- Бес меня спутал, и я все дело попортил, - потупившись ответил Савелов и рассказал все, что с ним приключилось во Пскове.
Яков побледнел, жадно слушая рассказ названного брата, а потом схватился за волосы.
- Разорен, выходит, мой батюшка! Хорошо, ежели еще Грудкин удержался, - он вызволит, а то беда!
- Грудкин во Пскове, я хотел его видеть, а он словно прятался.
- Боялся! Ведь нас, староверов, во как травят!
- Что же делать?
- Если царь простит, - тряхнул головой Яков, - тогда все по-хорошему. Найдем их и все!
- Царь простит! - уверенно сказал Савелов, - и Фатеев просить будет, и ты службой заслужил.
- Вестимо простит! - подхватил Матусов, - он, брат, глупым делом не занимается!
- А тогда и все по-хорошему, - уже весело ответил Яков, - ежели мы и разорились, так деньги - дело наживное. Вот как я думаю. А?
- Вестимо! - весело подхватил Матусов.
Савелов тоже оживился. Катя опять воскресла в его воображении и словно осветила его душу особой радостью.
Ночь промелькнула незаметно без сна. Друзья вышли из палатки. Пальба прекратилась. Навстречу им шел Фатеев; он увидел Якова и даже остановился.
- Откуда ты?
Яков широко улыбнулся.
- Бежал оттуда, куда ныне все пойдем.
Фатеев горячо обнял Якова, а потом ухватил его за руку и потащил.
- Куда ты?
- К царю, к царю! Он и то нынче о тебе вспоминал - где ты, да что с тобой, а вдруг и ты. Идем скорее!
Царь стоял у своей ставки, и по его веселому лицу и раскатистому смеху можно было узнать, как доволен он этой победой, не стоившей ему ни одного даже солдата.
- Государь! - издали закричал Фатеев, - пленника веду!
Все оглянулись на его смелый оклик.
Яков двинулся вперед и вытянулся. На нем были рваный полушубок и серые лапти. Огромный, обросший волосами, неумытый, растрепанный - он походил на великана-дикаря. Петр пытливо поглядел на него и вдруг светло и радостно улыбнулся.
- Никак Яков из Спасского, что на разведку ходил да в плен попал? - спросил он.
- Пряхов! - подтвердил Шереметев.
- Он самый, государь! - радостно подхватил Фатеев, - бежал от шведов и сюда!
- Молодец! - радостно произнес Петр. - Ну, надо будет наградить тебя. Ты - сержант?
- Так точно, - пробормотал Яков.
- Будь поручиком! - сказал Петр и протянул ему руку.
Яков склонился на колени и жарко поцеловал его руку.
Петр ласково кивнул ему.
В это время шведский парламентер принес условия сдачи. Петр с генералами ушел в палатку.
- Теперь я спать, - сказал Фатеев, едва держась на ногах от усталости.
Яков пошел назад; к нему подбежали Матусов и Савелов.
- Ну, что?
- Поручиком пожаловал! - ответил Яков.
- А про отца?
- Не успел.
- Ах, ты, баранья голова! Когда и надо было! - выругался Матусов. - Теперь жди случая!
- Фатеева просить надо, - решил Савелов.
В богато убранной шеняве, с веселой музыкой приехал Александр Данилович Меншиков к покоренной крепости.
Петр вышел встретить его и ласково обнял, сказав;
- Теперь вся Нева за нами, Данилыч!
- Кто против нас! - восторженно отозвался Меншиков.
- Ну, а Катя с тобой?
- Она бы сама прибежала, если бы я ее взять не захотел, - широко улыбнулся. - Эй, Катя!
Но мариенбургская пленница уже легкой козочкой сбежала со сходней на берег и бросилась к царю.
Тот обнял ее и поцеловал, громко засмеявшись.
- Ишь, какая прыткая! - воскликнул Меншиков, - а ты говоришь: взял ли…
- В фавор войдет, - шептали окружающие Петра друг другу, а Багреев стоял в стороне, крепко сжав руки, и его лицо было белее бумаги.
Фатеев подошел к нему и дружески поздоровался.
- Пойдем к нам! Яков вернулся.
- А! - безучастно сказал Багреев.
Кроме Екатерины, он не видел ничего окружающего. И вдруг, уходя с Петром, она украдкой взглянула на молодого офицера и улыбнулась. Багреев вздрогнул, и его лицо тотчас залил румянец.
Шереметев устроил празднество. С музыкой и песнями на шенявах и в лодках переехали все на другой берег и там пировали до вечернего часа. Это было второго мая.
Вдруг со стороны взморья раздались два пушечных выстрела. Все повскакали с мест.
- Что такое?
- Сейчас узнаю! - ответил Шереметев и послал за справкой.
Через несколько минут к пирующим подошел офицер с солдатом от рот, посаженных в засаду у устья Невы.
- Что такое? - снова спросил Петр.
- Два шведских судна подошли и сигнал подают, - ответил вытягиваясь офицер.
- Они еще не знают, что крепости нет, - засмеялся Шереметев, - ответить им тем же сигналом.
- Добро! - сказал Петр.
С крепости грохнуло два выстрела.
