Роман написан в форме дневника-исповеди французской королевы Марии Антуанетты, проведшей год в Бастилии в ожидании казни.
Королева вспоминает свои детские и юные годы в Вене, встречи с молодым Моцартом, пораженным ее красотой, она рассказывает историю своего замужества с наследником французского престола, будущим королем Людовиком XVI, описывает дворцовые интриги, пышные балы и запутанные любовные истории. И все это с искренностью человека, попавшего в неумолимую тень гильотины.
Содержание:
Глава 1. Французское замужество 1
Глава 2. Смущенная невеста 8
Глава 3. Знамения 13
Глава 4. Словесная дуэль 16
Глава 5. Любовь парижан 22
Глава 6. Загадочный незнакомец 25
Глава 7. Королева Франции 28
Глава 8. Лесть и поучения 31
Глава 9. Мрачная репетиция 34
Глава 10. Коронация 37
Глава 11. Бегство от одиночества 38
Глава 12. Важный гость 43
Глава 13. Мечты начинают сбываться 46
Глава 14. Утраты 49
Глава 15. Мечта сбылась: сын! 51
Примечания 52
Виктория Холт
В ожидании счастья
Глава 1. Французское замужество
Людовик XVI собирался написать собственные мемуары; об этом свидетельствовал порядок, в котором были систематизированы его личные бумаги. Королева вынашивала аналогичные намерения; она собирала и хранила обширную переписку и большое количество записей, сделанных по свежим следам событий.
Мемуары мадам Кампан
Единственное настоящее счастье в этом мире приходит со счастливым замужеством. Я могу сказать это, основываясь на своем опыте. И все зависит от женщины, которая должна быть расположенной, ласковой и способной доставлять радость…
Мария Терезия - Марии Антуанетте
Говорили, что когда я родилась, над моей колыбелью появился "призрак трона и французского палача". Однако об этом заговорили много лет спустя - есть такая привычка вспоминать пророческие приметы и символы, когда время уже показало направление и курс событий. Мое появление на свет доставило матушке мало хлопот, поскольку оно произошло как раз перед самым началом Семилетней войны и она была больше занята нависавшей угрозой, чем своей новорожденной дочерью. Почти сразу же после моего рождения она занялась государственными делами и вряд ли могла уделять мне внимание. Она привыкла рожать детей - я была пятнадцатым ребенком.
Разумеется, она хотела мальчика (хотя у нее уже было четверо сыновей), поскольку правители всегда хотят мальчиков, а еще оставалось семь дочерей, три умерли либо при своем рождении, либо в раннем детстве. Я любила слушать о том, как она поспорила со старым герцогом Тароука, какой будет у меня пол. Она побилась об заклад, что ребенок окажется девочкой. Поэтому Тароука должен был уплатить проигрыш.
Ожидая моего рождения, мама решила, что моими крестными должны стать король и королева Португалии. В более поздние годы считалось, что это было еще одним дурным знамением, поскольку в день, когда я родилась, в Лиссабоне произошло ужасное землетрясение, разрушившее город и унесшее жизни сорока тысяч человек. Позже, много позже, говорили о том, что все дети, родившиеся в этот день, были несчастными.
Однако у немногих принцесс было более счастливое детство, чем мое. В те долгие радостные дни, когда мы с сестрой Каролиной вместе играли в парках дворца Шенбрунн, никто из нас не задумывался о будущем; мне никогда не приходила в голову мысль, что такая жизнь не может продолжаться вечно. Мы были эрцгерцогинями, наша мать была императрицей Австрии, и, по сложившимся традициям, наше детство неизбежно сокращалось, и мы, девочки, уезжали далеко от дома, чтобы стать женами незнакомых нам людей. Другая судьба была уготована нашим братьям - Фердинанду, который шел между Каролиной и мной, и Максу, который был на год моложе меня и стал последним ребенком в семье. Они были в безопасности. Они женятся и привезут своих супруг в Австрию. Однако мы никогда не обсуждали эти вопросы в те далекие летние дни в Шенбрунне и зимние - во дворце Хофбург в Вене. Мы были двумя счастливыми беззаботными девочками; единственное, что нас беспокоило, какая из наших собак принесет щенят первой и на что будут похожи эти маленькие милые создания. Мы любили собак - и она, и я.
