В феврале 1953 года состоялось заседание Президиума, на котором обсуждался вопрос о суде над "врачами-убийцами" и о последующей депортации евреев в Сибирь. Неожиданно для Сталина несколько руководителей высказались резко против этого. Сталин был настолько поражен и обескуражен сопротивлением (ничего подобного не было уже лет двадцать!), что молча покинул заседание, уехал и не появлялся 10–15 дней. Он не появился вообще. Умер. От огорчения? От страха? От гнева? Иногда палачи отбивают кулаки, избивая жертву: неужели евреи доконали бедного Сталина?
Идеологическая подготовка высылки
В феврале 1953 года миллионным тиражом была отпечатана брошюра члена Президиума ЦК Дмитрия Ивановича Чеснокова "Почему необходимо было выселить евреев из промышленных районов страны".
Ее выход в свет был приурочен к приговору убийцам в белых халатах и к акции выселения евреев. Однако все сорвалось по причине смерти Сталина.
Что делать с Виноградовым?
По делу врачей арестовали главным образом врачей-евреев.
Однако был арестован и Владимир Никитич Виноградов - лечащий врач Сталина, рекомендовавший ему по состоянию здоровья покой и отход от дел. Ни следователь, ни новый министр Игнатьев не знали, что делать с этим арестантом. При первой же встрече со Сталиным Игнатьев спросил, как следует поступить с Виноградовым. Сталин ответил:
- Не знаешь, что делать? Он должен быть связан с сионистской организацией Джойнт.
- Но Виноградов русский.
- Значит он английский шпион, а Англия покровительствует Джойнту.
Так что все сходится.
- Однако Виноградов ничего не подписывает и просит сообщить вам, что он ни в чем не виноват.
- Не виноват! Шпион иностранной разведки - не виноват! Имейте в виду, Виноградов человек слабохарактерный, его не надо бить, достаточно надеть на него кандалы, и он все подпишет. Я его хорошо знаю.
Оправдался
Берия не любил и ревновал к Сталину Пономаренко. Во время дела врачей Берия обвинил Пономаренко: мол, он неоднократно обедал с Виноградовым и Егоровым. Вопрос рассматривался на Президиуме, членом которого в это время был Пономаренко. "Сколько вам нужно минут, чтобы дать объяснения Президиуму и оправдаться, товарищ Пономаренко?" - спросил Сталин. "Постараюсь коротко объяснить. Известно, что вы, товарищ Сталин, сидели в одной камере с меньшевиком. Это не сделало вас врагом революции. Я сидел за столом с врачами-убийцами, но это не значит, что я проникся их идеологией".
Сталин подошел к Берия и сказал: "Слушай, оставь в покое человека".
Предвестье новой кампании
Поэт Евгений Винокуров высказывал свою Концепцию последней акции сталинской политики.
Сталин ощущал оголенность сибирских пространств и потенциальную опасность безлюдья Сибири. Неосвоенность Россией Аляски в свое время привела к ее потере: продажа за бесценок была в той ситуации единственным выходом. Сибирь оказывалась перед возможной угрозой со стороны США и Китая. То, что стало экономически иллюзорной целью строительства БАМа в 70 - 80-х годах, в сталинском сознании сформировалось как политическая задача в начале 50-х. Его решение было кардинальным, коварным, жестоким и по-своему "мудрым", если не учитывать его противочеловечность.
Идея классовых врагов, врагов народа уже не работала. Переселить миллионы людей для заселения и освоения Сибири можно было с помощью другой идеи: борьбы с космополитизмом, а потом с антисемитизмом. Сначала выдвигаются обвинения в космополитизме, а потом в организации заговора врачей-убийц, и евреи выселяются в Сибирь для спасения их от священного гнева других народов. Это дало бы Сибири около трех миллионов человек, причем большой процент интеллигенции, в европейской части России при этом освобождались бы рабочие места, ресурсы, квартиры.
После выселения евреев (во имя их спасения от погромов - образец сталинской заботы о людях!) должна была начаться борьба с антисемитизмом как с националистической буржуазной идеологией.
Винокуров обращает внимание на то, что в разгар космополитизма Сталин опубликовал в собрании сочинений письмо, в котором называет антисемитизм преступлением, подлежащим в нашей стране суровому наказанию (вплоть до расстрела). Это, по мнению Винокурова, не просто прикрытие кампании по борьбе с космополитизмом, но выдвижение пока не нужного, но через время входящего в действие основания для новой кампании. Поскольку размеры борьбы с космополитизмом были очень велики (в нее вовлекались сотни тысяч людей, а эксцессы должны были придать этому еще и преступный характер), то число наказанных антисемитов должно было быть чуть ли не вдвое большим, ведь при осуждении космополитов выступало всегда не менее двух, а иногда до десяти человек. Борьба с антисемитизмом прибавила бы к трем миллионам высланных в Сибирь евреев еще несколько миллионов антисемитов. Таким образом решались сразу несколько проблем: почти окончательное решение еврейского вопроса в России; освоение Сибири и стратегическое заполнение вакуума на востоке России; борьба против национализма и шовинизма; явление Сталина всему миру в лестной форме борца с антисемитизмом; создание новых источников даровой и квалифицированной рабочей силы для экономического развития Сибири.
