- Позвать лекаря? - с искренним сочувствием спросил Арсланкул.
- Нет, я уже обращался к врачу. А вас я очень ждал. Вчера, к вечеру, я посылал за вами одного мальчика. Он приходил?
- Нет, господин. Вчера я рано ушел с работы домой, - ответил Арсланкул. - Скажите, какое у вас дело, я исполню, - добавил он с виноватым видом.
По истощенному лицу Султанмурада скользнула, болезненная улыбка.
- Я получил верные сведения о вашей подруге, - заговорил он, поднимая голову. - Она состоит в числе личных служанок Хадичи-бегим. С султаном она еще не встречалась.
Лицо Арсланкула просияло.
- Господин, из чьих благословенных уст вы это слышали? - дрожащим голосом спросил Арсланкул. - И в этом, и в том мире я буду вашим рабом. Господин, скажите, это правда? Вы осветили весь мир для меня.
Султанмурад, разумеется, скрыл от юноши свою любовь. Он сообщил Арсланкулу, что как-то раз поведал своему другу Зейн-ад-дину эту, похожую на сказку историю; тот заинтересовался, стал расспрашивать и сообщил то, что узнал.
- Ваш друг служит во дворце?
- Нет, - ответил Султанмурад, - но если он захочет, то узнает любую тайну. Можете ему верить.
- Ладно. Дворец, гарем для нас, бедняков, все равно, что гора Каф. Что же делать? - изнемогая от своего бессилия, спросил Арсланкул.
- Действительно, перед вами воздвигнут вал Искандера, - сказал Султанмурад, кивая головой. - Но до сих пор на вашем пути была непроглядная ночь. Теперь вдали загорелся светоч надежды. Если захочет аллах, ваши усилия не останутся бесплодными. Я думаю, вот с чего следует начать: вам нужно связаться с вашей прекрасной возлюбленной, рассказать ей, как вы страдаете и тоскуете, и узнать, как она относится к вам. Вы ничего не имеете против?
- Сущал истина. Я ни капельки не сомневаюсь в чистоте и благородстве Дильдор. Однако прошло много лет. Кто знает, о чем она думает, - сказал Арсланкул, опуская глаза.
- Я советовался с моим другом, каким образом связаться с ней, и мы нашли способ.
Арсланкул внимательно посмотрел на ученого. Султанмурад рассказал про старуху гадалку.
- Эта хитрая старуха, конечно, жадная тварь, лишенная всякого человеческого чувства, - сказал он. - Я уверен, что она потребует много денег. Если у вас нет, скажите, не стесняйтесь. Мы как-нибудь найдем средства.
- Если дело коснется денег, я самого себя заложу, но найду их. Об этом не беспокойтесь.
Арсланкул поспешно поднялся, намереваясь тотчас же отправиться на розыски гадалки. Султанмурад напомнил ему, что дело следует вести очень осторожно.
В полуоткрытое окно он увидел могучую фигуру Арсланкула, который мчался по двору медресе, и глубоко вздохнул. Проклиная жестокую жизнь, отравившую сердце простодушного благородного парня, который годами хранил в груди чистое, светлое пламя любви, он пожелал ему счастья. Старая боль могучей волной поднялась в его сердце; однако это не была зависть. То были муки неразделенной любви. Пленительный облик Дильдор рисовался перед взором ученого так ясно, словно он видел ее только вчера. Чтобы отвлечься, Султанмурад протянул к полке руку и, взяв толстую книгу, рассеянно начал ее перелистывать.
Глава восемнадцатая
Когда Дильдор проснулась, в окна уже вливался свет утра. Подруги ее, лежавшие рядом на тюфяках, спокойно спали, прижавшись друг к другу.
- Вставайте, не копайтесь, будут ругать! - закричала Дильдор, поднимая голову с подушки.
Двое девушек лениво открыли глаза и снова капризно зажмурились. Дильдор, зевая и потягиваясь, поднялась с постели. Быстро оделась и открыла дверь. Влажный холодный ветер охватил тело. Девушка вздрогнула.:
Сыпал мелкий, словно просеянный сквозь сито, снег. Сады, лужайки побелели, изящные стволы кипарисов покрылись серебром. Долгожданный снег. Опять зима. Сколько раз Дильдор встречала здесь первый снег… Она уже даже и не помнила. Отдаваясь, как всегда, печальным мечтам, девушка быстро пробежала по саду. Снег набился ей в кавуши, но она не чувствовала этого. Вороны и галки летали, хрипло каркая, вдали сновали тени - рабов-надсмотрщиков.
Дильдор присела на берегу медленно сочившегося словно обессиленного зимой, рыка и умылась, набирая воду горстью. Пригладив мокрыми пальцами - во лосы, она направилась обратно в комнату и вдруг услышала издали взволнованный голос Давлат-Бахт.
- Дильдор, беги! Беги сюда! - Что случилось? Опять крысу поймали?
- Беда пришла! - крикнула Давлаг-Бахт. Дильдор, на ходу вытряхивая снег из кавуш, побежала в комнату, где жила Давлат-Бахт. Девушка дрожала мелкой дрожью; в лице у нее не было ни кровинки.
- Чего ты испугалась, сестричка? - спросила Дильдор, взволнованно прижимаясь к Давлат-Бахт.
