Подзаголовок этой книги гласит: "Повествование о Петре Первом, о делах его и сподвижниках на Севере, по документам и преданиям написано".
Содержание:
"ПОВЕСТВОВАНИЕ" К. КОНИЧЕВА 1
Первый приезд Петра в Вологду и на озеро Кубенское 2
Через Вологду к морю Белому 5
Второй приезд Петра в Архангельск 9
Происшествия и события - (По документам тех лет) 13
Отражение шведов, напавших на Архангельск 15
Третий приезд Петра Первого в Архангельск 17
В гостях у Бажениных 20
Государева дорога 22
Кижи 26
Новгородцы помогали Петру… 27
Как был раскушен Орешек 29
Михайло Щепотев 32
От Полтавы до Гангута 34
Архангельск не был забыт… 36
Знатный иноземец Виллим Геннин 39
Первый санаторий в России 41
Забытый приезд Петра Первого в Вологду 42
Кто был Непея? 45
Птенец гнезда Петрова 46
Книжник петровского времени 48
Фрагмент последний 50
Примечания 52
Константин Коничев
Петр Первый на Севере
Повествование о Петре Первом, о делах его и сподвижниках на Севере,
по документам и преданиям написано
"ПОВЕСТВОВАНИЕ" К. КОНИЧЕВА
Историческое "повествование", как назвал свою книгу Константин Иванович Коничев (1904–1971), посвящено Петру I на Севере. "Петр Первый на Севере"… Заслуживает ли внимания эта тема? В какой мере Север связан с именем и деятельностью преобразователя России – Петра I, которого Ф. Энгельс называл "действительно великим человеком"? Ведь, казалось бы, все помыслы Петра, все его действия были направлены на борьбу за утверждение на берегах Балтийского моря, чего Россия и добилась в итоге победоносного завершения Северной войны, являвшейся, по словам К. Маркса, "войной Петра Великого".
Петр прекрасно понимал, что Россия может стать могущественным государством, только став морской державой.
""Водное пространство – вот, что нужно России", – говорил Петр Кантемиру, и эти слова можно написать на заглавной странице книги его жизни", – писал К. Маркс.
И первым морем, с которым познакомился Петр, было не Азовское, Балтийское или Каспийское моря, на которых он побывает, а северное Белое море.
Рано проявились склонности будущего царя всея Великия и Малыя и Белыя Руси. Петру только что исполнилось три года, а в его горницах появились "конь деревянный потешный", деревянные пушки, барабаны, "луки маленькие", булавы, буздыханы, шестоперы, "пистоли", знамена и пр. Среди этих игрушек, свидетельствующих о наклонностях царевича, был и "кораблик серебряный сканной с каменьи". Царевич "потешался", но в этих потехах можно было усмотреть будущие "марсовы дела" и "нептуновы потехи" Петра.
В 1688 году шестнадцатилетний Петр в селе Измайлове, в амбаре, обнаружил старый английский бот и очень заинтересовался им, так как "потешные" суда, стоявшие в Преображенском, – струг и шнява удовлетворить его не могли. Голландец Брандт починил бот, который стал "дедушкой русского флога". На Яузе, на Просяном пруде, на Переяславском озере зарождался русский флот.
Но настала пора, и озера перестали интересовать Петра. Его неудержимо тянуло к морю. "Потеха" кончилась. Начиналось дело.
В июле 1693 года Петр выехал в Архангельск. 30 июля громом пушечной пальбы и колокольным звоном Архангельск встречал царя. И уже "4 числа (августа. – В. М.) в пяток великий государь… изволил на яхте своей с людьми своими и с немецкими корабли путешествовать на двинское устье Березовское". А в седьмом часу утра "ветром шелоником" Петр на своей яхте впервые вышел в море.
Плескалась холодная беломорская волна, носились над водой огромные белокрылые чайки, белел на горизонте парус одинокой поморской шнявы.
Море произвело огромное впечатление на Петра. Он провожал иностранные суда в открытое море, добираясь до Трех островов у Терского берега Кольского полуострова.
Весной 1694 года "шипгер" (шкипер), как называл себя Петр и величали его окружающие, уже плыл Двиной к "Городу" (Архангельску).
В Унской губе судно Петра попало в сильный шторм, и только искусство лоцмана Антона Тимофеева, крестьянина Сумского погоста, спасло яхту царя. Пристали к Пертоминскому берегу, где Петр поставил собственноручно сделанный им крест с надписью на голландском языке: "Этот крест сделал капитан Петр в лето Христово 1694". Побывал Петр и в Соловецком монастыре, выходил в Белое море на новых морских судах русской стройки "Святом Петре" и "Святом Павле". На корме кораблей развевался новый русский флаг – красно-сине-белый.
