За ночь погода переменилась, с юга подул теплый воздух, и набухшие серебром почки лопнули и выстрелили мягкой яркой зеленью, и деревья покрылись пухом, словно только что вылупившиеся цыплята.
Пахло чем-то свежим и необычным, от чего люди за долгую зиму успели отвыкнуть. Этот запах волновал, и тянул выбежать на улицу и выкинуть странный поступок, - пуститься в пляску или сдвинуть гору.
По двору прошла, точно лебедушка проплыла, дивчина из дворовых, и она показалась Гостомыслу необыкновенно красивой, словно была самой весной.
- Кто это? - кивнул Гостомысл.
- Где?
- Внизу.
- А, дворовая девка.
- Вижу, что дворовая. Как звать ее?
Ратиша пожал плечами.
- Да кто ее знает? Любка какая-нибудь.
- Красивая...
Ратиша мазнул удивленным взглядом по лицу Госто-мысла, недоумевая, с чего князь вдруг проявил интерес к простой девке, но, догадавшись, заулыбался и спросил:
- Тебе позвать ее?
- Зачем? - спросил Гостомысл.
- Ну, так... - замялся Ратиша, стесняясь высказать прямо свою догадку, - весна, однако...
Гостомысл, понявший, о чем подумал Ратиша, покраснел.
- Ну, ты и даешь...
Ратиша пожал плечами и ухмыльнулся:
- А че? Весной каждое живое существо ищет себе пару.
- Да я и не подумал об этом, - сказал вконец смутившийся Гостомысл.
- Да нет в этом ничего такого. Это простая девка, наверно, рабыня, она любое твое желание выполнит и посчитает это за честь. А тебе пора и с девками любиться.
Гостомысл засопел.
- У меня есть жена.
- Ха! Снежная царица?
- Почему - снежная?
- Потому что красива, но холодна.
- Ну и что?
- Она холодна к тебе, потому что считает тебя равным себе, а может быть, и ниже. А простая девка будет тебя любить, как бога. Так что простая девка лучше. Твой отец...
- Не суйся не в свои дела, - сказал Гостомысл.
Ратиша поперхнулся. Затем улыбнулся едва заметно.
- Оденься, князь, а то простудишься. Сейчас воздух вроде теплый, а сырой, - заботливо сказал Ратиша, укрывая плечи Гостомысла шерстяным платком.
И все же не удержался и заметил:
- Ну, если что - ты только дай знак. Насчет девки. Дело-то житейское...
Глава 12
Городские старшины пришли на княжеский двор рано утром. Предстояло решить важный вопрос, поэтому были все лучшие люди города: и Богдан, и Лисий хвост, и Терчин, и Тишила, и Стоян, и Троян.
Стоявшие у ворот кремля стражники пропустили их, даже не спросив, куда идут старшины.
Такая простота и беспечность удивила старшин.
Но когда старшины вошли во двор, то все поняли - двор был заполонен дружинниками.
Посредине двора несколько десятков молодых парней повторяли за старыми дружинниками приемы.
Старшие толпились у входа в гридницкую, ожидая, когда воевода начнет раздавать задания.
Косясь, на размахивающую мечами молодежь, старшины прошли к высокому крыльцу, а здесь их остановил суровый дружинник.
- Кто такие и зачем? - спросил он, перегораживая путь копьем, хотя хорошо знал старшин.
- К князю мы, - строго сказал Богдан.
Услышав это, дружинники, стоявшие у двери в гридницкую, замолчали.
- Погодите, - сказал дружинник и звякнул в колоколец, привязанный к перекладине между опорами крыльца.
Через минуту из гридницкой выглянуло усатое лицо писца. Увидев старшин, он тут же скрылся.
Богдан едва слышно пробормотал:
- Князь живет, словно в осажденном лагере.
Лисий хвост услышал его.
- На княжеском дворе хозяин князь, и он волен устанавливать свои порядки, -- возразил он.
- Он живет в нашем городе, - сказал Богдан.
- Ну, город не только наш, но и его, - поправил Лисий хвост,
- Поэтому и надо сейчас решить, кто в городе хозяин, - сказал Богдан.
Из гридницкой вышел Стоум. Увидев старшин, он заулыбался.
- A-а, господа старшины пришли?
Богдан кивнул головой:
- Будь здрав боярин.
- И вы будьте здравы, старшины, - сказал Стоум и поинтересовался: И какая нужда привела вас сюда?
- С князем хотим поговорить, - сказал Богдан.
- И о чем же? - спросил Стоум.
- Так - о жизни, - уклончиво проговорил Богдан.
Стоум нахмурил брови и с металлом в голосе выговорил:
-Ты, Богдан не зарывайся! Я не сторонний человек князю, а самый близкий - воспитатель его и первый советник! А потому, чтобы вы не отрывали князя от дела всякой чепухой, должен знать, что вы от него хотите.
Богдан вспыхнул:
- Мы лучшие люди города...