Были уроки, но мы знали, как обращаться с нашей Эдзя, так мы называли нашу воспитательницу, которая для всех остальных была графиней фон Брандайс, внешне строгой и соблюдающей этикет, но она помогала нам, и мы всегда могли добиться того, что хотели. Я помню, как сидела в классной комнате и смотрела из окна в парк, думая о том, как все там прекрасно в то время, как я пытаюсь скопировать задание Эдзи. На листке были кляксы, а строчки всегда получались у меня неровными. Она подошла ко мне, цокнула языком и сказала, что я никогда не выучусь и ее отправят обратно домой по этой причине. Тогда я обняла ее за шею и сказала, что люблю ее - это было правдой - и что я никогда не разрешу, чтобы ее уволили - что было полным абсурдом, поскольку если бы матушка приказала ей уехать, она сделала бы это немедленно. Немного успокоившись, Эдзя прижала меня к себе, затем усадила рядом с собой и тонким карандашом стала выводить на моем листке рисунок, мне оставалось лишь обвести ее карандашные линии чернилами. Потом это вошло в привычку: она писала карандашом мои задания, а я обводила текст ручкой и в конечном итоге получалось, что я написала очень хорошо.
Меня называли Мария Антония - в семье просто Антония; лишь после решения о моем отъезде во Францию имя было изменено на Марию Антуанетту, и я должна была стараться забыть о том, что была австрийкой, - я должна была стать француженкой.
Матушка была в центре нашей жизни, хотя мы не очень часто виделись с ней; однако она всегда присутствовала среди нас в качестве главы королевской семьи, слово и желание которой было законом. Мы все ужасно боялись ее.
Как хорошо я помню зимний холод дворца Хофбург, где все окна должны были оставаться открытыми, потому что матушка считала, что свежий воздух полезен каждому. Во дворце обычно гулял пронизывающий холодный ветер. Я никогда не испытывала такого холода, как в венские зимы, и мне всегда было жалко прислугу, особенно бедную маленькую женщину-парикмахера, которая должна была вставать в пять часов утра, чтобы уложить волосы матушки, и стояла у открытого окна в ее холодной комнате. Она так гордилась, что матушка, убедившись в ее мастерстве, выбрала именно ее и доверила ей свои волосы!
Как-то я полюбопытствовала - поскольку у меня всегда были хорошие отношения со слугами, - не мечтает ли она иногда о том, чтобы руки ее были не столь ловкими и чтобы выбор пал на другого человека?
- О, мадам Антония, - ответила она, - это великолепное рабство.
Так все относились к матушке. Мы должны были повиноваться ей, и это казалось справедливым и естественным, да у нас и не появлялось мысли поступать иначе. Все мы знали, что она - верховная правительница, поскольку является дочерью Карла VI, у которого не было сына, и хотя наш отец считался императором, он был вторым после нее.
Бедный батюшка! Как я любила его! Он был беззаботным и непосредственным, и я предполагаю, что унаследовала от него эти качества. Может быть, поэтому я была его любимицей. У матери не было любимцев, и мы составляли настолько большую семью, что я едва знала некоторых своих братьев и сестер. Нас было шестнадцать, однако пятерых я никогда не видела, поскольку они умерли до того, как я могла узнать о них. Матушка гордилась нами и обычно показывала нас иностранным гостям.
- Моя семья не маленькая, - любила говорить она, и все ее поведение свидетельствовало, что она рада иметь так много детей.
Обычно раз в неделю врачи осматривали нас и проверяли наше здоровье, их заключения направлялись матушке, которая тщательно их просматривала. Когда нас вызывали к ней, мы испытывали подавленное настроение и были непохожи сами на себя; она обычно задавала нам вопросы, а мы должны были давать правильные ответы. Мне было легче, поскольку я была одной из младших, а некоторые из старших ужасно пугались, - даже Иосиф, который был на четырнадцать лет старше меня и казался таким важным, - ведь в один прекрасный день он мог стать императором. Где бы он ни появлялся, каждый приветствовал его так, будто он уже стал императором, - только не в присутствии мамы. Однажды, когда он захотел покататься на санках в неподходящее время года, его слуги доставили для этого снег с гор. Он был очень упрямым и склонным к высокомерию, и Фердинанд рассказывал мне, что матушка ругала его за "необузданное желание делать все по-своему".
Я убеждена, что батюшка испытывал благоговейный страх перед ней. Он принимал незначительное участие в государственных делах, однако мы его видели очень часто. Он не всегда выглядел счастливым и однажды довольно грустно и с небольшой обидой сказал:
- Императрица и дети представляют двор, а я здесь простой человек.