Лишь одно обстоятельство омрачало нашу радость: малыши вздумали вылупиться в начале зимы, а так как едят они только мелких насекомых, прокормить их будет трудно… В какой-то мере нас выручили мучные черви. Кроме того, все наши друзья, у кого был сад, дружно взялись за дело. Раз или два в неделю они привозили в зоопарк жестяные банки, полные мокриц, уховерток, улиток и прочих лакомств, которые вносили необходимое разнообразие в меню крохотных рептилий. Малыши благополучно здравствовали и росли. Когда я писал эту книгу, они уже достигали около шести дюймов в длину и красотой не уступали родителям. Надеюсь, что вскоре они тоже станут откладывать яйца, тогда мы попытаемся получить второе поколение сцинков в неволе.
Но есть, конечно, и такие животные, которых лишь с великим трудом можно удержать от размножения в неволе. К ним относятся носухи — небольшие, ростом с маленькую собаку, южноамериканские животные с торчащим кверху хвостом в темную поперечную полоску. Ноги у них короткие и кривые, поэтому ходят они переваливаясь, по-медвежьи. Длинный и гибкий нос с задранным вверх кончиком постоянно в движении, все обнюхивает и обшаривает в поисках пиши. Носухи бывают двух расцветок — зеленовато-бурые с пестринкой и каштановые. Марта и Матиас, которых я привез из Аргентины, были с пестринкой.
Едва освоившись в новой клетке в зоопарке, они принялись усердно размножаться. И мы подметили несколько очень интересных фактов, которые заслуживают того, чтобы рассказать о них. Обычно Матиас чувствовал себя хозяином. Время от времени он обходил клетку и «метил» ее выделениями пахучих желез, чтобы всякий знал, что это его территория. Он устраивал Марте собачью жизнь, забирал себе все самое вкусное, и нам приходилось кормить их порознь. Но домострой царил лишь до тех пор, пока у Марты не появлялись признаки беременности. Стоило ей зачать, как все менялось. Теперь она командовала и отравляла существование бедному Матиасу, бросалась на него без видимого повода, отгоняла от блюда с кормом и вообще всячески над ним издевалась. Чтобы заблаговременно определить, не ждет ли Марта потомства, достаточно было посмотреть, кто из родителей сейчас заправляет в клетке.
В первый окот Марта принесла четырех малышей. Она очень ими гордилась и показала себя превосходной матерью. Мы не знали, как отнесется к отпрыскам Матиас, а потому отгородили для него особый уголок, откуда он мог видеть детенышей и чуять их запах, но не мог вонзить в них зубы, если вдруг его одолеет такое желание. (Позже выяснилось, что Матиас не меньше Марты гордится своими детьми, но на первых порах мы не хотели рисковать.) Наконец настал день, когда, по мнению Марты, подросших малышей можно было выводить в свет. Теперь она ежедневно на несколько часов выходила с ними из загона в передний отсек. Из всех зверят детеныши носухи едва ли не самые обаятельные. Посмотришь — сплошная голова и нос. Лоб высокий, «умный», нос любопытный и гибкий — даже более гибкий, чем у родителей. К тому же малыши — врожденные клоуны: то устроят смешную потасовку, то сядут совсем по-человечески, положив «руки» на колени. И косолапая походка у них очень забавна. Все это делает их просто неотразимыми. Вот они затеяли на ветвях в своей клетке игру «следуй за мной». Забравшись на конец ветки, направляющий вдруг дает задний ход, толкает второго, тот вынужден пятиться и толкать третьего, и уже все четверо, мелодично что-то щебеча друг другу, спускаются задом наперед. Потом, опять вскарабкавшись наверх, выделывают сложные акробатические трюки: висят на двух задних лапах или одной передней, будто на трапеции, и раскачиваются, всячески норовя сшибить соседа. Частенько они падали с изрядной высоты на цементный пол, но все обходилось, малыши были словно каучуковые.
Став постарше, они обнаружили, что крупная ячея сетки позволяет протиснуться наружу. Выбравшись из клетки, они затевали игру возле барьера.