Приехавшие за ним люди в штатском осмотрели содержимое чемоданчика с инструментами и лишь после этого повезли Ивана Григорьевича на дачу. Его провели в комнату, в которой лежал личный секретарь Сталина. У больного оказался дифтерит. Врач распорядился провести в доме дезинфекцию и попросил Сталина уехать, чтобы не заразиться. Секретаря удалось вылечить.
Через некоторое время Канашвили ехал из Москвы домой в Тбилиси. В его купе вошли два человека в штатском и объявили ему, что он арестован. Канашвили, высокий - 2 метра 5 см - и сильный человек, вытолкал этих людей из купе и благополучно доехал до Тбилиси, где его встречала жена. Но на вокзале Ивану Григорьевичу предъявили ордер на арест, подписанный Сталиным и Берия, "арестовать и усиленно допросить".
Усиленно допрашивал Ивана Григорьевича следователь П., предъявивший самые нелепые обвинения: отравление воды в источниках Боржоми человеческими экскрементами (курорт на месте этих источников был детищем Канашвили), взрыв моста в местах, где Иван Григорьевич никогда не был, и т. д. Перебив ему ноги, его заставили подписать признание в контрреволюционной деятельности.
Канашвили расстреляли. Жену посадили. Она работала в казахстанских лагерях чабаном, а потом штукатуром (строила свинарники). Вскоре умерла. Их дочь дожила до реабилитации и во второй половине 50-х присутствовала на суде, приговорившем следователя П. к расстрелу. От всего того, что она услышала на процессе, она лишилась чувств, и её вынесли из зала суда.
Охват иностранцев
Сталин сказал, что на процессе по делу о поджоге рейхстага было три тактики: первая - Димитрова, который защищал свою партию. Это была истинно марксистская тактика. Вторая - Попова и Танева: тактика личной защиты, и третья - тактика предательства.
Попова и Танева по прибытии в СССР арестовали.
* * *
Попов, сотоварищ Димитрова по процессу, руководитель болгарского комсомола, оказался в одном лагере с Мильчаковым - руководителем советского комсомола. Он говорил своему советскому коллеге по работе и судьбе: "Я сидел в тюрьмах царской Болгарии, в австрийских тюрьмах, в тюрьмах немецких фашистов - разве же это тюрьмы? Курорт!"
* * *
В 1937 году болгары, жившие в эмиграции в СССР, пришли в Коминтерн к Георгию Димитрову и попросили его сообщить Сталину, что Ежов враг и предатель, он арестовал многих болгар и, если этого изверга не уберут, они, болгары, многие из которых работают в органах, убьют Ежова.
Димитров ответил, что дело здесь совсем не в Ежове.
Вскоре с этим вопросом было покончено: большинство болгар-эмигрантов было арестовано, а Ежов снят и расстрелян.
Проблемы Коминтерна
В Советском Союзе жило много эмигрантов, бежавших из своих стран от преследований, среди них немало немецких антифашистов. Некоторые из эмигрантов работали в Коминтерне. Во второй половине 30-х годов большинство из них было репрессировано. Особо нежелательными стали эти люди после заключения договора с Германией.
Есть версия о том, что в Испании Сталин решал (и решил!) одну важную для себя задачу: уничтожение старых, идейных, неконтролируемых, инициативных кадров зарубежных компартий. Эти кадры привлекались в интербригады - там они перемалывались: на фронте; с помощью внутреннего террора, который вели спецотделы, расстреливая "предателей"; путем прямых боевых действий преданных частей против интербригад.
Когда эта, основная задача испанской кампании была решена, Сталин потерял особый интерес к испанским событиям, и республиканский фронт, ослабленный междоусобицей, потерпел поражение. В Испании воцарился генерал Франко. Эта диктатура была для Сталина более приемлема, чем возможное демократическое многопартийное государство на социалистическом фундаменте.
Беседа
Ромен Роллан, как и Лион Фейхтвангер, встречался со Сталиным. Существует запись Роллана об этой беседе. Зафиксированные Ролланом впечатления очень остры. Они ещё не опубликованы полностью.
Не только б славы Герострата
В конце 30-х годов Илью Эренбурга спросили:
- Вам понравилась книга Фейхтвангера "Москва, 1937"?
- Эта книга ничего не значит, потому что у Фейхтвангера нет достаточного имени. Вот если бы такую книгу написал Андре Жид или Ромен Роллан - было бы другое дело.
Это понимал и Сталин. Он очень заигрывал с известными зарубежными писателями и старался заполучить их в союзники и летописцы его эпохи. Однако ни тот, ни другой не снизошли до описания доблестей или благородных качеств тирана.
