Шло богослужение, и священнослужители, сидя рядами на войлочных расшитых коврах, пели священный гимн Будде. Им вторили флейты, барабаны и маленькие позолоченные арфы. Все они играли слаженно и сопровождали пение необыкновенно тихой и приятной мелодией. Но вдруг в эту прекрасную музыку ворвался ураган все заглушающих звуков. Какой-то рев, тревожный и непонятный, нарушил гармонию. Казалось, сотрясается небо и колышется земля. Тревога охватила гостей. Они в испуге озирались по сторонам, пытаясь попять, кто издает эти странные звуки. И они увидели молодого монаха могучего сложения, который изо всех сил дул в белую витую раковину. Такие раковины можно увидеть только у восточного побережья Индостана. Индийский океан иногда выбрасывал на берег эти редкостные раковины, и тот, кому удавалось подобрать их, считал себя счастливым. Он знал, что за эти раковины могут уплатить даже больше, чем за хорошую лютню. Буддийские монахи считали, что она издает божественные звуки и Будда в своем новом воплощении слышит их.
- Какие же легкие у этого человека! - воскликнул Клеон, который никогда прежде не видел играющих раковин. - Поистине его легкие сделаны из меди, не иначе.
- Таинственно и красиво, - сказал купец из Согда. - Однако наши молитвы перед восходящим Солнцем, с ветками цветущего миндаля в руках, кажутся мне еще красивей. Мы тоже поем свои гимны перед благоухающими золотыми курильницами. Но мы обращаемся к самому Солнцу, к божеству, которое является источником жизни на Земле, а здесь обращаются к человеку, умершему сотни лет назад. Непонятно мне это.
- А мне понятно, - сказал Феофил. - Они последователи выдающегося человека, принца Гаутамы, который призывал к милосердию. Люди очень нуждаются в милосердии. Они устали от зла и насилия. Вот почему, я думаю, они преданы ему и чтут его память. Надо вам сказать, - продолжал Феофил, - что храм Аполлона в Афинах - один из прекраснейших в мире, я в этом убежден, но здесь своя красота и свое величие. Эти люди обладают удивительным вкусом. Посмотрите, как красиво убран храм. Какая изысканная архитектура! А ваятели как искусны! Возможно, что каменные статуи изваяны греками, но эти ваятели уже отошли от чисто греческой скульптуры и сделали нечто новое, именно то, что нужно было для буддийского храма.
- Ты хорошо сказал о них, - согласился согдиец. - Так может рассуждать человек, который сам создает каменные изваяния, подобные этим. Однако все ли тебе понятно здесь?
- Мне все понятно, но и удивительно, - сказал Феофил. - Как же велик этот Будда, который заставил людей поверить в добро и повел за собой! Вот уже несколько сот лет, как строятся прекрасные храмы в его честь. И мы с вами в храме, воздвигнутом в пустыне для бедных монахов. Удивительно, не правда ли? - обратился он к паломнику из индийцев.
Паломника они встретили уже здесь, у ворот монастыря. Он хотел вместе со всем караваном добираться до кушанской столицы, чтобы увидеть храмы, воздвигнутые кушанскими царями в честь Будды.
- Я не случайно, не проездом оказался у ворот этой обители, - ответил индиец. - Я стремился к этой монашеской обители, чтобы в молитвах рядом со святыми отцами обрести надежду. Я расскажу тебе о Будде.
- Позволь и мне послушать тебя, - обратился к нему Хайран. - Я прежде не встречал людей этой веры. Но делаю для них добро. Я везу рабов; искусных мастеров ваяния, живописи и чеканки. Я продам их жрецам, которые заняты возведением нового храма в столице кушанских царей.
Я верен Будде, и для меня не может быть дела более важного, чем просвещать. Ведь само имя "Будда" означает "Просветленный", - сказал паломник.
В прохладе тенистого сада было приятно посидеть. Вокруг индийца собрались почти все купцы, которые держали путь в Капису. И хоть многие из них что-то знали о буддистах, увлекательный рассказ паломника произвел на них большое впечатление.
- Есть у нас в Индии гималайский кедр, удивительное дерево, - начал индиец. - Оно живет около тысячи лет, и в тени его ветвей размышлял когда-то принц Гаутама, чудесно рожденный из бока матери. Он родился в семье индийского князя из рода Шакья и с малых лет поражал всех своим умом, силой, ловкостью и красотой. Его юность была безмятежной. Ничто не омрачало его молодости. Он женился. У него родился сын. И казалось, что спокойная, беспечная жизнь продлится до самой старости. Ему было двадцать девять лет, когда он вдруг стал обращать внимание на вещи, которые, казалось, не имели к нему никакого отношения.
