- Мы потеряли самое драгоценное время, - начал он с ходу. - Восстание в Москве сокрушено…
- Не повторяй, что и так известно. Москва еще не вся Россия, а Симбирск станет точкой отсчета новых времен…
На пороге салона появился Тухачевский. Главком принял его как радушный хозяин, сдернул салфетку, прикрывавшую вино и закуски. Движением глаз, белозубой улыбкой, всем своим сердечным видом он как бы говорил: "А вот мы сейчас задушевно побеседуем".
Командарм вынул рапорт.
- Что это? - небрежно спросил главком.
- Доклад о наших фронтовых делах…
- Постойте, постойте! Выпьем-ка сначала за революцию! Вот так. А теперь рапортуйте, только, ради бога, короче.
- Сызрань нами оставлена. Наступление на Ставрополь кончилось неудачей. Невозможно так стеснять мою самостоятельность. Почему вы связываете мне руки? - спросил Тухачевский. - Хотя мы и оставили Сызрань, я не считаю положение безнадежным, у нас есть силы вернуть город. Если мы не сделаем этого, народ не простит нам…
- Я не нуждаюсь в прощении русского народа. Народ нуждается во мне больше, чем я в нем, - строго сказал Муравьев. - Ваши тревоги уже не имеют значения, слушайте, что скажу я. Мы прекращаем борьбу с чехословаками и объявляем войну Германии. Я обратился по радио к чехословацким войскам от Самары до Владивостока, в эти минуты они получили мой приказ…
Тухачевский вскочил с места. Они остановились друг против друга.
- Поручик Тухачевский! - торжественно продолжал Муравьев. - Я назначу вас на любой пост в революционной армии, которая спасет Россию от большевиков.
- Я сам большевик!
- Вы дворянин!
- Я не изменник…
- Если так, вы уже стали изменником!
Муравьев пинком распахнул дверь салона. В салон вбежал адъютант.
- Под арест этого предателя!
Муравьев вышел на пристань, где стояли красноармейцы бронедивизиона. За ним вывели Тухачевского.
- Бойцы! Герои! Орлы! - начал Муравьев. - Посмотрите на изменника знаменам рабоче-крестьянской власти! Царский офицер Тухачевский хотел арестовать вашего главкома. Но монархист, замаскированный под большевика, просчитался. Я разоблачил его, прежде чем он поднял на меня свою подлую лапу…
- К стэнке мэрзавца! - потряс маузером Чудошвили.
Командующий Симбирской группой войск презрительно пожимал плечами, штабные командиры смотрели на Тухачевского так, словно они предчувствовали его измену. Адъютант, наклонив черную тяжелую голову, исходил визгом:
- Смэрть прэдателю!..
- Мы еще успеем его расстрелять, - остановил Муравьев адъютанта.
Оставив Тухачевского под охраной, он отправился в город.
В гостинице Муравьева ожидали симбирские эсеры - участники заговора. Уверенный в полном успехе авантюры, главком решил немедленно создать и свое правительство.
8
ЛЕНИН - РЕСПУБЛИКЕ
"Всем, всем, всем! Бывший командующий левый эсер Муравьев отдал войскам приказ повернуть против немцев… Приказ Муравьева имеет предательской целью открыть Петроград и Москву и всю Советскую Россию для наступления чехословаков и белогвардейцев. Муравьев объявляется изменником и врагом народа. Всякий честный гражданин обязан застрелить его на месте…"
Варейкис получил радиограмму глубокой ночью, в губкоме находилась горсточка партийных работников да латышские стрелки, охранявшие здание. Он собрал их в зале заседаний, прочитал радиограмму.
- Надо обезвредить Муравьева и ликвидировать мятеж в зародыше. А как это сделать с нашими слабыми силами?
- Ленин приказывает застрелить главкома. Я исполню приказ, решительно сказал красноармеец, которого звали Филей.
- Пока не разрешаю. Убийство Муравьева в этот опасный момент ухудшит наше положение. Все коммунисты немедленно расходятся по казармам, по заводам - нужно поднять красноармейцев и рабочих против изменника. Какими силами мы располагаем?
- Латышские стрелки не пропустят Муравьева в губком, - заявил начальник охраны.
- Муравьева, наоборот, надо заманить в губком, - возразил Варейкис. Итак, все в казармы, все на заводы! В нашем распоряжении минуты, не теряйте же попусту драгоценного времени.
Коммунисты покинули кабинет. Варейкис посмотрел на молодого шустрого редактора губернской газеты.
- Надо узнать, где сейчас Муравьев. Поручаю это тебе. Погоди, удержал он редактора, двинувшегося к двери. - Если Муравьев явится в губком, то… Вот, смотрите, - Варейкис провел рукой по зеленому сукну стола. - В кабинет можно пройти только через зал заседаний. К залу справа и слева примыкают комнаты. В комнате налево разместим стрелков, в правой части посадим Филю с пулеметом. Муравьев проходит в кабинет, а стрелки занимают зал заседаний. Он, конечно, явится с охраной, - под любым предлогом не пропускать ее ко мне в кабинет…
- Недурно, - блеснул выпуклыми глазами редактор. - А если Муравьев не приедет в губком?
