Василевский сказал, что был у Толбухина, Фёдор Иванович переживает: а вдруг дело у него сорвётся? Но вряд ли... Толбухин - опытный вояка. Ещё в Гражданскую войну был начальником оперативного отдела штаба армии, а в тридцать восьмом возглавлял штаб Закавказского военного округа.
- Опыт-то у него есть, но разве сравнишь войну Гражданскую с нынешней? - усмехнулся Жуков. - Тогда шашка была чуть ли не главным оружием бойца... Правда, войска Толбухина хорошо проявили себя в Сталинградской битве. И всё же ты, Александр, помоги ему хорошенько всё продумать. Пока генерал Малиновский готовит к сражению свой Юго-Западный фронт, смотайся на денёк-два к Толбухину. Привет ему от меня...
На другой день Василевский прибыл на КП Толбухина, который находился в селе Грибоваха неподалёку от города Шахты. Ночь была звёздная и лунная, на фоне посветлевшего горизонта Василевский ещё издали увидел грузную фигуру командующего фронтом. Толбухин подошёл к нему запыхавшийся и с ходу выпалил не по-уставному:
- Рад вас видеть, товарищ маршал, в своём хозяйстве!
- И я рад, - добавил подошедший к ним начальник штаба фронта генерал Бирюзов. (В 1955 году Сергей Семёнович Бирюзов станет Маршалом Советского Союза, Василевский поздравит его от души, и, когда речь зайдёт о минувшей войне, где оба сражались рука об руку, Бирюзов скажет: "Вы, Александр Михайлович, учили меня воевать, такое не забудется, и я у вас в неоплатном долгу!.." - А.3.) А сейчас, когда они вошли в помещение штаба, Бирюзов разложил на столе карты, и генерал Толбухин стал объяснять представителю Ставки свой замысел по разгрому врага:
- Если честно, товарищ маршал, меня волнует одно: удастся ли нам с ходу прорвать так называемый "миусский фронт обороны" немцев? При разработке операции я долго ломал голову, как нам лучше поступить, и решил ударить по немцам на самом узком участке фронта. Сделает это 5-я ударная армия генерала Цветаева и 2-я гвардейская армия генерала Захарова...
- За счёт высокой плотности огня? - прервал командующего Василевский.
- Да, товарищ маршал! - воскликнул Толбухин, и на его полном лице появилась улыбка. - Иначе прорыв осуществить трудно.
- Если мы это сделаем, а я уверен в успехе, тогда эти две армии будут наступать на Волноваху и Пологи, - пояснил генерал Бирюзов. - А 51-я армия генерала Крейзера прорвёт фронт севернее на смежном участке...
Замысел командующего фронтом Василевский одобрил, но при обсуждении плана в деталях внёс в него существенные поправки.
- Надеюсь, Фёдор Иванович, что первый ваш блин комом не будет! - улыбнулся Василевский.
В ночь на 10 августа на КП Южного фронта Василевскому позвонил его первый заместитель по Генштабу генерал Антонов и сказал, что Верховный утвердил его предложения о действиях фронтов Малиновского и Толбухина.
- Понял тебя, Алексей Иннокентьевич! - громко ответил Василевский. - Как в Генштабе, не скучно без меня?
Слышимость почему-то стала хуже, и Александр Михайлович едва разобрал слова:
- Дел тут невпроворот, товарищ маршал, скорее возвращайтесь в Москву. Дома у вас всё хорошо, я только что звонил...
- Спасибо, дружище!
Василевский, положив трубку, взглянул на Толбухина:
- Как будто с тобой мы всё обсудили, но это на карте. Теперь съездим в 5-ю ударную армию и во 2-ю гвардейскую и проведём там рекогносцировку с участием командармов Цветаева и Захарова. Если мы этого не сделаем, у меня будет на душе неспокойно. Да и вообще я ничего не делаю на глазок.
После рекогносцировки, которая, как выразился генерал Толбухин, "хоть и прошла с большим напряжением, но ума всем прибавила", Василевский побывал на передовых позициях 2-й гвардейской армии. В стереотрубу он наблюдал за немцами. Их позиции отчётливо просматривались сквозь проволочные заграждения. Кое-где виднелись танки, врытые наполовину в землю, длинные стволы орудий призрачно чернели сквозь листву деревьев.
- "Тигры", - сказал Василевский, глядя на Толбухина. - А я полагал, что всех их мы перемололи на Курской дуге.
Вернулись в штаб фронта под вечер. Своим пребыванием на Южном фронте Василевский остался доволен. В его душе теплилась надежда, что свою первую операцию Толбухин проведёт как надо.
- У тебя, Фёдор Иванович, я поработал три дня, - сказал Александр Михайлович. - Но на моих плечах ещё фронт твоего соседа Малиновского, так что переночую у вас, утром проведу инструктаж командармов и поеду, изволь не сердиться.
Толбухин зыркнул чёрными, как сама ночь, глазами:
- Отчего мне сердиться, товарищ маршал, вы и так крепко нам помогли. Спасибо!
