Я легла в постель вместе с мужем, и все было так же, как в предыдущую ночь, только на этот раз я не бодрствовала, слишком устав от предыдущей бессонной ночи и скучного представления "Персея".
Я проснулась в одиночестве. Выяснилось, что мой муж поднялся с рассветом, чтобы отправиться на охоту. Каждый знал об этом и считал странным, что он предпочел поехать на охоту вместо того, чтобы побыть со своей новобрачной.
Вернувшись домой, он заговорил со мной, а поскольку делал это редко, я запомнила его слова и тон.
- Хорошо ли вы спали? - Это было сказано просто и холодно.
- Да, - ответила я. Потом он чуть улыбнулся и ушел. Аббат Вермон, бывший рядом со мной, выглядел очень печальным, поэтому я подняла одну из двух маленьких собачек, которых подарили мне по прибытии во Францию, и начала играть с ней, но потом я услышала шепот аббата: "Это разорвет мое сердце!" Я больше не сомневалась, что что-то не так. Обо мне все говорили, что я такая хорошенькая и грациозная, но не смогла увлечь дофина. Он не мог не любить меня.
Граф Флоримон Клод де Мерси-Аржанто подошел ко мне и задал множество затруднительных вопросов. С тех пор как я покинула свою мать, он опекал меня. Матушка говорила, что я должна доверять ему во всем, прислушиваться к его советам, он будет мостиком, соединяющим нас. Я знала, что она права, но он был таким старым и угрюмым - маленький человек, довольно сутулый, очень умный; я испытывала неудовольствие, что за мной следят, - ведь никто не любит соглядатаев, какими бы они ни были и по какой бы причине ни шпионили.
Он был бельгийцем, уроженцем Льежа, и хотя напоминал француза, был полностью предан моей матери. Он задавал мне косвенные вопросы, но я точно знала, что именно он пытается выяснить: ему хотелось знать, что происходило в постели между мной и мужем, когда мы оставались наедине.
Я сказала ему, что, по-моему, мой муж равнодушен ко мне. Он засыпал, не прикоснувшись ко мне, а сегодня утром поднялся задолго до того, как я проснулась, чтобы отправиться на охоту.
- Однако это довольно странное поведение для новобрачного, - сказал он серьезно.
Я подтвердила, что так и думаю, хотя не уверена, чего следует ожидать от мужа.
- Я изучал медицину, - продолжал он, - и полагаю, что развитие дофина запоздало, поскольку его телосложение ослаблено неожиданным и быстрым ростом.
Так вот в чем дело!
Мне не нравился наставник моего мужа герцог де ла Вогюон, который, как я заметила, оказывал на него большое влияние. Не думая, я выпалила:
- Застенчивость и холодность моего мужа связаны с воспитанием, которое он получил. Я уверена, что дофин относится ко мне хорошо, но думаю, влиянием месье де ла Вогюона объясняются его поведение и страх…
Мерси холодно посмотрел на меня. У него был пронзительный взгляд, под которым я чувствовала себя неловко.
- Я уверен, что императрице не понравится, когда она обо всем узнает. Я сообщу ей, что еще рано делать выводы, и передам ей свое мнение о дофине.
Я представила матушку в Шенбрунне и содрогнулась, так как она обладала силой внушать мне благоговейный страх даже на расстоянии. Я знала, что не оправдала ее надежд, поскольку она ждала сообщений о моей беременности с большим нетерпением. Но как я могла забеременеть, если мой муж избегал меня!
Мерси сменил тему разговора и сказал мне, что я должна вести себя более осторожно по отношению к королю, не столь свободно и раскованно. Я ответила, что нет никакого сомнения в том, что я нравлюсь королю. Он не такой холодный и сказал, что я ему понравилась с момента моего появления, что все семейство очаровано мной.
Мерси ответил:
- Я скажу вам, что король Франции написал вашей матушке: "Я считаю, что супруга дофина очаровательна, хотя и очень незрелая. Но она молода и, без сомнения, повзрослеет".
Я почувствовала, как краснею. Итак, он написал… после всех комплиментов, которые он мне нашептывал, после всех ласковых слов, после всего этого!
Мерси улыбнулся моему смущению, но мне и вправду следовало усвоить важные для меня уроки. Он оставил меня в подавленном состоянии. Мой муж не любил меня, как и король, единственная разница заключалась в том, что один из них скрывал свои подлинные чувства, а другой - нет.
Мне еще предстояло многому научиться.
Тетушки были любезны со мной. Они намекали, что не прочь подружиться, поэтому когда я получила приглашение посетить днем мадам Аделаиду, то с радостью приняла его. Она нежно обняла меня, затем немного отстранила и заявила:
- Жена Бэри! - И прыснула со смеху. - Я позову Викторию, чьи апартаменты примыкают к этим, она пошлет за Софи и у нас составится уютная партия… на четверых. Ну, как?
