- Перед тем как отправиться в этот поход я был приглашен твоим отцом великим ханом Ахматом, да продлит Аллах его лета. И сказал мне великий хан: "Мой сын Богадур смел и быстр, как степная рысь, но горяч и яростен, как необъезженный конь. Если в пути случится что-то, что может отвлечь его от порученного мной дела, и тебе не удастся убедить его поступать разумно, я приказываю взять своих людей и вернуться обратно. Если он не последует за тобой, а будет упорствовать в своих заблуждениях - Аллах ему судья, а ты возвращайся и доложи мне обо всем. Я сам решу, как поступать дальше." К моему огромному сожалению, такой день настал и я, выполняя приказ моего господина, спрашиваю тебя - намерен ли ты последовать за мной и вернуться в нашу благословенную столицу, либо ты будешь упорствовать в своей слепой и губительной страсти?
Богадур несколько секунд молчал, и видно было, как неудержимая ярость овладевает им. Его лицо страшно исказилось, и он во весь голос закричал своим людям, указывая пальцем на Саида:
- Схватить изменника!
Но люди Саида, казалось, были готовы. Они выхватили сабли и луки и воины, окружавшие Богадура, нерешительно остановились.
- Не стоит, Богадур, - спокойно сказал Саид. - Нас больше.
Богадур застонал, почти завыл, как от невыносимой боли, потом, топнув ногой, крикнул Саиду:
- Вон! Вон отсюда, предатель! Шелудивый пес! Прочь с глаз моих!
- Как прикажешь, светлейший, - хладнокровно поклонился Саид и одел шапку.
Он подал команду и воины, которые остались с ним мгновенно развернулись и помчались вдаль, набирая и набирая скорость.
Когда они исчезли, растворившись за покрытым снегом холмом, Богадур повернулся к оставшимся и сказал:
- Спасибо за верность! Вы настоящие воины! Сегодня ночью я поведу вас на бой, мы отомстим за наших погибших товарищей и захватим отличную добычу - у этих московитов богатое поселение и красивые молодые женщины!
Воины Богадура ответили радостными победными криками.
…Как только стемнело, Богадур в своей золотистой кольчуге и полном боевом снаряжении с оставшимися людьми бесшумно перешел Угру далеко за землями Преображенского монастыря, обогнув его стороной, к полуночи выехал на Медынскую дорогу и к двум часам ночи осторожно подкрадывался к Медведевке с тылу - с московского направления. На заранее оговоренном перекрестке дорог его ждали трое разведчиков, оставленных в этих землях еще перед выходом из сельца Барановки.
- Я наблюдал с литовской стороны Угры, - доложил первый. - Через два дня после вашего ухода приехал Леваш Копыто и через час увел с собой два десятка своих людей, которые, как оказалось, находились здесь в засаде.
- Вот паршивый пес! Я так и знал, что он московский доброхот! Предатель! - Щелкнул нагайкой Богадур. - Ну, ничего, придет и его черед! Дальше!
- Я глядел с северной стороны, - сообщил другой - На следующий день после этого утром в Бартеневку вернулись десять человек, которые раньше были отправлены в Медведевку для подкрепления!
- Отлично! - воскликнул Богадур. - Что еще?
- Ну и, наконец, вчера вернулся домой молодой Картымазов со своими десятью людьми, - до сих пор они тоже были здесь, - отрапортовал третий.
- Кто сейчас находится в Медведевке? - спросил Богадур.
- Получается, - только свои, местные, - сказал первый. По нашим подсчетам это четырнадцать мужчин разного возраста и одиннадцать женщин - большинство молодые! Да еще сама хозяйка, наша бывшая заложница и ее мать.
- Что я вам говорил? - воскликнул Богадур, лихорадочно сверкая глазами. - Через час все будет наше! Как расположены постройки? - спросил он у своих разведчиков.
Один из них начертил на снегу примерную карту Медведевки с ее домами и дорогами.
Богадур подумал и разработал план атаки.
- Десять человек зайдут отсюда - со стороны монастыря. Подкрадетесь вот к этому дому, и будете ждать моего сигнала. Вторая десятка - с противоположной стороны, - спрячетесь возле церкви и тоже ждете моего сигнала. Остальные со мной - мы будем наступать прямо отсюда на хозяйский дом. Бесшумно выходим вот сюда, и после этого я подаю сигнал. Это будет вой волка. Только не спутайте с настоящим, а то ведь, сами слышали, - волки здесь воют постоянно!
Он приложил ко рту руки и тихонько завыл.
Ему тут же ответил заунывный вой.
- Слышали? - рассмеялся Богадур. - Настоящий отозвался. Нас ждет удаче! Вперед!
Но Богадур ошибся дважды.
Во-первых, отозвался вовсе не волк, а зверолов Яков, который умел подражать крикам животных безукоризненно, а во-вторых, ни о какой удаче не могло быть даже речи, потому что все приказы Богадура слышали давно крадущиеся за татарами, Гаврилко и Клим. Клим прекрасно понимал по-татарски и сразу же перевел приказы Гаврилке. И пока оба десятка Богадура тронулись с места, осторожно переступая в глубоком снегу, Гаврилка и Клим, проскользнув известными им тропками в глубине леса, давно уже появились в тех местах, куда должны были выйти посланные Богадуром воины. У них оставалось достаточно времени, чтобы подготовиться к их встрече.