- Посмотри на Гуль-Санам. - Давлат-Бахт указала на тюфяк, лежавший на полу.
Дильдор прошла в дальний конец комнаты, нагнулась над тюфяком, испуганно раскрыла глаза и вскрикнула. Тусклый, холодный свет зимнего дня отражался на мертвом лице девушки туркменки Гуль-Санам.
- Подружка моя милая, что ты сделала, зачем нас оставила?
Дильдор обняла любимую подругу, поверенную ее тайн и печалей, и горько зарыдала. Давлат-Бахт присела у изголовья мертвой девушки и, дрожа, заговорила сквозь слезы:
- Сегодня я не ночевала дома. Сейчас вошла, кричу: "Вставай!"- не отвечает. Подошла ближе, по смотрела, толкнула ее - она мертвая. Отравилась отравилась! Разве не видишь? Уже синяя. Пусть бы я умерла! Зачем я оставила тебя одну, почему не узнала твоей тайны!
- Ах, Давлат-Бахт, ты говоришь так, как будто не знаешь, какие язвы и раны у нас в сердце, - сказала Дильдор, заливаясь слезами. Разве легко жить вдали от отца и матери, от родных мест, в плену, похоронить в груди любовь и желания, пожелтеть и увянуть в девушках! Ах, моя Гуль-Санам, подружка моя люби мая! Я знаю, ты всегда желала смерти, но так бросить нас! - Дильдор прижалась щекой к холодному лицу подруги и еще горше зарыдала..
Комната наполнилась плачущими девушками. Вошла Гульчехра-биби. Старуха холодно посмотрела на умершую, скривила губы, нахмурилась и отвернулась. Хотя девушки плакали беззвучно, она быстро заговорила:
- Довольно! Плачьте потише, не беспокойте Хадичу-бегим. Идите, делайте свое дело. Мы сами все устроим и похороним ее там, где велел бог.
Служанки расходились неохотно, словно кто-то тянул их за шею.
Во время полуденной молитвы тело Гуль-Санам положили на носилки и понесли на кладбище. Товарки умершей повязали головы черными платками и три дня носили по покойнице траур.
Дильдор больше всех горевала о подруге. Каждый вечер она зажигала свечу и читала единственную известную ей суру корана в поминовение души Гуль-Санам. Ночами сон бежал от ее глаз, от мрачных Мыслей стыла кровь в жилах. Ее перестала пугать черная пропасть, разделяющая жизнь и смерть.
Но через две недели после страшного события в сердце и Дильдор неожиданно пробудилась жажда жизни.
Однажды, устав от беготни на большом приеме у Хадичи-бегим, Дильдор отдыхала одна в своей комнате. Вдруг в окне появилась физиономия старой гадалки, похожая на страшные лица, которые видишь в кошмаре.
- Это ты, Дильдор? - спросила старуха, пристально глядя на девушку воспаленными глазами.
- Да, я. Разве вы меня первый раз видите? - равнодушно ответила девушка.
Через минуту гадалка вошла в комнату и присела рядом с Дильдор.
- Дай руку, погадаю.
Дильдор удивилась любезности старухи. Эта ловкая женщина получала от Хадичи-бегим за каждое гадание целые узлы платьев, но никогда не гадала невольницам, несмотря на все их мольбы. "За каждое слово - динар", - говорила она, и все прикусывали языки.
Глаза девушки заблестели, она быстро протянула руку. Обычно старуха, гадая, таращила на человека воспаленные глаза я, прежде чем сказать что-либо понятное, болтала всякий вздор. Теперь же она схватила руку Дильдор и быстро зашептала:
- У моей доченьки есть возлюбленный, посланный богом. Богатырь, подобный Рустаму. Он, словно Меджнун, блуждает в нашем городе и ищет свою Лейли.
- Что вы говорите, бабушка! - бледнея, промолвила Дильдор.
- Помолчи. Ты знаешь Арсланкула? Дильдор, задрожав всем телом, вырвала свою руку.
- Опомнись, что случилось? - прохрипела старуха.
- Каждое ваше слово - правда, - прерывающимся голосом сказала Дильдор.
- Я всегда верно гадаю, - ответила старуха.
- Нет, бабушка, вы знаете Арсланкула. Это негадание.
- Говори тише, - испуганно вытаращила глава старуха.
- Когда вы видели Арсланкула? Где? Что он сказал? Он здоров? - Дильдор, вне себя от радости, готова была обнять отвратительную старуху.
- Ты с ума сошла! Где ты находишься? - Гадалка гневно встряхнула Дильдор и, поднявшись, прикрыта окошко.
Потом шепотом рассказала, что Арсланкул приходил к ней домой и со слезами просил ее сообщить Дильдор, - что он в Герате, живет в квартале Кудук-Баши, у своей тетки.
- Бабушка, дорогая! Будь у меня все сокровища мира, я бы не пожалела их для вас, - плача, говорила Дильдор. - А еще что он сказал? Моя бабушка, наверно, умерла… А про отца он ничего не говорил? Письмеца вам не дал?
- Письмеца? Язык в тюрьму приведет, письмо - на виселицу, дочка. Я остерегаюсь брать такие вещи. Не плачь. Вечное перо записало твою судьбу и судьбу твоего милого в разных книгах. Все это - воля аллаха.