- Не мне спасибо, Фёдор Иванович, а Верховному, - добродушно возразил Василевский. - Это он направил меня к вам, и я выполняю его приказ.
- Выполнять можно по-разному, - философски заметил генерал. - Вы это делаете на совесть, с душой и без язвительных насмешек. А то у нас есть генералы, которые сделают самую малость, а трезвонят во все колокола.
Василевский сделал вид, что последних его слов не слышал. Он вышел во двор. Ночь прохладная, хотя ещё днём нещадно пекло солнце. В небе горели звёзды, крупные, как осколки мины. Луна сиротливо висела над КП, и было во всём этом что-то загадочное. Далеко-далеко пылало багряное зарево, слышались глухие взрывы - должно быть, немецкие самолёты бомбили передний край 5-й гвардейской армии. Изредка зелёные ракеты острыми клинками резали темноту и гасли высоко в небе. Неожиданно Александр Михайлович вспомнил сына Юру. Он всё ещё лечится от туберкулёза. "Отец, - говорил ему Юра во время последней встречи в Москве, - если я выздоровею, возьмёшь меня с собой на фронт?.." Выкурив папиросу, Василевский вошёл в домик и, раздевшись, лёг в отведённой ему комнате. Он уже засыпал, когда увидел склонившегося над ним генерала Бирюзова.
- Вам звонит Верховный Главнокомандующий!
Василевский рывком встал. Дежурный - белобрысый, с серыми глазами капитан - вскочил со стула и отдал ему трубку.
- Вы ещё не спите? - зазвучал на другом конце провода далёкий, с акцентом голос Сталина.
- Чуть вздремнул, а тут ваш звонок...
Василевский доложил, что час назад вернулся из войск 5-й ударной и 2-й гвардейской армий, где вместе с командующими проводил рекогносцировку. Всё идёт как надо, люди настроены по-боевому.
- Это хорошо, товарищ Василевский, - одобрил Верховный. - Но меня тревожит Харьков. Удастся ли освободить город в ближайшее время? Правда, Жуков заверил меня, что немцы там будут разбиты. Что ж, подождём... Что я вам хочу сказать, - продолжал Верховный. - Степному фронту необходимо содействие со стороны Юго-Западного фронта. Его правое крыло должно не только обеспечить удар войск Конева по Харькову с юга и юго-востока, но и решать свою задачу. Вы поняли?
- У меня была встреча с Жуковым, и этот вопрос мы обговорили, - торопливо отозвался Василевский.
- Теперь что касается вас, - вновь зазвучал в трубке негромкий голос Верховного. - Я прошу не распылять свои силы, сосредоточьте всё внимание на Юго-Западном фронте. Не пора ли вам туда убыть?
Василевский попросил разрешения у Верховного завтра утром провести инструктивное совещание с командованием армий, корпусов и начальниками родов войск. Задержится всего лишь на два-три часа, а потом сразу же поедет к Малиновскому.
- Я уже всё подготовил, и утром люди соберутся в штабе фронта.
- Проводите, - согласился Сталин. - Однако не позднее двенадцатого августа вы должны быть на КП Юго-Западного фронта, которому предстоит через четыре дня начать боевые действия. К концу суток жду от вас донесения. Что же касается операции Южного фронта по прорыву обороны немцев на реке Миус, то её можно начать восемнадцатого августа.
Василевский сделал на Южном фронте всё, что намечал, и, когда 16 августа Малиновский начал наступление, он прибыл на КП 46-й армии генерала Глаголева и отсюда наблюдал за сражением. С ходу форсировав Северский Донец, войска Юго-Западного фронта завязали уличные бои за город Змиев и установили локтевую связь с 57-й армией Степного фронта.
- Родион Яковлевич, завтра бросай в наступление свою главную группировку, - передал Василевский по радио Малиновскому.
- У меня всё готово, так что с рассветом начнём, - ответил тот.
Василевского, однако, насторожило то, что перед самым наступлением в район Богодухова - Харьковское направление - немцы перебросили три танковые дивизии СС. Это, безусловно, осложнило обстановку, и кто знает, как пойдёт дело. К концу дня маршал с огорчением узнал, что, хотя войска Юго-Западного фронта и вклинились в оборону гитлеровцев, прорвать её сразу не смогли - у немцев был большой перевес в танках и самолётах. Обсудив ситуацию, Василевский вызвал на связь Малиновского.
- Где генерал Судец? - спросил он. - На своём КП? Прикажи ему немедленно начать обработку вражеских позиций с воздуха. Сам понимаешь, что с автоматом против танков не пойдёшь! Так что нажимай, Родион Яковлевич! Не выпускай из виду фланги, да, да, фланги! - кричал в микрофон Василевский.
Генерал Судец, казалось, сделал невозможное. Бомбы, словно огромный плуг, вспахали передовые позиции врага; в бой ринулись наши танки и пехота, они смяли оборону немцев. У Александра Михайловича поднялось настроение, это заметил генерал Глаголев.
- Тяжко нам далась победа, но ради неё сил не жаль, - сказал он.