Лисий хвост перебил его:
- Боярин, старшины хотят поговорить с князем, как городом управлять: кто будет старшим, кто будет суд вести.
- Ага! Ну, это другое дело, - сказал Стоум. - Идем со мной.
Он поднялся по лестнице, старшины пошли за ним. За старшинами поднялось несколько старших дружинников. С лестницы они прошли по коридору и попали в горницу.
В передней части горницы стояло высокое кресло из резного дуба. Княжеский трон обычно украшался золотом, серебром, драгоценными камнями и дорогими мехами, но после того, как в городе похозяйничали разбойники, естественно, никаких дорогих украшений не осталось. Зато стены горницы были украшены оружием и знаменами, которые привез с собой Гостомысл.
Вдоль стен тянулись две длинные крепкие лавки - это место для бояр, когда князь собирал их для совета.
- Ждите, - сказал Стоум и скрылся за дверями, ведущими в княжеские покои.
Дружинники сели на привычные места. Глядя на них, сели на лавку и городские старшины. Дружинники и старшины сели по разные стороны горницы.
Как видим, причина прихода старшин дружинникам была уже известна. Понятно, что разграничение полномочий между князем и городским старшинами вещь необходимая. Ведь нет необходимости князю решать, кому и сколько делать горшков, а какого качества они должны быть.
Однако дружинники, широко общавшиеся с горожанами и знавшие их настроения, хорошо поняли, что на этот раз старшины поднимают спор о более серьезном вопросе - о месте князя в управлении городом.
Если князь с дружиной будут отстранены от общественной жизни города и превратятся всего лишь в наемную военную силу, чего и хотят старшины, то это вызовет эффект падающего домино, когда одна костяшка, упав, повлечет за собой и падение других. Остальные города словенской земли также захотят свободы от князя; а там и остальные славянские племена откажутся платить дань. И все это в конце концов закончится крушением славянского государства, которое основали предки Гостомысла.
И так как положение дружинников напрямую зависело от положения самого князя, то чем выше была роль князя в системе управления городом, тем больше они получали благ. В свою очередь, при слабом князе дружина будет влачить жалкое существование. В исходе спора между князем и городскими старшинами за власть у дружинников присутствовал кровный интерес.
Таким образом, между дружинниками и городскими старшинами возникла глубокая пропасть. Дружинники глядели на старшин с ненавистью, и их руки невольно искали рукоятки мечей.
Городские старшины чувствовали это, и сами были готовы схватиться за мечи.
Слава богам, что оружия у них не было при себе, так как вход с оружием в княжеские палаты был запрещен.
Все знали желания друг друга, но пока желания не были оглашены вслух, спорить было не о чем. Поэтому противостояние пока ограничивалось обменом ненавидящими взглядами.
Глава 13
В тяжелую дверь осторожно стукнули.
- Кто там? - спросил Вэстомысл.
Скрипнув, дверь немного приоткрылась.
- Князь, пришел боярин Стоум, - доложил отрок, стоявший на страже у дверей.
После изгнания разбойников прошло больше двух недель, и уже казалось что их никогда и не было в городе
Стоум же продолжил старый порядок и, как и в Кареле, по утрам приходил в комнату князя с докладом. Если не считать Ратишу, это был первый человек, с кем утром встречался князь.
- Скажи плотникам, чтобы посмотрели дверь - скрипит, - сказал Гостомысл Ратише и дал отроку распоряжение, - Стоум пусть пока подождет.
Последнему распоряжению Ратиша сильно удивился, - Стоум и Медвежья лапа входили в княжеские комнаты свободно. Таким образом, Гостомысл вводил новый порядок, и это могло обидеть первых бояр. Но спрашивать князя Ратиша не стал: хотя он и близкий друг князю, однако - слуга.
Отрок скрылся, а Ратиша помог надеть Гостомыслу простые холщовые штаны и рубаху Одевшись, Гостомысл сказал, что Стоум может зайти в комнату.
Ратиша открыл дверь и увидел в коридоре Стоума с обиженным лицом: наряд парадный, в руках свитки с записями.
- Боярин, князь просит зайти, - сказал Ратиша и посторонился, освобождая ему дорогу.
Стоум вздохнул и вошел в комнату. За порогом остановился, поклонился и поприветствовал:
- Здрав будь, князь.
Ратиша отметил, что по лицу хитрого боярина уже не было видно, что он обиделся новым порядком. Лицо выражало только озабоченность.
- И ты будь здрав, мой любимый наставник, - сказал Гостомысл и поинтересовался: - А чего твое чело так нахмурено? Или случилось что?
- Пока все, как обычно, - сказал Стоум.
Стоум действительно обиделся, что Гостомысл не принял его сразу Было ли это попыткой ограничить ему доступ к князю - неизвестно.
Стоум считал себя первым лицом в административной структуре княжеской власти, которому требовался свободный контакт с князем, поэтому отдалить его князю от себя было сложно. Да и не было, по мнению Стоума, других людей в окружении князя, способных его заменить.