Раньше он, проезжая по городу на своем прекрасном белом коне в яблоках, видел только то, что было ему приятно. Он мог обратить внимание на красавицу, которая глянула на всадника из-за шелковой занавески своих богатых носилок. Он мог обратить внимание на дорогую одежду вельможи или на вновь построенный дворец, А тут он вдруг увидел прокаженного, голодного и совсем голого старика. Он долго рассматривал похоронную процессию и призадумался над молодым аскетом, который обрек себя на нищенское существование во имя справедливости. Эти встречи и размышления изменили жизнь принца. Он узнал, что люди несчастны, что они подвержены бесчисленным страданиям и что смерть неизбежна. Он оставил свой богатый дом, облачился в одежду бедного странника и пошел по дорогам своей страны, чтобы увидеть жизнь обездоленных и страждущих.
Гаутама стремился к просветлению, к постижению истины. Семь лет он странствовал, голодал, истязал себя, подавлял свою плоть. И вот случилось так, что, сидя как-то под деревом Познания, Гаутама неожиданно постиг путь к спасению. Он познал тайну переселения душ и четыре священные истины: страдание - общий удел мира; причины его - желания, страсти, привязанности. Конец страдания - в нирване; существует путь к достижению нирваны. Гаутама, познавший священные истины и ставший Буддой, Просветленным, долго сидел возле своего дерева Познания, наслаждаясь мыслью об освобождении.
Прошло несколько дней, и злой дух Мара стал искушать Будду. Зная, что Будда стремится возвестить истину людям, он призывал Гаутаму сойти в нирвану, ни о чем не заботясь. Но Будда устоял перед искушением. Он пошел к людям, чтобы возвестить истину. В своей проповеди он говорил о том, что жизнь человеческая есть страдание. Рождение, старость, болезнь, смерть, разлука с любимым, союз с нелюбимым, даже недостигнутая цель, неудовлетворенное желание, - все страдание. Страдание происходит от жажды бытия, сладострастия, желания, от жажды наслаждения, от жажды созидания и власти. Но есть путь к уничтожению страданий - уничтожить ненасытную жажду, отрешиться от земной суетности. И Будда провозгласил восемь путей истины, которые могут привести к просветлению и познанию. Он назвал их: это вера, решимость, слово, дело, жизнь, стремление, помыслы и созерцание. Просветление - это путь к нирване.
Сорок лет Гаутама скитался, - продолжал паломник, - он нес свою проповедь людям. И сотни лет последователи Будды стремятся постичь истину, найти путь к нирване. Последователи Будды воздвигают ему храмы, буддийские монастыри и ступы. Богатые люди не жалеют золота и драгоценных камней, чтобы украсить изваяния Будды. Среди его последователей - народы многих стран мира. Его учение прекрасно!
- О нет, с этим я не согласен! - воскликнул Хайран. - Жизнь так хороша и многообразна! Если отказаться от земных радостей, то для чего же жить на свете? Богатый дом, вкусная еда, красивая одежда - как много удовольствия в этом! А разве не радостно подарить любимой драгоценный перстень? Как можно отказаться от всего этого? Все остановится, если люди будут всего бояться и уйдут в общины аскетов. А нам, купцам, и вовсе делать будет нечего. В моем доме произошло столько несчастий, я перенес столько страдании, что и сказать трудно, но я бы не стал монахом. Я жив, и во имя моей жизни и жизни моей любимой дочери я совершаю это путешествие. И вот я встретил в пути вас, добрых людей. Это доставило мне радость. Я много страдал, но я по-прежнему люблю красивые вещи, доброе вино и веселых друзей.
- А я, принимая эту веру, - сказал купец из бактрийцев, - посчитал, что можно и отступить кое в чем. Я готов принести дары для буддийского храма и внести свою лепту в копилку буддийского монастыря, но я не хочу отказываться от радостей жизни и не делаю этого. Однако я считаю себя обязанным прислушаться к человеческому горю. И, если ты доверяешь нам, достойный человек из Пальмиры, расскажи о своих бедах, и мы по мере возможности постараемся тебе помочь, не правда ли, друзья?
- Святая истина!
Хайрану показалось, что так воскликнул не только индиец, благородное лицо которого напоминало святого в белоснежной чалме и в белом одеянии. Хайрану показалось, что вместе с ним это сказали решительно все, одни словами, а другие - кивком головы. Хайран, человек общительный, но сдержанный, когда дело касалось его личности, проникся доверием к людям, собравшимся в этой святой обители. Он стал рассказывать.