* * *
Королева Генриетта была очаровательной молодой женщиной, чью красоту воспевали в своих стихах известнейшие поэты той эпохи. Лучшие живописцы с нескрываемым удовольствием изображали на своих портретах её хрупкие черты - ангельски красивое лицо с белоснежной атласной кожей, горящими чёрными глазами, тонким носиком с небольшой горбинкой, и алыми чувственными губами. Маленький рост, который был единственным недостатком этого неземного создания, искупала точёная фигурка королевы, наполненная жизнью и кипучей энергией. Возвращение министра Генриетта встретила довольно мрачно, но, увидев любезную улыбку на лице Бэкингема, всё же протянула ему руку для поцелуя.
- Вы арестовали несчастного барона, чтобы лишить его отца влияния при дворе? - хмуро спросила она.
- Напротив. Я сделал всё от меня зависящее, чтобы убедить короля не совершать ошибку и не арестовывать депутатов во время парламентских слушаний.
Генриетта недоверчиво усмехнулась.
- Вся Англия знает о вражде между Вами и кланом Говардов, который возглавляет Арундел. Вы не могли придумать лучшего предлога, чтобы он него избавиться.
- У меня к этим господам так мало ненависти, что я даже отдал свою племянницу за одного из них, - язвительно усмехнулся Бэкингем. - Что же касается ареста, то король действительно оказал мне медвежью услугу. Ну, сами подумайте, зачем мне ссориться с парламентом? Особенно сейчас, когда решается вопрос о сборе новых налогов и выплате субсидий Кристиану Датскому за его вступление в войну с Габсбургами. А теперь парламентарии, подстрекаемые Говардами, вопят на весь мир, обвиняя меня в произволе и нарушении их прав, так как закон защищает это сословие от арестов во время парламентских заседаний.
- Боже, как всё сложно, - королева решила не спорить. - Хорошо, Вы меня убедили.
Герцог ещё раз прикоснулся губами к её ладони.
- Вы ещё что-то хотели мне сказать? - Генриетта отняла руку, которую министр отпустил с видимым сожалением.
- Хотел показать вот это письмо. Его мне доставил сегодня утром посланец кардинала Ришелье.
Бэкингем протянул королеве бумагу.
- Я вижу, кардинал решил, будто Вы причастны к похищению Фанкана, - усмехнулась Генриетта, прочитав первые строчки послания, но тут же возмущённо вскрикнула, когда дошла до места, где Ришелье сообщал об аресте Монтегю.
- Вы ведёте со мной двойную игру, - заметил герцог, который внимательно наблюдал за ней. - Что, чёрт возьми, Монтегю делает в Париже?
- Уолтер отправился во Францию, чтобы предупредить Шевретту о том, что шпионы Ришелье вышли на след депутата Лапьерра. - Ответила Генриетта.
Милорд вскочил на ноги, словно ошпаренный кипятком.
- А почему я узнаю об этом только сейчас?
- Герцог, я не обязана отчитываться перед Вами в своих действиях. Вы, кажется, тоже не советовались со мной, когда решили воевать с Францией?
Бэкингем нервно прошёлся по комнате.
- И когда Вы перестанете видеть во мне врага? - вздохнул он, остановившись напротив королевы. - Ладно, не будем об этом. Монтегю служит Вам, так что Вашему Величеству и решать его судьбу. Относительно аббата Фанкана, я уже высказывал Вашему Величеству своё мнение. И если этот человек мёртв…
- Он жив, - неохотно ответила королева. - Де Молина согласился предоставить его в Ваше распоряжение.
- Что ж, - просиял герцог. - Тем лучше для нас и для господина Монтегю. Кстати, у посланца Ришелье есть ещё одно письмо, адресованное Вашему Величеству.
- Вот как? - удивилась королева. - И что в этом письме?
- Оно осталось у графа де Бутвиля. Этот наглец заверил меня, что Ваше Величество будет рада встрече с ним.
- Бутвиль? Бутвиль - посланец кардинала? Этого не может быть! - воскликнула Генриетта. - Но, в любом случае, я буду рада его видеть.
Бэкингем поморщился, почувствовав ощутимый укол ревности.
- Привести его сюда?
Генриетта задумалась.
- Это не совсем удобно, - неуверенно проговорила она. - Послушайте, милорд, а нельзя ли устроить нашу встречу в Вашем дворце?
- Моя прекрасная королева, мой дом и я сам всегда к услугам Вашего Величества…
* * *
Когда Генриетта и Бэкингем прибыли в Йорк-Хауз, им навстречу выбежал взволнованный Патрик.
- Ваша Светлость, это… о, Ваше Величество… это ужасно! Француз и виконт Пурбек запёрлись в оружейном зале, и дерутся на дуэли!
- Ну, в таком случае, дела француза плохи, - усмехнулся герцог.
