Сифогранты живут во дворцах. Хотя начальники освобождены от работы, изредка они участвуют в труде, чтобы своим личным примером воодушевить подчиненных (скажем, добавлю я, несут бревно на субботнике). Иногда сифогрант появляется в общественной столовой, чтобы принять пищу вместе с простыми людьми. Но обычно все руководство съезжается во дворцы, созываемое "звуками медной трубы".
Теперь о распределении благ. Хлеб, мясо, шерсть и другие продукты исправно поступают в города, а города "не дают ничего взамен". Амауротский (то есть столичный) Сенат следит, где чего не додано, забирает оттуда, где изобилие, и выдает туда, где нехватка. Товары привозят в город на склады. Начальники любого ранга там отовариваются, причем бесплатно. Чем выше ранг, тем высококачественней продукты. Не сам босс их получает: обычно его эконом ходит за провизией, или, по Мору, "все уносит, что только попросит". Больным, как и высшему начальству, полагаются лучшие продукты из распределителя. Остатки берут "главы хозяйств" бесплатно для простого народа.
В Англии начала XVI века "Утопию" восприняли как описание земного рая. Между тем, было над чем задуматься не только средневековцам, но и последующим поколениям. Мор понял одну догму идеального государства: остров – это принципиально важно; система должна быть максимально изолирована от других. Не случайно описание начинается с утеса, на котором возвышается башня, а в башне – стража, дабы иностранцы не проникли внутрь. Того же, кто легально входит, сопровождает специальный бдительный проводник.
Со всех сторон остров надежно защищен от врагов. И каждый город опоясывает высокая и толстая стена с частыми башнями и укреплениями, ров да еще "ограда из непроходимого терновника". Заборы нужны для своих, чтобы произвольно не перемещались. Власти поддерживают параноидальную идею, что шпионы могут исхитриться и проникнуть внутрь, чтобы отравить воду. Вода течет по трубам не потому, что водопровод удобнее, а "дабы в случае какого-нибудь вражеского нападения ее нельзя было испортить".
"Вне дома за всеми движениями у всех" следят те, кто правит дома. Начальники-сифогранты, как пишет Мор, обязаны пребывать "в заботе и наблюдении, чтобы никто не сидел праздно, а чтобы каждый усердно занимался своим ремеслом". Как узнать, кто не занимается, не выполняет, уклоняется, нарушает, потихоньку делает запретное?
Еще Платон писал, что нужны особые зоркие глаза: ни у кого не должно быть такого жилища или кладовой, куда не имел бы доступа желающий. В моровской Утопии нет ни частной собственности, ни частной жизни, поэтому никто не должен выделяться чем-либо. У людей нет имен, кроме имени главы, которого надо почтительно величать.
Все следят, говорит Мор, друг за другом. Тот, кто донесет на врага, получает его состояние и владение. Государство кишит стукачами. Доносительство может быть основным занятием, работой по совместительству, а также просто хобби. Калеки, уроды, придурки, которые не в состоянии работать, служат доносчиками. "Ежели кто-нибудь владеет всего одним каким-нибудь членом, то он работает с помощью его в деревне, донося государству обо всем, что услышит", – писал через сто лет после выхода "Утопии" подражатель Мора Кампанелла.
Мораль в Утопии регламентирована законом: нет ни пивных, ни баров, ни публичных домов. Азартные развлечения вроде игры в кости запрещены, как и все прочие "бесполезные для государства забавы". Не может быть тайных мест для собраний. Обсуждать политику запрещается где-либо, кроме Ассамблеи. Чувства и эмоции подавлены в Утопии. Люди молчаливы, ибо каждый шорох прослушивается и может привести к наказанию.
Не в силах я пересказать кратко все достижения утопийской цивилизации. Коли не лень, можете взять полный текст и получить подлинное наслаждение от того, что вас в государстве Утопия нет.
"Эразмические" основы марксизма
Греческое слово "утопия" с легкой руки английского автора попало едва ли не во все языки мира. Означает оно "несуществующее место" или просто "нет", в отличие от "евтопии", означающей "счастливую, блаженную страну". А еще есть английская "дистопия" – обратное утопии (dys - фальшивый, мертвый). Первым заметил, что моровская утопия – это, по сути, дистопия йельский профессор Ричард Сильвестер. Слова "дистопия" в русских словарях пока нет.
Историк Джон Аллен назвал "Утопию" обвинительным приговором утопийцам. Реймонд Чемберс, биограф Мора, писал о мрачной картине корпоративного государства, в котором "суровый монастырский уклад жизни, средневековый фанатизм, принуждение, аскетизм, гнетущий порядок и дисциплина. Железная диктатура государства тут полностью подавляет личность".