Хотя плавания эти не обходились без "конфузии", тем не менее они сделали свое дело. Петр полюбил море. Оно стало его "зазнобой". Придет пора – она не за горами, – и Петр сделает вывод, что только тот государь обе руки имеет, который обладает и армией и флотом. Эта мысль зародилась у Петра на Севере, на берегу Белого моря, в Архангельске. Может, именно здесь, в Беломорье, следует искать истоки морского могущества петровской России.
О выдающихся исторических деятелях прошлого можно судить по тому, как оценил их сам народ в своем устном творчестве, в фольклоре.
Памятен русскому народу царь Петр, памятен его облик, не забылись дела его. Особенно хорошо запомнил Петра не знавший крепостного права русский Север. Трудолюбивому, суровому и стойкому помору, грамотею, крестьянину далеких северных "печищ", начетчику и сказителю внушал уважение образ "царя-плотника", не боявшегося никакой черной и тяжелой работы, умевшего делать все.
"Вот царь был так царь, – говорили о Петре крестьяне Олонецкого края, – даром хлеба не ел, пуще бурлака работал".
Даже многочисленным на Севере ревнителям старины, раскольникам, старообрядцам, уходившим в дремучие леса, чтобы сохранить свой восьмиконечный крест, свою сугубую аллилуйя, свои церковные книги "старого письма", даже им, фанатикам Повелецких, Олонецких, Выгских и прочих скитов, нравились в Петре его трудолюбие, настойчивость, стойкость. Хуля его за преследование сына Алексея, отстаивавшего "старину" и "верушку старинную", обитатели бескрайних северных лесов да берегов "Студеного моря" отдавали должное Петру. И на чаше весов русского помора, распевавшего свои "старины" длинными зимними вечерами под вой ветра-"полуночника", при лучине, бросавшей робкий свет на суровые лица, положительная оценка деятельности Петра перевешивала отрицательную.
Вот почему в преданиях и "старинах" поморов бог не карает "царя-антихриста", вот почему даже в устах дальних потомков тех, кто последовал за популярными "расколоучителями" протопопом Аввакумом и Никитой Пустосвятом, с течением времени меняется оценка Петра. В народных песнях, преданиях и сказаниях все реже и реже слышится старообрядческое, раскольничье осуждение Петра-"антихриста" и на первый план выступают ратные подвиги его.
Петр все может. Он – символ могущества. В преданиях Северного края Петр выступает даже повелителем стихий. Он вызывает бурю, и буря губит его врагов, топит "лодки свейские".
Но народ запомнил и другую сторону деятельности Петра – "тяготу непомерную", от которой плачет даже "земля сырая", борьбу Петра с любой "вольностью" и "вольницей". Тяжка доля народная, тяжело копать Ладожский канал, строить Петербург, горька доля солдатская и горек хлеб его, велики его испытания.
И лежит на фольклоре петровских времен отпечаток мрачности, суровости. Чувствуется в нем горе народное, невыплаканные слезы, затаенная печаль. Серьезно и строго подошел народ русский к памяти Петра, справедливо оценил его яркую, своеобразную личность, его деятельность, полную внутренних противоречий, положительные и отрицательные стороны его преобразований. А устное народное творчество, фольклор, "во всем неотступно сопутствует истории" (М. Горький).
Художественное произведение не историческое исследование, а "повествование" К. Коничева о Петре I на Севере является именно художественным произведением. Поэтому требовать от книги К. Коничеза точности в интерпретации событий, в хронологической канве и прочем нет никаких оснований.
Домыслы в художественном произведении неизбежны, но они не должны быть фантазией, а основываться на источниках.
Важнейшие источники и основная литература вопроса, вышедшая в свет до Великой Октябрьской социалистической революции, К. Коничеву известны, и он опирался на доброкачественные материалы. К сожалению, автор был, видимо, менее знаком с трудами советских исследователей, с нашей новейшей литературой, посвященной Петру I. Это обстоятельство и несомненная любовь автора к теме "Петр и Север", к русскому Северу побудили его как-то вскользь коснуться того, что все-таки Петр нанес удар Северу, так как Петербург, петровский "Парадиз", подорвал значение и Архангельска, и беломорского пути, а с ними вместе и всего Севера.