- А ты оказывается маленькая гадючка! - Он притворно изумлялся. Он, конечно, не сердился на неё. Кто же сердится на слабых? Над слабыми только смеются, только играют с ними, то есть ими играют, как вот кошка играет с полудохлой, полузадушенной мышкой!..
Она вовсе не чувствовала, не считала себя плохой, дурной, этой самой "гадючкой"! Просто-напросто слишком часто складывались в её жизни такие ситуации, когда у неё не оставалось никакой возможности выбирать! Когда-то - уже тысячу лет тому назад! - Арсиноя назвала её "змеючкой", так по-детски! А теперь вот и Цезарь... Клеопатра не переставала улыбаться:
- Я не гадючка, а змея, воплощённая Исида! - сказала она серьёзно.
Он засмеялся, как мужчина может смеяться попыткам женщины острить... Он сказал с теплотой, что ей не будет скучно, что он непременно представит ей интересных людей...
- ...С Марком Антонием ты уже знакома...
Она сама не понимала, почему её раздражает любое упоминание о Марке Антонии, которого она, кстати, вовсе и не знала, и знакома с ним была едва-едва!..
- ...А почему бы тебе и в самом деле не усыновить моего сына? Или меня. Или моего мужа!.. - Зачем она это сказала? Хотела, в свою очередь, поиздеваться над ним? Она знала, что это глупое желание!..
- ...Ласточка моя! Я уже усыновил моего внучатого племянника из рода Октавиев! Зачем же я стану усыновлять правителей суверенных государств!..
- Что ты хочешь сделать со мной? - Она посмотрела на него серьёзно и прямо.
- Какие у тебя красивые зелёные, такие прозрачные глаза! Значит, это для тебя решительно неприемлемо, чтобы Египет сделался римской провинцией?
Она почему-то не могла произнести "нет" и сделала головой жест отрицания.
- Тогда я подумаю, - отвечал он, глядя этими своими тёмными-тёмными глазами в эти её прозрачные изумрудной прозрачностью глаза, в которых прозрачность казалась какою-то странно трепещущей... - Ты останешься в живых. И разве это было бы так плохо, если бы твоего сына воспитали как истинного римлянина?..
- Ты шутишь? - Но она сама не верила в то, что он говорит шутя.
- А ты знаешь, я ведь ещё не отметил триумфальным шествием свою победу в Александрийской войне!..
Она вздрогнула сильно. Она удивилась и даже испугалась.
- Ты не спрашивала меня о своей сестре, - продолжал он.
Маргарита перебила его неловко, пробормотала:
- Я полагала... Арсиноя в каком-нибудь храме...
- Конечно, я отошлю её в храм Артемиды Эфесской! Но сначала она должна пройти в триумфальной процессии. Ведь она - пленница Рима!..
Маргарита никак не могла овладеть собой, бормотала:
- Я... я думала, ей хорошо...
- К сожалению, пришлось заключить её в тюрьму...
- Прежде ты говорил другое...
- К сожалению, она пыталась бежать. Такие попытки хорошо лечатся тюремным заключением!..
- Ты хочешь, чтобы я всё это видела?! Чтобы я видела, как моя сестра, царевна из дома Лагидов, пойдёт по этой вашей Священной дороге, закованная в цепи!..
- Как можно, чтобы ты всё это видела! Правители суверенных государств, таких, как Египет, могут присутствовать на наших триумфах только в качестве пленников! А ты ведь не пленница! Я всего лишь подумал, предположил, вдруг тебе захочется повидаться с единственной сестрой, единственной из твоих сестёр, ещё остающейся в живых!..
Она уже не могла сдерживаться.
- Нет! Нет! Нет!.. - закричала она. И сильно прижала ладони к ушам, чтобы не слышать, совсем не слышать его слов!.. Ей было всё равно. В моменты отчаянной решимости ей всегда бывало всё равно...
Он ушёл, не стал успокаивать её. Она ушла в спальню, лежала и думала тупо, что любопытно было бы взглянуть на триумфальное шествие по Священной дороге... Представила себе Каму, какою видела её в последний раз... И долго рыдала на постели... В следующий визит Цезаря она оправдывалась перед ним, говорила, что ещё не отдохнула после морского путешествия, потому и вела себя так несдержанно...
* * *
Относительно прозвища старшего сына Клеопатры возможно сказать кое-что занятное. Даже серьёзные современные историки иногда именуют его "Птолемеем Цезарем", полагая, что именно такое прозвание присвоила ему его мать. На самом деле в немногих сохранившихся египетских надписях старший сын Клеопатры именуется Птолемеем, или же - Птолемеем Филопатором Филометором. От его имени в Александрии была выпущена серебряная монета - тетрадрахма, в надписи на которой он также, разумеется, назван "Птолемеем"! Более того, мы даже не можем знать в точности, называли современники Клеопатры в Александрии или в Риме её старшего сына "Цезарионом", или это вымысел позднейших писателей. Того же Светония отделяло от Цезаря и Клеопатры более двухсот лет! Светоний трактует отношения их однозначно как любовные, даже и наподобие отношений героев позднеантичного романа; что-то вроде смешения мотивов Гелиодоровой "Эфиопики" с мотивами приключений Аполлония Тирского...
"[...] Но больше всех он любил Клеопатру: с нею он и пировал не раз до рассвета, на её корабле с богатыми покоями он готов был проплыть через весь Египет до самой Эфиопии, если бы войско не отказалось за ним следовать; наконец он пригласил её в Рим и отпустил с великими почестями и богатыми дарами, позволив ей даже назвать новорождённого сына его именем. Некоторые греческие писатели сообщают, что этот сын был похож на Цезаря и лицом и осанкой. Марк Антоний утверждал перед сенатом, что Цезарь признал мальчика своим сыном и что это известно Гаю Матию, Гаю Оппию и другим друзьям Цезаря; однако этот Гай Оппий написал целую книгу, доказывая, что ребёнок, выдаваемый Клеопатрой за сына Цезаря, в действительности вовсе не сын Цезаря (как будто это нуждалось в оправдании и защите!)"
До нашего времени не дошли ни писания "некоторых греческих писателей", то есть именно современников Цезаря и Клеопатры, ни "книга" Гая Оппия, ни утверждения Антония в письменном виде. Разумеется, никаких надписей, в которых бы Клеопатра выдавала своего первенца за сына Цезаря, также не существует! Ведь таким признанием она, имевшая последовательно двух законных мужей, признала бы своего сына незаконнорождённым! Своим наследником и ближайшим родичем Цезарь полагал того самого внучатого племянника, будущего Октавиана Августа. Судя по всему, Цезарю и в голову не могло прийти усыновить ребёнка египетской царицы, признать его своим сыном! Тем более, что визит египтян в Рим носил весьма официальный характер. Вместе с Клеопатрой прибыл её законный супруг, то есть даже, в сущности, Клеопатра прибыла в Рим вместе со своим законным супругом, что уж совсем исключало возможность усыновления Цезарем кого бы то ни было из дома Лагидов! И наконец, не отпускал Цезарь Клеопатру из Рима! Каковы были его планы относительно Клеопатры, мы не узнаем никогда, потому что... Но об этом будет рассказано в свой черёд!..