат, все пучком' и вышел из палаты во двор. Там самозабвенно кукарекал гарнизонный петух, а в тазах с мыльной водой добровольные прачки весело месили солдатские рубахи и штаны.