Исправник торопливо позвал слуг и местного цирюльника. Дмитрия положили на постель и пустили ему кровь, но он все не приходил в себя.
А тем временем на другой половине люди собрались встречать молодых. Свадебный стол стоял, уставленный цветами и графинами. Некоторые из соседей были позваны еще Дмитрием.
- Едут, едут! - закричали высланные для дозора, и все побежали за ворота.
Свадебный поезд, всего из двух экипажей, быстро приблизился к крыльцу.
Из кареты вышел Брыков в дорожном камзоле и помог выйти радостной Маше. Ермолин выпрыгнул из другого экипажа, и следом за ним почтенный родитель Федулов, весело улыбавшийся и всем кивавший головой, словно все исполнилось по его желанию.
- Вот я и дома! - радостно сказал Семен Павлович, оглядываясь по сторонам.
- Здравствуй, наш батюшка-барин, Семен Павлович! - кричали дворовые.
Навстречу ему вышел заседатель.
- Я уж оторву вас от молодой жены, - сказал он после поздравления, - пойдемте-ка со мною.
Брыков оставил Машу и тревожно последовал за заседателем. Через минуту он очутился подле брата. Тот лежал навзничь с одним закрытым глазом, с искаженным лицом и, видимо, что-то хотел сказать брату. Его здоровая рука металась, он что-то мычал и моргал глазом.
- Сейчас за лекарем! - распорядился Брыков и потом, обратившись к больному, - сказал ему: - Брат, я тебе все простил и не брошу тебя без призора! - Брыков кивнул ему и пошел из комнаты. - Я хотел бы освободить и того приказного, - сказал он исправнику, - ведь все гадости он из корысти делал!
- Ваша воля! - ответил исправник.
Они вошли в огромную столовую; с хор грянула музыка, и начался свадебный пир.
- Смотри, как хорошо устроилось, - кричал Ермолин приятелю, - и церковь тебе приготовили, и музыку! Словно ждали! Говорил же я, что попирую на свадьбе! За ваше здоровье! Ура!
XXXV
Эпилог
Прошло немного времени, и все вошло в обычную колею. Брыков поселился в своей усадьбе и лишь изредка навещал Москву. Маша была подле него, и все происшедшее в течение прошлого года казалось им тяжелым сном. Впрочем, "что прошло, то стало мило", и они иногда вспоминали эпизоды своего тяжелого прошлого. Да и не могли забыть его окончательно, потому что во флигеле, где раньше поселился Федулов с Машей, жил теперь разбитый параличом Дмитрий, постоянно напоминая им о прошлом. Но они любили это прошлое, потому что страдания крепче связывают людей.
Напоминал о нем и старик Федулов. С наивной простотой думая, что обманывает и дочь, и зятя, он часто рассказывал, как оберегал Машу от Дмитрия, как противился их браку и как хотел скрыть куда-нибудь свою дочь. Брыков тогда с улыбкой переглядывался с Машей и говорил старику:
- Спасибо, спасибо вам! Без вас мы пропали бы!
- Я к нему нарочито подлаживался и смирял его, - врал старик и хихикал.
По рассказам Брыкова Маша познакомилась с Башиловым и Виолой и даже написала ей в первые дни письмо, в котором горячо благодарила ее и звала к себе.
"Для Вас, - написала она, - у нас всегда готовы и помещение, и прибор за столом".
И однажды она получила от Виолы ответ. Он был проникнут нежностью и деликатностью и в то же время был очень грустен.
"Вы поразили меня письмом Вашим, - написала прелестница. - Что я и что Вы? А Вы не побрезговали мною, и за то Бог наградит Вас. Я горю в веселье и шуме и не мне жить в сельской тишине, но, когда я устану и друзья от меня отвернутся, я буду знать, что имею где преклонить беспутную голову".
Маша показала мужу письмо, и он вздохнул, прочитав его.
- Славная девушка! - сказал он. - Не помоги она мне, не приюти у себя - и мне пришлось бы уехать!..
Башилов тоже писал два раза. Один раз он просил у Брыкова денег, в другом - извещал о своих успехах. Несмотря на разгульную жизнь, он был исправным служакой, и государь отличил его перед прочими. Он получил чин майора и командовал батальоном.
Воронов бросил сиротский суд и, по протекции своего тестя, получил место частного пристава, чем очень гордился. С необыкновенным рвением он преследовал воров и уверял, что служит отечеству; при этом его курносое, красное лицо озарялось полицейским величием и чурбанообразный стан гордо выпрямлялся. Встречаясь случайно с Брыковым, он кланялся ему ниже пояса не то из чувства благодарности, не то из страха, зная его отношения с Лопухиной.
Примечания
1
Крепость.
2
Ингрия - страна, располагавшаяся по берегам Невы и Финского залива.
3
Умровильская мыза.
4
Военнопленный.
5
Судно.
6
Шлиссельбург.
7
Фузея - ружье.
8
Коршик - кормчий.
9
Рассказ про Антипа Танова, спасшего шхуну царя во время бури (август 1694 г.).
10
Петра, по его приказу, приветствовали этим криком. Совершенно неизвестно, когда у нас вошел в обычай крик "ура".
11
Ближайший сподвижник Петра I по делам внутреннего управления, князь-кесарь.
12
Палач.
13
Награду.
14
Аввакум Петрович, протопоп города Юрьева Поволжского, был самым упорным расколоучителем XVII в Преданный суду вселенских патриархов, он был проклят и сослан в Пустозерск, где провел пятнадцать лет в деревянном срубе, врытом в землю, но, так как это не сломило его упорства, то в 1582 г. он был сожжен на костре.
15
Один из стрелецких голов, горячо защищавший сторонников раскола, казненный как мятежник
16
Суздальский поп Никита Пустосвят, пользовавшийся сильным влиянием среди стрельцов, был одним из самых неистовых приверженцев Аввакума.
17
Боярыню Морозову, горячую последовательницу расколоучения.
18
Подвесить на дыбу.
19
Преображенский приказ был учрежден Петром Великим для заведования регулярным войском и табачным делом, но, когда во главе его стал боярин Ромодановский, его ведению были переданы дела о государственных преступлениях.
20
См. записки А. М. Тургенева "Русская Старина", 1886, январь, с 41.
21
Саблуков в своих воспоминаниях утверждает, что до замужества Лопухиной ее отношения с Павлом Петровичем были самыми чистыми и только впоследствии, после ее выхода замуж за Гагарина, ее вновь толкнули в объятия ее венценосного обожателя, и тогда лишь началась эта связь. Павел Петрович поселил свою возлюбленную в Розовом павильоне в г. Павловске.