- Муравьев поступает всегда неожиданно. Я не рассчитываю на его характер, но надо выиграть время.
- Губком окружают матросы с пулеметами. Ими командует какой-то грузин, - сообщил вошедший стрелок.
Площадь и примыкавшие к ней улицы занимал матросский отряд под командой Чудошвили.
- Кто из вас болшэвики? Кто эсэры? Болшэвики отходят налэво, эсэры направо. А, черт, наоборот! Болшэвики - направо, эсэры - налэво… приказал Чудошвили.
- А кто тебе дал право устанавливать пулеметы? Кто ты такой? спросил Варейкис.
- Адъютант главнокомандующего Муравьева.
- Я председатель губкома…
- Имэю приказ на твой арэст. Главком объявил войну немцам и заключил мир с чехами, вечный блажэнный мир - и долой болшэвиков!
- Прочь от крыльца, стервец! - схватился за маузер Филя.
Чудошвили трусливо попятился, Варейкис и Филя вернулись в здание. Прошло полчаса в напряженном ожидании, дверь приоткрылась, в кабинет вбежал редактор.
- Что нового? - спросил Варейкис.
- Муравьев в гостинице создает Поволжскую республику, распределяет министерские портфели.
- Великолепно! Пусть распределяет портфели. Ступай снова в гостиницу, скажи - мы готовы на определенных условиях поддержать его правительство…
В третьем часу ночи в губкоме стали появляться красноармейцы, рабочие, матросы с речных пристаней.
- Пулеметная рота поддерживает большевиков… Красноармейцы второго бронедивизиона выступают против Муравьева… Железнодорожники спешат на защиту губкома, - докладывали связные.
Зазвенел телефон, Варейкис снял трубку.
- Слушаю… Да, это председатель губкома. Кто это?.. Здравствуйте, товарищ Муравьев!.. Так, так, так! Громче, я плохо слышу… У меня нет иного выбора, как поддержать ваш поход на Москву?.. Вы предлагаете мне портфель министра? Это соблазнительно, но надо подумать… Что вы, я не умею быстро соображать! - Варейкис засмеялся в трубку. - Часы истории отсчитывают свои минуты?.. Все это верно, но речь идет о судьбе революции. Жду…
Варейкис хмуро стоял у телефона, члены губкома сидели вокруг стола. У всех были зеленоватые от усталости лица.
Варейкис направился в зал заседаний - там Филя закрывал газетами стеклянные двери. Председатель губкома заглянул в комнату - латышские стрелки разместились у стен, и у них были зеленые лица.
- А что там? - повел глазами на другую дверь Варейкис.
- А там пулеметы, - ответил Филя.
У подъезда затарахтел автомобиль.
- Приехал. - Варейкис остановился посередине зала. - Ну что ж, не мы заварили эту кашу. Иди, Филя, к пулемету…
В зал заседаний со своими единомышленниками и охраной вошел Муравьев.
- Вы сделали свой выбор? - с ходу спросил он Варейкиса и коротко рассмеялся.
- Пройдемте в кабинет. Мы ожидаем вас…
Главком, глядя на всех и никого не видя, положил правую руку на грудь, вскинул голову. Снова, уже строго, спросил стоящего в дверях Варейкиса:
- Почему не пропускаете мою охрану?
- Фракция левых эсеров может договориться с большевиками без лишних глаз. У нас ведь нет охраны.
Муравьев поправил кобуру маузера, демонстративно вынул из кармана браунинг, сунул за пазуху.
- Итак, мы слушаем, - сказал Варейкис, проходя на председательское место.
- Вам уже известно, что я объявил войну Германии, - начал Муравьев. Я заключил мир с чехами и повернул свои войска на Москву. - Муравьев движением руки обвел эсеров, рассевшихся у стены. - Я не могу больше терпеть, когда большевики продают немцам Россию.
Дверь приоткрылась, Филя делал какие-то знаки Варейкису.
Муравьев оттолкнулся от подоконника, ногой распахнул дверь - перед ним мерцали штыки латышских стрелков.
- Это предательство! - Муравьев выдернул маузер.
Филя прыгнул на главкома, Муравьев отшвырнул его и начал стрелять направо-налево, и злоба, и страх, и бешенство исказили его лицо.
Муравьева обступили со всех сторон. Филя вскинул наган, целясь в лиловый затылок главкома…
ВАРЕЙКИС - ЛЕНИНУ
"В три часа ночи Муравьев пришел на заседание губкома вместе с фракцией левых социал-революционеров и предложил присоединиться к нему. Я объявил, что он арестован. Муравьев начал стрелять. В этой перестрелке Муравьев оказался убитым".
Тухачевский стоял у броневика в расстегнутой гимнастерке, без ремня его отобрал адъютант вместе с наганом. Предрассветная площадь была пустынной, вокзал словно вымер. В тополиной рощице уже брезжило, нежная заря появлялась сквозь листья.
- Еду в Совдеп, разнюхаю, что в городе творится, - решительно сказал шофер бойцам.
- Ты, парень, головы не роняй, - посочувствовал Тухачевскому боец в косоворотке и домотканых штанах.