"Утопия несовместима с традиционными общечеловеческими ценностями", – полагал Джон Меки. Утопия – агрессивное государство, которое "поразительно напоминает Германию Гитлера". Гитлера ли? Гитлер частную собственность не отменил. "Нацией роботов" назвала остров Мери Бернири. Нет, не рай Утопия, а настоящий ад на земле. Казарменная жизнь там зиждется на тотальном контроле, она обращена назад – в темное средневековье. И еще: это государство, порождающее терроризм. Утоп – синтетический прообраз Гитлера, Сталина, Мао, Пол Пота, Саддама Хусейна, Ким Ир Сена с его сыночком и их подражателей. Вот что, однако, удивляет: все западные авторы, как и советские, рассматривают модель Мора абсолютно серьезно, лишь меняя знак "плюс" на "минус".
Выскажу давно пришедшую на ум мысль: Утопия – не идеальное общество, но – идеальная сатира на идеальное государство. Нас может привлекать житуха на острове, только если мы дураки. Громко хохочущий Мор скептически смотрел в будущее и объяснил нам, что идеальная утопия абсурдна. Едкий сарказм его достиг, а может, и переплюнул уровень сатиры Эразма. Мор говорил приятелю, что видит себя правителем Утопии – "в венке из колосьев". "Утопия" как раз и написана Мором, чтобы спасти человечество от глупых и опасных иллюзий.
Тридцати двух лет от роду Мор отрекся от идей свободомыслия и готов был сжечь свои серьезные книги, дабы не поощрять заблуждений толпы. В его доме жил тогда Эразм Роттердамский и там написал язвительную и парадоксальную "Похвалу глупости", посвятив сей трактат гостеприимному хозяину и другу. Кто у кого учился, мы никогда не узнаем. Через семь лет Мор закончил свою "Утопию". Писал он ее, коротая досуг. Сперва вторую книгу, потом присоединил к ней первую. Начал за границей, окончил дома в Англии. Существует переписка Мора и Эразма – по поводу публикации "Утопии", значит, друг был в курсе всех нюансов. Именно он опубликовал сочинение приятеля. Кстати, первым написал о Море тоже Эразм.
В тексте Мор смотрелся серьезным, непроницаемым, хотя еще в заголовке назвал свое сочинение "забавным". Ведь он верил, что Христос спасет людей, а не какой-то вождь Утоп. Одни современники так и поняли книжку: то есть как шутку, цель которой развлечь, потешить бездной человеческой глупости. Другие читатели, подивившись, решили, что Мор пишет о реальном острове, о чем спрашивали его в письмах. А он туманно отвечал, что лишь невинно описал то, что ему рассказывали свидетели, что "в книге не было никакого обмана". Третьим он говорил, что Утопия находится в Новом Свете, – об Америке тогда немного знали, и в любую чушь оттуда публика в Европе готова была поверить. Короче говоря, Мор пудрил мозги коллегам, как сделал бы на его месте любой писатель.
Несуразности в этом загадочном сочинении удивляют с самого начала. Не может быть, чтобы автор их не заметил, значит, они вкраплены сознательно. Предшественников у Мора было немало, но на них он смотрел иронично. Например, в трактате Блаженного Августина "О граде Божьем" счастье, как и положено, на небе. Некоторые современники и в "Утопии" увидели обычный образец сверхумеренной христианской жизни, рай. Но у Мора этот рай – на земле. Впрочем, о государстве Утопия скептику Мору, якобы, рассказывает некий путешественник Гитлодей. Имя рассказчику Мор дал не случайное: "гитлодей" по-гречески значит "вздорный болтун".
Рукопись "Утопии" написана на латинском, известной стала на английском, при этом жители Утопии "ведут свое начало от греков, а язык их почти персидский". Для пущей правдоподобности Мор даже придумал липовый алфавит. Хвалят остров за всеобщую трудовую повинность и скромность на началах равенства, но труд тут принудителен. Даже в путешествии, издевается Мор, утопийцы обязаны работать, если остановились на месте более чем на один день. А как вам нравится его мысль, что утопийцам разрешены только два вида удовольствия: первое – есть и пить, второе – опорожняться? Культурный уровень жителей счастливого острова своеобразен: они вообще долго не знали, что такое книга и даже что такое бумага. Путешественник Гитлодей привез и показал дикарям эти чудеса.
Мор хочет быть нелепым. Бедность сама собой исчезнет, едва полностью уничтожить деньги. Тут обругиваются все прочие страны, которые живут богаче. Ну где это видано, что богато одетых послов, прибывших на остров из других стран, превращают в рабов? "Весь мир должен перенять систему утопийцев", -после всего заявляет автор "Утопии".
В письме к Петру Эгидею он прямо назвал свое сочинение "сказкой". С благословения Эразма он обвел вокруг пальца всю ученую Европу. Даже ироничный Рабле сперва не понял, вступил с Мором в полемику. Никто в те времена не думал, что слово "утопия" зачинает новый жанр прозы, в котором -мир вверх ногами, мистификация, дураковаляние. А Маркс с Энгельсом, заимствовав едва ли не все факты у Мора, стали кроить и шить свою теорию на полном серьезе. У создателей умопомрачительной системы коммунизма было плохо с чувством юмора.