XVI
Брыков в Петербурге
Мрачный и недовольный возвращался Башилов в свою квартиру. Черт возьми этот Петербург! Царское отличие принесло ему только неудовольствия. Оставил бы он его капитаном в Москве, и жил бы он припеваючи Товарищи - не форсуны, богачи не меньше питерских, да душа нараспашку. Взять хотя Грекова: парень славный, деньги дает, а возьми - и он тотчас все обращенье переменит, в Москве же - Ермолин, Брыков, Прыгунов… Опять и дисциплина! Здесь так и смотри в оба: чуть что - и на гауптвахту, а попадись царю - и того хуже. Положил, будь деньги… - и при этой мысли Башилов стал еще мрачнее.
Он вошел на огромный двор своего дома и с удивлением приостановился. На дворе стояла дорожная коляска без лошадей, с поднятым дышлом.
"Что сие значит?" - подумал капитан и быстро вошел к себе.
В сенях его встретил денщик и доложил ему:
- Ваше благородие, до вас его благородие приехали.
- Какое его благородие? Что болтаешь?
- Никак нет-с! Из Москвы!
Башилов, уже не слушая его, вошел в горницу и в недоумении остановился. Какой-то мужчина встал с дивана при его приближении; какой-то старик, открыв дорожный погребок, выкладывал из него всякую снедь.
- С кем имею удовольствие?.. - начал Башилов.
- Не узнаешь? - произнес приезжий, и по голосу Башилов тотчас узнал своего гостя.
- Брыков! - воскликнул он, и они начали обниматься. - Садись! - через мгновенье произнес Башилов, торопливо сбрасывая парик, краги и прочую амуницию. - Вот обрадовал!.. Ну, давай угостимся! Ивашка, тащи!
- А чего тащить-то! - отозвался денщик.
- Не хлопочи, батюшка, - кланяясь сказал Сидор, - у нас с дороги на всех хватит. Кушайте на здоровьице!
Башилов покачал головой.
- Продулся я вдребезги! - сказал он. - Но как ты изменился! Я не узнал тебя!
- Немудрено, - ответил Брыков и коротко рассказал свою историю.
Башилов бросил есть и вскочил со стула.
- Ах, он, негодяй! Ах, подлая душа! - восклицал он во время рассказа. - И ты не отвел души, не побил его? Да я бы… да он бы… - и Башилов замахал кулаками.
- Этим не вернуть своего, - сказал Брыков. - Сюда я хлопотать приехал. Позволишь у тебя жить?
- Да сделай милость! За удовольствие! Здесь, брат, такая казенщина! Брр! Вот я тебя сегодня познакомлю. В гости пойдем.
- Куда?
- К товарищу! Деньги у тебя есть?
- Деньги? Рублей семьсот есть.
- Семьсот! - радостно воскликнул Башилов. - Дай двести, голубчик!
- С удовольствием!
Башилов сразу просветлел и оживленно, самоуверенно заговорил:
- Ты отдохни немного, а потом пойдем гулять. Я тебе Питер покажу. В аглицкий трактир зайдем, потом пойдем к Грекову. Славные ребята есть у нас, только все же не Москва! Куда им! А дело твое поведем. Не унывай! Подстроим так, что государь сам о тебе спросит! Ивашка, трубку!
Когда денщик подал ее, Башилов напустил полную горницу дыма, пил вино, привезенное Брыковым, и говорил без умолку, пока вдруг не откинулся к спинке стула и не захрапел. В горницу тотчас вошел Ивашка, приподнял своего барина и ловко свалил его на его узкую кровать. Брыков последовал его примеру, и скоро в горнице раздался дружный храп.
Было часа три, когда Брыков проснулся от толчков в плечо.
- Вставай, - весело говорил ему Башилов, - идем Питер смотреть, а там и к Грекову!
Семен Павлович встал и начал одеваться.
- Ну, ты клок этот уничтожь! - сказал ему Башилов, оглядев его статский костюм. - У нас он строго воспрещен!
Брыков торопливо зачесал спущенный на лоб волос.
- Теперь ладно! Идем! Бери деньги, - сказал Башилов и прибавил: - И забавный же ты в этой одежде! Словно приказный какой!
Они вышли. Прямо из ворот открывалась Конная площадь и на ней самую середину занимал высокий эшафот.
- Часто? - спросил Брыков, кивая на это мрачное сооружение.
- Каждый день! - ответил Башилов. - Смертных казней нет, а так, торговые: одного плетью, другого кнутом, клеймят, прав лишают… Теперь и дворян, братец! Недавно здесь из-за одного дворянина разговор поднялся, а император решил: так как за свой поступок дворянин своего звания лишен, то и подвержен телесному наказанию наравне с прочими. Вот как у нас!
- А красоты в городе нет!
- Дура голова! Мы еще до города не дошли! Вот подожди, увидишь Невскую перспективу, Гостиный двор, дворец!..
Они шли через огород, вышли на нынешний Загородный проспект и шли, осторожно ступая по узким тропинкам, протоптанным по грязи. Справа и слева виднелись деревянные дома, окруженные то огородами, то садами. По дороге стали попадаться прохожие и извозчики, изредка проезжал собственный экипаж, и Башилов тотчас говорил, кто проехал.
- Откуда ты узнал всех?
