Конечно, лучше, чтобы они никогда ей не понадобилось, но в этом мире надо быть готовым ко всему, а значит и к неожиданным угрозам и опасностям…
- Приехали, Василий Иванович, - вывел его из задумчивости голос Алеши. - Вот он дом купца Манина. Зовут его Онуфрий Карпович.
- Молодец, следопыт! А по чему догадался? - спросил Медведев, оглядывая дом за высоким забором с прочными воротами, и не видя никаких примет или указаний, свидетельствующих, что это и есть нужный дом. Однако, он сразу вспомнил, что однажды уже был у этих ворот.
- Ни по чему. Просто, пока ты воду из колодца пил, я у соседей узнал.
Слегка уязвленный Медведев решил отомстить.
- А я, как ты видел, ни у кого ничего не узнавал, но скажу тебе больше. У купца Манина есть дочка… Зовут ее Любашей, лет ей будет семнадцать… Да еще двое слуг во дворе - один постарше - хромой, а другой помоложе, но лысый.
Алеша и Ивашко, разинув рты, уставились на хозяина.
- А это ты как узнал? - изумленно спросил Алеша.
- Доживешь до моих лет, сам поймешь, - небрежно ответил Медведев. - Стучи в ворота да спрашивай Аркадия, скажи - к нему по поручению воеводы Патрикеева дворянин московский Василий Медведев, - не без тщеславной гордости приказал он.
После недолгих переговоров ворота осторожно открыли двое слуг - постарше, хромой, да помоложе лысый, а бородатый купец во дворе, кланяясь, пригласил всех войти.
Медведев привычным взглядом окинул двор (где укрыться, откуда нападать, куда отступать), велел Ивашке и Алеше оставаться здесь, а сам, сопровождаемый слегка напуганным купцом, вошел в просторную светлую горницу.
В горнице на лавке, положив руки на стол, сидел Аркадий и первое, что увидел Василий, сделав шаг вперед, был перстень на пальце левой руки монаха. Воспоминания с бешеной скоростью пронеслись в памяти..
…Да-да, конечно, точно такой же узор был на кресте Ефима, разбойного мастера-ювелира так странно исчезнувшего из Березок, такой же узор на перстнях Никифора Любича и его дочери в Литве, и вот теперь такой же узор у монаха, московского доброхота, здесь в Новгороде… Что может быть общего между всеми этими людьми???
С большим трудом Медведев заставил себя улыбнуться и, оторвав взгляд от перстня, поклонится в ответ на вежливый поклон Аркадия.
Купец вышел из горницы, оставив их наедине.
- Я прибыл по поручению воеводы Патрикеева, - сказал Василий.
- Я знаю, - чуть усмехнувшись, кивнул Аркадий. - Вероятно, он передал кое-что для меня.
- Да. Вот это. - Медведев вынул мешочек и аккуратно положил на стол перед Аркадием.
Он чем-то напоминает Иосифа… Чем же?… Возрастом? Монашеской рясой? Да, но не только… Хитростью и скрытым коварством в глубине глаз… Только от Иосифа еще исходит какая-то завораживающая сила, а от этого веет холодом… Кстати о Иосифе - помнится он говорил в Москве о каких-то неуловимых еретиках … Что? Королевский бобровник Любич, его дочь, и недавний разбойник Ефим - еретики? Как-то не вериться… Но если еще хоть раз увижу у кого-то такой перстень - расскажу Иосифу - пусть сам разбирается… А с этим монахом надо быть на чеку…
Аркадий бегло пересчитал деньги, и Медведев с удивлением заметил, что это новенькие, недавно отчеканенные неровные кружочки, и что они чем-то отличаются от прежних, знакомых, но не успел разглядеть, чем именно - мешочек утонул где-то в складках обширной рясы.
- Передай князю и воеводе мою благодарность, - склонил голову монах.
- Позволь задать тебе вопрос, - вежливо попросил Медведев.
- Разумеется, - улыбнулся Аркадий.
Сейчас спросит о перстне… Этот юноша умеет владеть собой, но переменился в лице едва вошел и глянул на мою руку… Неужели он что-то знает? Невозможно! Тем не менее, с ним надо соблюдать крайнюю осторожность…
- Очень красивый перстень у тебя на пальце, - сказал Медведев. - Я бы хотел иметь подобный. Где такой можно купить?
- Этот? - удивился Аркадий. - Право не знаю. Мне его подарила моя покойная матушка… Хотя постой, помниться, она называла имя мастера… Как же его звали… Ах да вспомнил - Ефим. Мастер Ефим - так говорила матушка.
Он что-то знает!
- Спасибо, - с благодарностью поклонился Медведев, - а не знаешь ли, где можно разыскать этого мастера?
…Все опять упирается в Ефима… А, может, и вправду Ефим делал такие вещи на продажу… Сколько же он их сделал?
- Нет, к сожалению. Матушка заказала перстень в Литве… Это было давно.
Он очень опасен. Его надо немедленно…
- Я понимаю, - улыбнулся Медведев. - А нельзя ли взглянуть на него поближе?