- Вы хотели сказать, что дела вашего брата хуже некуда,- взволнованно произнесла королева. - Да будет Вам известно, Бутвиль - первая шпага французского двора.
- И, правда, - встревожился Бэкингем. - Ну, если с Джоном что-то случиться, я уничтожу этого Бутвиля.
По направлению к залу, милорд шёл так быстро, что королева и Патрик еле поспевали за ним. Бедный секретарь чуть не рвал на себе волосы.
- Я пытался их уговорить отпереть дверь, но виконт крикнул, чтобы я не вмешивался не в своё дело!
- Нужно было взломать дверь, - заметила королева.
- О, Ваше Величество, я хотел, но этот французский монстр предупредил, что убьёт всякого, кто попытается войти. К тому же дверь очень крепкая!
Бэкингем первым добежал до оружейного зала и неистово забарабанил в дверь, пытаясь перекричать грохот оружия:
- Джон, ты что, с ума сошёл? Немедленно открой!
- Не раньше, чем я проткну это негодяя, - пробормотал виконт, который с большим трудом отбивался от яростной атаки француза.
- Ну-ну, - не остался в долгу Бутвиль, - сейчас мы увидим, кто кого проткнёт!
Генриетта попыталась вмешаться, но дуэлянты её попросту не услышали.
- Ломайте дверь! - приказал герцог слугам, что прибежали на шум битвы. - Быстрее, лентяи!
Те дружно навалились на дверь, но она была из крепкого дуба, так что предстояло повозиться.
- Несите топоры! - велел Бэкингем. - Ох, доберусь я до этого француза!
Но подручные средства не понадобились, так как солдаты, которые против своей воли оказались секундантами на странном поединке, услышав голос герцога, наконец, пришли в себя, и открыли задвижку.
Увидев брата и королеву, Джон опустил шпагу. Бутвиль, узнав Генриетту, выронил свою, и та со звоном упала на пол.
- Что тут происходит? - грозно спросила королева.
- Да ничего особенного, - весело откликнулся виконт. - Я попросил графа преподать мне урок фехтования, и он любезно согласился оказать мне эту услугу. Патрик, я вижу, Вы, как всегда, сумели поднять бурю в бокале воды.
Бедняга Роджерсон покраснел, как варёный рак, и беспомощно оглянулся на Бэкингема.
Герцог как раз поднял с пола шпагу Бутвиля и многозначительно усмехнулся, осторожно коснувшись остро отточенного лезвия.
- Пришлось пойти на риск, - притворно вздохнул Джон, перехватив его взгляд. - Фехтовальных рапир здесь нет.
Генриетта недоверчиво оглядела стены, увешанные великолепной коллекцией оружия, и повернулась к Бутвилю. Тот уже окончательно пришёл в себя.
- Я вижу, господин граф, Вы нисколько не изменились, - вздохнула королева.
- А Вы стали ещё прекраснее, Ваше Величество, - восторженно вздохнул Франсуа, пожирая её глазами. - О, моя королева! Неужели, я вижу Вас, говорю с Вами?
Генриетта немного смутилась.
- Герцог сообщил мне, будто Вы сделались кардиналистом? - поинтересовалась она.
- Я бы ещё и не на такое пошёл, лишь бы увидеть Вас.
Бэкингем с силой сжал рукоятку шпаги. Он бы и сам с радостью вызвал на дуэль этого француза. Джон, заметив выражение лица брата, успокоительно похлопал его по плечу. Ни Генриетта, ни Бутвиль ничего не заметили.
Генриетта посмотрела в окно, и, убедившись в том, что погода не испортилась, предложила Бутвилю прогуляться. Нечего и говорить о том, что предложение было с готовностью принято.
- Франсуа, как Вы попали на службу к Ришелье? - спросила Генриетта, когда они вдвоём с графом прогуливались по аллеям парка.
Выслушав его рассказ и прочитав письмо от кардинала, она глубоко задумалась. У неё не было сомнений, что Ришелье искренен в своём стремлении сохранить мир с Англией, и лучшим тому подтверждением был "крестовый поход", который готовил Его Преосвященство против протестантов Лангедока и Ла-Рошели.
- Кардинал понимает, что, вступив в войну, Англия неминуемо поддержит гугенотское восстание. Поэтому, и взывает к моим патриотическим чувствам, заклиная убедить короля, что французы хотят мира с англичанами, - задумчиво произнесла она.
- Я ничего не понимаю в политике, - откликнулся Бутвиль. - И любым переговорам предпочту хорошую драку. А если война поможет мне ещё хот раз увидеться с Вами, то я хочу этой войны!
- Это вряд ли, Франсуа, - улыбнулась Генриетта.
Господин де Монморанси глубоко вздохнул.
- Кардинал ещё говорил о каком-то монахе.