Когда первый отряд воинов Богадура достиг назначенной точки, где должен был ожидать сигнала, на каждого воина внезапно прыгнул с дерева человек с ножом, - треск веток, шорох, сдавленный хрип - и армия Богадура за одну неполную минуту уменьшилась на десять человек.
Точно такая же судьба постигла и тех, кто хотел спрятаться у церковной ограды.
Откуда же было знать несчастному Богадуру, что обогащенный кровавым опытом многих войн, беспощадный и жестокий Леваш Копыто подготовил для него коварную западню.
Да, действительно, двадцать воинов Леваша открыто и шумно покинули Медведевку, но поздно ночью тайно и бесшумно туда вернулись сорок.
Так же тайными лесными тропами пришли обратно люди из Картымазовки и Бартеневки.
Медведевка была просто напичкана вооруженными людьми и готовилась отразить удар восьмидесяти воинов, поэтому сорок - просто не имели никаких шансов.
Когда Богадур с окружающими его людьми пробрался в окрестности медведевского дома, вокруг царила такая тишина и темнота, что, казалось, нигде нет живой души.
Правда, одна вещь серьезно обеспокоила Богадура - по мере приближения к дому снег становился слишком утоптанным, и страшное подозрение неумолимо разрасталось в его мозгу - нет, не четырнадцать, не тридцать - больше сотни людей топтались здесь, а это может означать только одно…
Все похолодело внутри, но он машинально поднес руки ко рту и тонко тихонько завыл.
В то же мгновенье вокруг в кустах зачиркали кремнии и несколько десятков факелов вспыхнули, осветив поляну перед домом.
Последний факел зажегся на вышке, и невольно вскинув глаза, Богадур увидел там Анницу.
- Не двигайтесь! - сказала она по-татарски. - Потом перешла на русский. - Богадур, ты нарушил свое слово. Ты обещал уйти, если проиграешь наше состязание.
Она стояла в свете факела, красивая и недосягаемая, и Богадур понял, что на этот раз он проиграл все.
- Я не мог уйти без тебя, - сказал он, - Пойдем со мной и я сделаю тебя богиней! Ты будешь ходить в золоте, у тебя будет тысяча слуг, весь мир ляжет у твоих ног, потому что если ты будешь рядом, я покорю его!
- У тебя совсем помутился рассудок, Богадур. Двадцать твоих людей уже мертвы. Опомнись и сдайся. Я обещаю сохранить тебе жизнь.
- Ты совсем не знаешь восточных людей, красавица. Такие, как я, не сдаются. Я, готов умереть, но если ты не хочешь быть со мной - ты не будешь ни с кем!
Анница в сотые доли секунды произвела расчет, - она вспомнила, что во время состязания все три стрелы Богадура попали в голову соломенного человечка, а это означало, что при равной скорости выстрелов у нее будет преимущество.
Они выхватили из своих колчанов стрелы одновременно, причем Анница безошибочно нащупала оперение тяжелой боевой стрелы с кованным наконечником; они одновременно натянули и спустили тетиву, но у Анницы оставалась еще одна доля секунды на то чтобы успеть резко отвернуть голову.
Стрела Богадура, оцарапав ухо Анницы, глубоко вонзилась в столб вышки.
Стрела Анницы, прошила кольчугу и грудь насквозь и выйдя из-под лопатки, уперлась в твердые золотистые чешуйки изнутри с противоположной стороны. В месте удара стрелы о кольчугу сверкнули искры, и вырвалась струйка сизого дыма.
Богадур рухнул с коня, как подрубленный.
Его воины издали боевой клич и бросились на противника.
Анница, соскользнула с вышки по канату и еще не успела приблизится, как все было кончено.
Леваш Копыто стоял над телом Богадура и улыбался, ожидая Анницу.
- Отличный выстрел, - восхищенно сказал он - Точно в сердце!
Анница вдруг вспомнила похожие слова, сказанные ей когда-то и невыразимая печаль охватила ее.
- Наши потери? - спросила она у Клима.
- Двое людей Леваша легко ранены.
- А нападающие, что… все?
Клим обвел глазами поле короткого боя.
- Кажется, двое еще дышат.
- Сделайте все, чтобы они остались живы и отпустите - пусть расскажут хану обо всем, что видели.
- Постараемся, хозяйка.
- Спасибо всем за помощь! - поклонилась до земли Анница.
- Ты как будто не рада? - удивленно спросил Леваш.
- Думаю, Василий такого плана не одобрил бы. Это был не бой. Это была бойня.
Анница повернулась и быстро зашагала к дому.
Она вошла в горницу, сорвала с головы шапку, села за стол и, уронив голову на руки, громко разрыдалась.
Леваш тихонько вошел с плетеной бутылью и двумя кубками.
Он осторожно сел напротив, наполнил кубки, один поднял, другой подвинул Аннице и тронул ее за рукав.