Если снимет и покажет, может, это все и случайность, а если не даст посмотреть…
- Конечно! Пожалуйста! - охотно согласился Аркадий и взялся за перстень правой рукой.
Нет, не сейчас… Не здесь. Поступим иначе.
- Ох, - с сожалением сказал Аркадий, - этот перстень, кажется, так врос, что придется оторвать палец, - виновато улыбнулся он.
- Ну что ты, ни в коем случае! - Медведев сделал вид, что остановил Аркадия. - Иначе воевода Патрикеев мне этого не простит - он очень ценит тебя.
Хитрит… Не хочет снимать… Значит здесь что-то кроется… Ладно, что я привязался к нему с этим перстнем! Мне надо узнавать о сокровищах архиепископа…
- Кстати о Патрикееве! - вдруг спохватился Аркадий. - Я приготовил для него очередное послание с очень важными сведениями. Они касаются пропавших сокровищ архиепископа Феофила.
- Я передам твое послание немедля, - сказал Медведев, - А что, у архиепископа были сокровища?
- Огромные! - сказал, вставая от стола Аркадий. - И, возможно, мне удалось нащупать их след. Будь добр, подожди меня здесь несколько минут… Я поднимусь в свою комнату и принесу тебе послание… Я живу с отдельным входом… - Добавил он, - У купца - юная дочь… И…
- Да-да, понятно, я подожду, - охотно согласился Медведев.
Как только Аркадий вышел Василий бросился к двери и приоткрыл ее.
В темной прихожей на лавке за небольшим столом сидел купец и при свете лучины читал псалтырь.
- Что-нибудь нужно? - спросил он.
- Скажи-ка, Онуфрий Карпович, а где комната твоего жильца?
- Да вон выйти, дом обойти, а с той стороны вход отдельный - я покои там в наем сдаю. Аркадий только что туда пошел. Сказал, сейчас вернется.
- Ага, спасибо, - успокоился Василий, вернулся в горницу и стал ждать.
…Как только Медведев скрылся в доме, слуги купца вежливо, но с опаской предложили Ивашке и Алеше напоить и накормить лошадей на конюшне. Юноши охотно согласились а, видя их доброжелательность и уважительное поведение, слуги успокоились. Хромой увел лошадей, а добродушный лысый толстяк пригласил ребят в людскую и угостил их знаменитыми новгородскими щами.
Щи принесла юная краснощекая девица, при виде которой Ивашко прямо обомлел.
- Любаша? - полувопросительно-полувосхищенно произнес он, вставая.
- Да, а откуда ты меня знаешь, - зарделась удивлением девушка, - разве ты новгородец?
Ивашко покраснел и растерялся.
- Он хочет сказать, что слава о твоей красоте докатилась до самой Московии, - выручил смутившегося друга Алеша.
- Да ну вас! - хихикнула девушка, - Кушайте лучше! Говорят, у вас там бедность, не чета нашему Батюшке Новгороду, потому и грабите нас все время.
- Мы не грабим, - обиделся Ивашко.
- Мы служим нашему хозяину, с которым сюда приехали, а он не из войска - он вольный дворянин великого князя. - Добавил Алеша.
- А тогда зачем вы здесь? - удивился лысый толстяк.
- Дела у нас, - важно сказал Ивашко и посмотрел на Любашу.
Она хихикнула в кулак и отвернулась.
…Сотник Дубина еще не успел отогреться у костра, как ему сообщили, что его хочет срочно видеть какой-то монах. Дубина чертыхнулся, но пошел, - а вдруг - тот самый.
Так и оказалось.
Монах показал ему московскую охранную грамоту, подписанную Патрикеевым, а затем отвел в сторону и взволнованным шепотом сообщил, что если он, Дубина, хочет отличиться и заслужить благодарность наивысшего воеводы Московского, а быть может, и самого великого князя, то сейчас как раз такой случай, потому что в эту минуту в доме купца Манина находится самый главный новгородский заговорщик, который пришел с двумя вооруженными людьми, чтобы убить его, Аркадия, за то, что он помогал Москве. Этот заговорщик имеет подложную московскую грамоту, очень опасен, живым ни за что не сдастся, а потому надо послать хороших, опытных людей, и он, Аркадий, советует сразу убить его, потому что награда за его голову, одинаковая, что за живого, что за мертвого, а зачем лишние жертвы?
В другое время сотник Дубина, может быть, отнесся бы настороженнее к этому предложению, но мысль о том, что неожиданно представляется удобный случай избавиться, наконец, от десятника Козела и всего этого сброда, который ему подсунули, полностью затмила его ум.
- Очень хорошо! - воскликнул, шмыгнув носом, Дубина. - У меня есть подходящие для такого дела люди. Они живо расправятся с мятежником! А ты пока останься с нами, - предложил он, помня приказ об охране монаха, - погрейся там, у костра, а чтоб чего не вышло - народец-то у нас тут грубый, - я велю одному из моих людей, сопровождать тебя.
- О, благодарю, - обрадовался Аркадий, - если можно, вон того в беличьей шапке, он кажется мне очень добрым человеком.
Он кажется мне мерзавцем и злодеем, но у него самый подходящий рост, и похожее телосложение…