Мне удалось в Пятигорске познакомиться с одной девушкой, благополучно вернувшейся домой. Ей посчастливилось работать горничной в одной немецкой семье, у хороших людей, относившихся к ней, как к родной. Вопреки привычному стереотипному советскому мышлению об ужасах жизни "не у нас", она с радостью вспоминала так называемые "годы фашистской неволи". Здесь же ее жизнь не сложилась, ее ждали тоска, одиночество, постылая работа с мизерной зарплатой, выплата займов, унылое существование. Мальчики ее юности не вернулись с войны, и она тоже оказалась в числе миллионов русских женщин, обреченных на безбрачие. Не лучше, наверно, оказалась судьба тех молодых ставропольцев, которые осенью 1942 года отважились поехать в дальний путь из своего города. Повезло лишь тем, кто уцелел в войну, остался после нее на "гнилом капиталистическом Западе", женившись на иностранцах, не отягощая себя ностальгической тоской по родине… Пошли им, Господь, радостной жизни в свободных от ига КПСС и КГБ европейских странах!
Неожиданно в один из сентябрьских дней в городе появилось множество съехавшихся со всего Северного Кавказа казаков в черкесках, бурках с башлыками. Это были делегаты казаков Кубани, которых германское командование созвало в бывшем военном центре Предкавказья - Ставрополе, новом административном центре обширного края. Немцы созвали такое совещание для обсуждения нового аграрного закона. Жители города смотрели во все глаза на непривычное зрелище. Настоящие казаки разгуливали по бульвару, разглядывая город! Совещание проходило в зимнем театре (б[ывшем] Меснянкина) и ставило целью провести достойным образом осеннюю посевную кампанию. По злой иронии собирать урожай снова пришлось летом 1943 года прежнему корпусу секретарей райкомов, директоров совхозов и председателей колхозов. В сиянии зажженных свечей блистало убранство банкетного зала со всей старинной сервировкой, привезенной из рейха штабом армейской группы "А". Увы, с поражением армий Паулюса и Гота в битве за Сталинград все планы о введении нового аграрного закона на Кавказе так и остались на бумаге!
В те же дни произошел еще один значительный эпизод в жизни Ставрополя - открытие сельскохозяйственного института. Фактически это возобновилась деятельность ранее существовавшего с 1930 года агропедагогического института. Был произведен набор студентов на 1-й курс, для ведения учебных занятий подобрали преподавателей из тех, кто не отправился в эвакуацию. Занятия велись не в б[ывшем] епархиальном училище, а в здании б[ывшей] учительской семинарии - напротив. Открытием сельскохозяйственного института немцы подчеркнули роль агрономии и профессии ученого агронома в будущем экономическом развитии Северного Кавказа. На митинге, посвященном торжеству, выступил ректор института А. Флоренс и новые молодые студенты. Но им тоже предстояло проучиться лишь один семестр, а дальше деятельность нового института прервалась. С уходом немцев карающая рука органов обрушилась на головы преподавателей, а юношей-студентов в качестве трофейных солдат забрали в армию, где из них мало кто выжил и дождался "Дня победы"… "Их имена Господи веси"…
С давних пор в Ставрополе газовые скважины установили несколько выходов природного газа, но пользовались им лишь на пивоваренном заводе Груби, да на кухнях одного-двух ресторанов. О применении газа в энергетических целях не было и речи, возможно, из-за отсутствия специального оборудования для этой цели. Между тем город тонул во тьме, электрическое освещение горело лишь в центре города, так как не хватало мощностей небольшой электростанции, работавшей на Кафедральной горе на привозном жидком топливе. Немцы, вопреки сложившемуся о них мнению, первыми позаботились об устройстве газовой электростанции. Ее неожиданно начали строить на Ярмарочной площади, неподалеку от ж[елезно]д[орожного] вокзала. На выбранном месте проложили к месторождению газовые трубы, установили привезенное из Германии оборудование газовой станции мощностью до 1000 киловатт. О ее пуске сообщили в газете, благодаря ей резко сокращался дефицит осветительной энергии, она внесла свой вклад в освещение города. На собрании рабочих б[ывшего] завода Шмидта немецкие офицеры экономической службы, говоря о перспективах экономического возрождения города, привели как пример своей заботы о населении города и довольно быстрое возведение первой в стране электростанции, работавшей на местном природном газе. Неизвестно лишь, что сделали немцы с электростанцией, покидая город: то ли демонтировали оборудование ее и увезли с собой, то ли попросту взорвали. Это, было, конечно, проще.
Как-то, проходя по б[ывшей] Воронцовской улице, на здании кинотеатра взор скользнул по афише, что здесь выступает прибывший из Пятигорска Терский казачий ансамбль. Это было забытое, ушедшее в прошлое зрелище. Канули в прошлое времена, когда, заигрывая с уцелевшими после голода 1933 года казаками, секретарь крайкома Евдокимов до своего ареста и объявления "врагом народа" проводил конные пробеги по Кавказу, устраивая в Пятигорске красочные и живописные дни джигита. Музыка "наурской", лезгинки, кабардинки и др. местных танцев неслась отовсюду, сопровождаемая ритмичным похлопыванием. Да и сам Евдокимов всюду тогда появлялся в казачьей Черкесске. Публика млела от удовольствия, вспоминая воинственные времена покорения Кавказа и пленения Шамиля. Теперь снова произошло неслыханное в истории России событие - немцы-враги водрузили свои штандарты на вершине Эльбруса.