Я заметила молодую женщину, сидящую за небольшим столиком, перед ней была книга. Я улыбнулась ей. Мимолетного взгляда было достаточно, чтобы заметить, как она безвкусно одета. Видя, что на нее обратили внимание, она немедленно поднялась и сделала реверанс, несколько покраснев.
- Это наша чтица Жанна Луиза Генриетта Жене, - сказала мадам Аделаида. - Она хорошо читает, и мы довольны ею.
Я попросила ее сесть и сразу же поняла, что, возможно, была не права, оказав ей внимание. Я никогда не должна нарушать сложный этикет. Однако Аделаида достаточно снисходительно посмотрела на это. Пришла Виктория.
- Ты позвала Софи? - спросила Аделаида.
- Да, прежде чем уйти, - ответила ее сестра. Аделаида кивнула. Затем повернулась к молодой чтице и сказала, что той позволяется уйти; молодая женщина выскользнула тихо, как мышка; действительно, она напоминала мне мышь - небольшую, серую и пугливую. Но не успела я об этом подумать, как пришла Софи.
- Здесь, - сказала Аделаида, и Софи заставила себя посмотреть на меня. Я улыбнулась, подошла к ней и поцеловала, хотя мне это было неприятно, поскольку она была такой безобразной. Она не ответила на мой поцелуй, а стояла с опущенными руками и не смотрела на меня.
Аделаида рассмеялась громким неприятным смехом и сказала, что, несмотря на присутствие жены дофина, они могут сесть, на что я тоже рассмеялась; глядя на сестру, рассмеялась и Виктория, а потом и Софи, когда Аделаида подтолкнула ее локтем.
- Итак, - сказала Аделаида, - ты жена Бэри. Странный малый этот Бэри… - Она посмотрела на сестер, которые кивнули ей и попытались повторить выражение ее лица; бедная Софи, как всегда, опоздала с этим.
- …Не похож на других юношей, - продолжала Аделаида медленно, говоря мне почти в ухо. Она покачала головой, и все три сестры, как по приказу, повторили ее движение.
- Он не был похож на других мальчиков, - продолжала Аделаида мрачно, затем ее глаза озорно блеснули. - Но сейчас он стал мужем. Разве он не ваш супруг, мадам?
Она язвительно засмеялась и остальные присоединились к ней. С чувством собственного достоинства я ответила:
- Да, он мой супруг.
- Я надеюсь, что он хороший муж, - сказала Аделаида.
- Я считаю, он хороший супруг.
Виктория рассмеялась, но замолкла под взглядом сестры, которая решила сменить тему разговора:
- Что вы думаете о незнакомке, которая прибыла к ужину в замок де Ля Мюет?
- О, красивая женщина с голубыми глазами…
- И шепелявая.
- Я думаю, что она очаровательна.
Виктория и Софи посмотрели на Аделаиду, ожидая ее реакции. Глаза Аделаиды вспыхнули, и она приняла воинственный вид.
- Эта женщина доведет короля до погибели.
Меня это сильно удивило.
- Но каким образом? Я слышала, что ее обязанность заключается в том, чтобы развлекать его.
Аделаида разразилась громким кудахтаюшим смехом.
- Она путана. Вы знаете, что это такое?
- Я не помню, чтобы слышала это слово раньше.
- Она его любовница. Это понятно? - Я кивнула, Аделаида подошла ко мне, ее глаза сверкали. - Она работала в публичных домах до того, как попала сюда. Говорят, что она нравится ему, так как знает множество новых трюков. Все это почерпнуто в борделях, где она набралась соответствующего опыта.
Я в смущении покраснела.
- Этого не может быть…
- О, вы слишком молоды, моя дорогая. Вы невинны. Вы не знаете этот двор. Вы нуждаетесь в друзьях, вам необходим опытный человек, который бы руководил вами, помогал вам.
Она схватила меня за руку и приблизила свое лицо к моему. Две другие также подошли, кивая головой, и мне захотелось бежать, поспешить к королю и спросить его, правда ли это. Но я не знала короля. Он оказался не тем человеком, с которым можно было откровенничать. Я могла положиться на Мерси, он был единственным, в ком я могла быть уверена. И он говорил мне об этом.
Аделаида продолжала монотонным, тихим голосом:
- Король был не прав, пригласив ее на ужин… особенно в такое время. Это оскорбление… для вас. Ваш первый интимный ужин… и он выбрал именно этот момент, чтобы привести ее, хотя она никогда прежде здесь не появлялась.
Тут я поняла, почему Мерси и другие были так обеспокоены, - они знали, что присутствие этой женщины, этой проститутки за столом было оскорблением для меня. Я была глубоко потрясена - ничто не могло показать мне более ясно, что король не уважает меня. Я думала, что он полюбил меня, а он все время смеялся надо мной, над моей наивностью, и привел свою любовницу на ужин, чтобы оскорбить меня. Все это было заранее продуманной игрой, чтобы скрыть еще что-то ужасное и зловещее.
- Вам не следует беспокоиться, - заявила Аделаида. - Мы ваши друзья.
Она посмотрела на сестер, которые тут же кивнули головами.