Несостоявшийся спектакль
Илья Эренбург рассказывал мне, как в феврале 1953 года Маленков пригласил его в ЦК. Вначале он хвалил писателя и объяснялся в любви к его творчеству, а потом сказал: "Прошу вас ознакомиться с одним письмом. Я ценю вас и отношусь к вам с читательской привязанностью, поэтому настоятельно советую подписать это письмо".
Эренбург внимательно прочел документ, под которым уже стояли подписи известных людей. В письме говорилось: мы, евреи - деятели культуры - воспитывали своих детей в антипатриотическом духе, мы и наши дети виноваты перед всеми народами Советского Союза, так как противопоставили себя им. Дальше шли перечисления социальных прегрешений евреев. И в конце покаяние: мы становимся на колени перед народами нашей страны и просим наказать и простить нас.
Эренбург отложил письмо и сказал:
- Я этого подписать не могу.
Маленков сказал:
- Желая вам добра, очень советую не отказываться. Иначе я не могу поручиться за вашу судьбу, которая мне дорога. Ваш отказ там, - Маленков при этом показал на люстру, - не поймут и не примут. Ваш отказ вызовет такие последствия, что я не смогу вам помочь.
Эренбург понимал, что простое отрицание документа, санкционированного, как это было понятно, Сталиным, невозможно, и привел лукавые доводы:
- Я не могу подписать это письмо, потому что партия и лично товарищ Сталин поручили мне руководить движением за мир. Я ответственно говорю, что публикация письма разрушит это движение. Я получил официальное заявление Жолио-Кюри и других видных западных деятелей, что они выйдут из движения за мир, если не получат неопровержимых данных о том, что дело врачей-убийц не инсценировано. Все это не позволяет мне подписать письмо, так как я отвечаю перед партией и товарищем Сталиным за движение за мир.
- Я по-прежнему думаю, что вам лучше подписать, - сказал Маленков. - Если же вы отказываетесь, я советую: все аргументы, которые вы мне высказали, изложите в письме на имя товарища Сталина и завтра передайте мне. Я обеспечу, что ваше обращение попадет в руки товарища Сталина. Однако я уверен, что это не повлияет на его решение. Письмо с подписями представителей еврейского народа будет опубликовано на следующей неделе в "Правде".
Эренбург последовал доброму совету Маленкова и всю ночь писал письмо Сталину. Писал и рвал. Наконец ему удалось изложить свои мысли точно и корректно, с учетом психологии адресата.
Далее события развивались так. Убедили ли вождя аргументы Эренбурга или же вторглись другие факторы, но коллективное письмо в печати не появилось. Почему? Сталин ушел из жизни и унес с собой ответ на этот вопрос.
Согласно сталинскому сценарию, должен был состояться суд над "врачами-убийцами", который приговорил бы их к смерти. Казнь должна была состояться на Лобном месте на Красной площади. Некоторых "преступников" следовало казнить, других позволить разъяренной толпе отбить у охраны и растерзать на месте. Затем толпа должна была устроить в Москве и других городах еврейские погромы. Спасая евреев от справедливого гнева народов СССР, их предстояло собрать в пунктах концентрации и эшелонами выслать в Сибирь.
Хрущев пересказывал Оренбургу свою беседу со Сталиным. Вождь наставлял: "Нужно, чтобы при их выселении в подворотнях происходили расправы. Нужно дать излиться народному гневу". Играя в Иванушку- дурачка, Хрущев спросил: "Кого их?" - "Евреев", - ответил Сталин, наслаждаясь своим интеллектуальным превосходством. Утверждая сценарий депортации, он распорядился: "Доехать до места должно не более половины". По дороге предполагались "стихийные" проявления народного гнева - нападения на эшелоны и убийства депортируемых.
Так Сталин готовил окончательное решение еврейского вопроса в России, как рассказал об этом Эренбург.
Один из старых железнодорожников, живущий в Ташкенте, рассказывал мне, что в конце февраля 1953 года действительно были приготовлены вагоны для высылки евреев и уже были составлены списки высылаемых, о чем ему сообщил начальник областного МГБ.