Шведы попались в обман и выслали бот за лоцманом, но едва матросы вышли на берег, как к ним бросились солдаты и взяли их в плен.
Царь поспешно вернулся с пира. Испуганные матросы показали, что в Неву идет флот из девяти кораблей, с адмиралом Нуммерсом во главе.
Живая радость отразилась на лице Петра.
- Ну, Данилыч, мы с тобой те корабли воевать будем! - весело сказал он.
Время тянулось медленно без дела. Матусов, Савелов, Яков, Фатеев и Багреев пили, спали и печалились, чтобы снова запить свое горе вином.
- Буду опять проситься из войска, - каждый день говорил Савелов, а Яков тотчас подхватывал:
- И я!
- Поеду искать их!
- И искать нечего. Прямо к Грудкину.
- Тогда и я с вами, - подхватил Матусов.
- Вот втроем и поедем!
После этого они напивались пьяны и трое плакали, а Фатеев бил себя кулаком в грудь и кричал:
- Свинья я буду, ежели перед царем твоего отца не обелю!
И вдруг в ночь с пятого на шестое мая прибежал в их ставку денщик царский и закричал на всю палатку:
- Кто есть Яшка Пряхов? Сейчас к царю!
Все повскакали. Яков вышел и ответил:
- Я - Пряхов.
- Ну, и идем!
И Яков едва успел натянуть сапоги, как его повели к царю.
Царь сидел в своей палатке. Подле него стояли Меншиков, Апраксин и два денщика. Царь в расстегнутом кафтане, дымя трубкой, наклонился над каким-то чертежом и водил по нему своим корявым пальцем, когда ввели Якова.
- А, ты! - воскликнул Петр. - Ну, опять к тебе нужда. Можешь мне лоцманом быть? А?
- В этих местах везде! - встрепенулся Яков.
- А на взморье?
- Тоже.
- Ну, и ладно! Слушай. Тут вот, - и он ткнул на чертеж, над которым наклонился Яков, - шведская шенява с баркой стали. Я хочу забрать их. Так вот подобраться к ним надо.
Яков внимательно вгляделся в чертеж. Петр указывал на место против теперешнего Екатерингофа. К нему вели Мойка и широкий рукав большой Невы.
- Простое дело, - проговорил он, - одни тут поедут, другие - тут, - указал он на Мойку и на рукав, - с двух сторон и охватим.
Петр хлопнул широкой ладонью по столу.
- То же, что и я! - воскликнул он. - Поторопись, Данилыч, снарядить тридцать лодок и посадить в них семеновский с Преображенским. Ты через Неву поедешь, а я с ним по Мойке. Да скорее, друг! Нынче и тронемся. Да! Не забудь гранат ручных взять побольше. Ну, поспешай!
Меншиков тотчас ушел, а взволнованный царь приказал подать себе пива и, куря трубку, без умолку говорил с Яковом, расспрашивал его о Неве, островах и о размерах шведских судов, которых Яков видел немало, живя в Спасском.
Пряхов со знанием дела поддерживал разговор, в то же время думая о том, что теперь представился случай выпросить у царя милость отцу.
Время шло, Пока снаряжали суда, запасались всем нужным, а там сажали солдат в лодки, прошел весь день и только к вечеру шестого мая, тихо плеща веслами, лодки отвалили от берега и потянулись друг за другом.
- Ну, помогай им Бог! - сказал Савелов Матусову, проводив лодки.
И все повторили то же. Всем казалось, что затевается что-то героическое. Царь со своими солдатами на простых лодках поехал брать военные корабли, вооруженные пушками.
XL
Последняя
Десятого мая на заре во Псков въехали два всадника. Один был Савелов, а другой - Яков, теперь в чине поручика. Фатеев поделился с ним своим платьем и теперь, с заплетенной косой, статный, бравый, он был офицером на диво.
- Куда же поедем? - спросил Савелов.
- По мне, к Петру Саввичу, а от него уже и к воеводе! - ответил Яков.
- Как сам думаешь. Дорогу знаешь?
- Я-то? - и Яков засмеялся.
Они выехали на площадь, свернули в переулок, проехали вдоль длинного забора и, подъехав к воротам, спешились. Яков тотчас властной рукой забарабанил в калитку. Никто не отозвался, только яростно залаяли собаки.
- Вот и я так же, - сказал Савелов.
- Ну, у меня так не будет! - и Яков снова начал стучаться в калитку.
На этот раз за калиткой послышался шум отодвигаемого запора, калитка приоткрылась и из-за нее осторожно выглянул дюжий парень в посконной рубахе. Увидев двух военных, он хотел было захлопнуть калитку, но Яков сильным ударом уже распахнул ее и вошел во двор.
- Ты чего? Кого тебе? Эй, Полкан! - закричал растерявшийся парень.
- Грудкина, Петра Саввича.
- Нет его.
- Ну, мы подождем. Отворяй ворота!
- Да ты что за воевода? - закричал парень.
- Я-то? А вот! - и Яков с размаха так ударил парня, что тот покатился. - Не узнал хозяйского сына, что ли! Ты откуда?
Парень выскочил и раболепно засуетился.