Сын Чан Кайши
Сталин стремился к тому, чтобы иностранные деятели, близкие к социализму, посылали своих детей учиться в СССР. Многие отцы и дети охотно шли навстречу этому стремлению. Так, автор книги "Сын народа" генеральный секретарь Французской компартии Морис Торез послал своего отпрыска в МГУ, где студенты звали его "внуком народа". Вообще-то это средневековый обычай: у властителя-вассала брали сына, и он был заложником-гарантом верности его отца сюзерену. Учился в Москве и сын Иосипа Тито. Он женился здесь на русской девушке, и им вовремя, до крайнего обострения советско-югославских отношений, удалось уехать в Белград. Жили в Москве и другие дети из знатных иностранных семей. Среди них был и сын Чан Кайши. Он прибыл к нам в конце 20-х годов. Женился на комсомолке в красной косынке. Вскоре вступил в ВКП (б) и отрекся от отца, с 1927 года ставшего главой гоминьдановского режима. Вначале сын Чан Кайши стал председателем какого-то колхоза. Потом - редактором газеты "Уральский рабочий", а затем - заместителем директора Челябинского тракторного завода. В середине 30-х годов его арестовали. После личного обращения Чан Кайши к Сталину его сына освободили и отправили в Китай. Позже войска Чан Кайши отступили из материкового Китая на Тайвань и там после смерти отца сын унаследовал власть. Он отверг убеждения своей молодости, с ужасом вспоминал дни, проведенные в сталинской тюрьме.
Дипломат
Вдова Преображенского Полина Семеновна Виноградская рассказывала мне в конце 70-х годов.
Федор Федорович Раскольников не поехал из-за границы на вызов Москвы, понимая, что его убьют, и написал знаменитое письмо - обвинение Сталину. Во Франции он, согласно преданию, был выброшен из окна - месть адресата. Это все сцены из трагедии, кончившейся смертью ее героя - мужественного человека.
А вот комическая деталь этой трагической судьбы. Первой женой Раскольникова была Лариса Рейснер. Она полагала, что муж не сможет справиться без неё с той ответственной дипломатической миссией, которая ему поручалась. Когда Раскольников стал послом в Афганистане, Рейснер перед королевским приемом сказала мужу:
"Ты, Федя, молчи, я сама буду все говорить, а то ты хорошо не сможешь". И она приветствовала короля сама:
- Ваше императорское величество, я в восторге от вашего мужества и других достоинств. Я хотела бы, чтобы мой сын был во всех этих качествах похож на вас.
- Это можно сделать, - сказал великодушный король.
Предание о гибели Раскольникова
Сталин был разгневан открытым письмом Раскольникова и распорядился убрать автора. Органы выполнили это задание через двух белоэмигрантов, сотрудничавших с советской разведкой - мужа Марины Цветаевой Эфрона и Сезмана. Они были последними посетителями Раскольникова перед тем, как он оказался выброшенным ("выбросившимся") из окна больницы.
Это предание расходится с действительностью: Раскольников погиб на юге Франции, когда Эфрон давно уже вернулся в Россию. И все же я привожу эту историю, связующую в один сюжетный узел известные имена, - и потому что Эфрон был причастен к такого рода акциям; - и потому что для той эпохи ничего невероятного нет: можно на неделю отправить человека за тридевять земель для выполнения задания и затем вернуть его в Москву; - и потому что, даже называя вымышленных исполнителей террористического акта, предание говорит о насильственном устранении врага Сталина, что не только не исключено, а является закономерностью. Осуществлению этой закономерности могла помешать лишь случайно настигшая Раскольникова - странная по тем временам - естественная смерть от болезни.
Еще раз о смерти Федора Раскольникова
На "Неделю совести" (19–26 ноября 1988 года) в день Союза кинематографистов пришла вдова Раскольникова, немолодая, но по-западному ухоженная женщина, гражданка Франции, живущая в Париже. Ее спросили, как погиб ее муж.
Она сказала: Федор Федорович израсходовал на письмо к Сталину много духовной энергии. Письмо, переданное в японское агентство, пошло гулять по газетам мира. Мы с Федором Федоровичем после этого уехали из Парижа на юг Франции, понимая, что нам следует отойти в тень. Вскоре Федор Федорович заболел и его положили в больницу. Там на моих руках он умер.
Через несколько минут вдова Раскольникова получила записку из зала: я не могу вас осуждать, наверное, вы обещали не говорить правду и боитесь ее сказать, однако Раскольников погиб насильственной смертью - Сталин отомстил ему; долг памяти перед Раскольниковым, долг правды должен возобладать над страхом.
Вдова Раскольникова ответила: я ничего не боюсь. Я рассказала, как умер Раскольников - у меня на руках. Я не могу утверждать, что его убили, и не могу утверждать, что его не убили - у меня на эту тему нет никаких сведений.
Задание
Сталин решил устранить Троцкого и приказал создать несколько независимо друг от друга действующих террористических групп.