- Эх, - ответил Башилов, - московская, братец мой, привычка. Всех знаю! Ну, вот и Невский.
Они вышли на Невскую перспективу, и Башилов показал приятелю Аничкин мост, в то время деревянный, окрашенный в зеленую краску. Справа и слева стояли дома, перемежаясь с садами. Широкая улица, с двух сторон осененная густыми деревьями, шум движения по ней прохожих и экипажей, крики торговцев, длинное здание Гостиного двора и в конце высокий шпиль Адмиралтейства очень понравились Брыкову.
- Барин, пожалте! Подвезу! - предложил лихо подкативший извозчик.
- Садись! - сказал Брыков.
- Мы не имеем права! - махнул рукой Башилов. - Пойдем лучше! - и они пошли по улице, причем Башилов то и дело раскланивался со знакомыми.
Вдруг на улице произошло волнение.
- Смотри, смотри! - сказал Брыков.
Посреди улицы остановилась карета, из нее вышла богато одетая дама и стала в грязь ногами.
- Тсс! - прошипел Башилов. - На колени! - и сам вытянулся так, словно хотел дотянуться до неба.
Семен Павлович оглянулся и торопливо опустился на колени. Посреди улицы на своем Помпоне колыхающейся рысью ехал император. Брыков смотрел ему вслед, пока он не скрылся, и поднялся с колен.
- Это он к Лопухиной поехал, оттуда на постройку дворца, а потом домой и опять к ней чай пить! - пояснил Башилов.
Движение возобновилось снова.
Друзья прошли на Неву, где по набережной катились нарядные экипажи, запряженные богатыми конями, и Башилов с гордостью называл Семену Павловичу всех знатных владельцев.
- Это - Зубов, - сказал он, указывая на красивого всадника. - Он думал, что его император ушлет Бог весть куда, а государь приблизил его и, слышь, Кутайсов за него дочь выдает. Вон она с матерью едет!
- А вот братья Орловы, а вон Растопчин едет. Государь его так и осыпает всякими милостями! Ну, а теперь вот сенат, площадь, вот памятник, это покойная императрица Петру поставила, а вот и аглицкий трактир. Зайдем!
Они вошли в низкие комнаты нижнего этажа и сразу очутились в тусклой атмосфере табачного дыма. У прилавка суетился человек в белом колпаке, за отдельными столиками сидели группы мужчин, прислуживающие проворно ныряли в толпе и среди общего шума из соседней комнаты раздавался сухой стук бильярдных шаров.
- Пойдем туда! - сказал Башилов.
На узких диванах, вдоль стен, сидели мужчины с длинными чубуками в руках и оценивали удары игроков, игравших на двух бильярдах.
- А, Башилов! - закричал один из сидевших, и этот возглас подхватили другой, третий.
Капитан начал оживленно здороваться то с одним, то с другим, а потом бойко закричал:
- Гарсон! Два пунша и две трубки! Брыков, садись!
Семен Павлович подошел и скоро познакомился со всеми.
Эти были офицеры: кто семеновского, кто измайловского, кто гатчинского полка, пешие, конные и артиллеристы.
- А где вечером?
- У Грекова! У него карты!
- Башилов, держи мазу за Ефремова, а я за Сивкова!
- Врешь! Сивков играет куда лучше! Хочешь, я за Сивкова!
- Валяй!
Брыков смотрел и дивился на беспечную жизнь этих офицеров. Что же говорят про суровую дисциплину? Да в Москве и похожего на это нет. Правда, в квартире кутят, так ведь это у себя дома.
- Выиграл! - закричал Башилов. - Давай два золотых! Спасибо, Сивков! Ну, Брыков, плати и едем!
Он кивнул всем и быстро прошел в соседнюю комнату. Семен Павлович расплатился и пошел следом за ним.
XVII
Кутеж и похмелье
- Славные ребята, - говорил по дороге Башилов, - только прижимистый народ. Ах, да вот увидишь!
- А далеко это? - спросил Семен Павлович, чувствуя уже некоторую усталость.
- Близко! Почти рукой подать! Сейчас по Фонтанной и к Обуховскому мосту.
- Берегись! - раздалось вдруг над их ухом, и Брыков едва успел посторониться, как мимо них промчалась линейка; в ней сидел какой-то военный.
- Ишь, каналья! - проворчал Башилов.
- Кто это?
- Чулков! - ответил Башилов - Вроде как полицеймейстер. Все знает!.. Недавно один офицер у нас подпил, да и начал хвастать, что государь его адъютантом сделает. И что же? На другой день в приказе: за хвастовство на две недели на гауптвахту! Вот и про тебя вскоре узнает!
- Я ведь не по своему виду. Я - как дворовый Ермолина!
- Фью! - свистнул Башилов, - смотри, не влетел бы! Тогда и я с тобою!..
- Да ведь по моему виду совсем нельзя. Суди сам: выбывший из полка за смертью! Никто не поверит, что это и есть я!
- Да! Но всячески плохо. Надо начинать хлопотать скорее. Ну, вот и пришли!..
Башилов вошел на крыльцо каменного двухэтажного дома, поднялся по лестнице и позвонил.
В трех комнатах среди дыма от трубок толпился народ.
- А, Башилов! - воскликнул стройный, высокий офицер.