Авгуры были официальными гадателями и получали жалованье; оставив без внимания намеки императора, они рисковали местом и жизнью. Но если бы удалось привлечь к этому делу Бабилла, он мог бы, воздействуя на императора, отклонить его от задуманного брака.
Сенека решился попытать счастья и сказал Титу:
- Пришли ко мне этого еврея и расхвали его императору, как сумеешь.
Тит послал к Бабиллу раба с приказанием явиться к Сенеке, а сам пошел на террасу, где находились Актея и Нерон.
Нерон поздоровался с ним; молодой человек почтительно осведомился о здоровье императора.
- Благодаря этому лекарю чувствую себя отлично, - сказал Нерон.
- Бабилл - удивительный человек, - сказал Тит, - он не только может вырвать человека из когтей смерти, но, говорят, его глаза читают в сердце людей, его уши слышат тайные мысли, его дух проникает в далекое будущее.
- Наш честный воин становится красноречивым, - засмеялся Нерон.
Тит покраснел, чувствуя, что выдает себя.
- Бабилл, - сказал он, - предсказал артисту Менекроту победу на состязании.
- Ну, это мог бы предсказать всякий, - заметил Нерон, - зная, что я не буду участвовать в состязании. Но и мне хотелось бы расспросить его кое о чем. Приведи его ночью, когда звезды засияют на небе. Если он ответит мне на мой вопрос, я осыплю его золотом, если же нет… - И от забавной мысли, внезапно пришедшей в голову, Нерон рассмеялся.
Тем временем Бабилл явился к Сенеке, который принял его в библиотеке.
Замечательный контраст представляли эти два человека: один - аристократ, представитель культуры, о мягким, задумчивым лицом, повелительными манерами изящно одетый; другой - типичный выходец с Востока со смешным выражением хитрости и фанатизма на лице, резкими еврейскими чертами и в грязных лохмотьях.
С минуту они пытливо смотрели друг на друга, наконец Бабилл опустил глаза.
Оба молчали: Сенека - задумчиво, Бабилл - в терпеливой выжидательной позе.
Сенека первый прервал молчание.
- Тебе, может быть, неизвестно, - сказал он, - что я скромный адепт вавилонской и халдейской мудрости.
Он указал на лежавшую перед ним древнюю рукопись.
Бабилл поклонился; лицо его оставалось бесстрастным.
- Да, - продолжал старый философ, - я обратил мои слабые и близорукие глаза к небу и разобрал грамоту судьбы.
Астролог по-прежнему молчал.
Сенека продолжал несколько торопливым тоном.
- Всему Риму известно, что блистательный Цезарь хочет вступить в брак. Звезды сказали мне, что судьба решила иначе. Можешь ли ты, с твоими великими знаниями, сказать мне, правильно ли я прочел ее решение?
При всем своем самообладании Бабилл не мог подавить радости, осветившей на мгновение его лицо. Он отвечал своим звучным голосом:
- Могущественный советник царей, правая рука повелителя легионов, твои глаза подобны глазам орла, которых не может ослепить полуденное солнце; тебе открыты тайны времен. Да, ты прав и трижды прав: судьба не благоприятствует желаниям блистательного Цезаря.
Каждый из них был до некоторой степени обманут другим. Бабилл не мог не догадаться, зачем он потребовался Сенеке, а Сенека был смущен радостью, мелькнувшей на лице астролога, когда он упомянул о неблагосклонности судьбы к браку Цезаря.
- Я рад, - сказал Сенека, - что мое предвидение подтвердилось таким глубоким исследователем тайн. Может быть, Цезарь пожелает выслушать твое предостережение.
- Если Цезарь удостоит выслушать своего раба, - отвечал Бабилл, - я объявлю ему решение судьбы.
- Смотри же, еврей, не объявляй ничего другого, - строго сказал Сенека. - Звезды сказали мне, что Цезарь пришлет за тобой, и если ты будешь говорить с ним благоразумно, наградит тебя золотом и почестями; если же ты неосторожно разоблачишь тайны своего искусства, тебя постигнут бич и крест. Уверен ли ты, еврей, что звезды сказали истину?
Астролог слегка вздрогнул и пристально посмотрел на Сенеку.
- Да, уверен, - отвечал он.
Сенека протянул ему кошелек с золотыми монетами.
- Возьми это маленькое вознаграждение за твои усердные труды на пользу истины.
Астролог спрятал кошелек в складках своей туники и, поклонившись почти до земли, вышел.
Сенека сел и задумался. Он был недоволен собой. Притворство с астрологом было неприятно для него; гордость его возмущалась необходимостью прибегать к таким средствам. Но он видел, что положение безнадежное, и принимал отчаянные меры. Сенека чувствовал, что это последняя ставка и очень ненадежная. Как бы то ни было, он решился сыграть до конца.
Вечер был ясный и безлунный. Высоко вверху сверкала Лира, и мощные члены Геркулеса обвивали гибкие извивы Змеи. Налево и впереди, низко над горизонтом, медленно опускался Скорпион, преследуемый Стрелком. Немного правее Медведица величественно совершала свой бег вокруг Полярной Звезды. Небо озарялось бесчисленными солнцами, системами и планетами, смотревшими вниз на маленькую Землю своими неподвижными очами. Они заглядывали в окна Мамертинской тюрьмы, где лежал в цепях проповедник, и искрились в драгоценных камнях, украшавших тогу Нерона. Нежные голоса, говорившие на неведомом языке, наполняли Вселенную.
Но император и астролог были глухи к голосам звезд, а в ушах Тита они звучали только как невнятный ропот.
Когда Бабилл вступил на террасу, на ней царствовала тишина. Лицо Нерона смутно рисовалось во мраке; астролог бросился ниц перед его ложем.
- Встань, встань! - резко сказал император, потому что даже худший из римлян чувствовал отвращение к восточному раболепию.
Бабилл встал и произнес дрожащим от притворного или действительного страха голосом:
- Властитель мира желает узнать свою судьбу от своего раба?
Нерон злобно засмеялся:
- Ошибаешься, еврей, властитель мира желает знать, что готовит судьба тебе, прежде чем кончится этот день.
Бабилл вздрогнул; он понял, что император готовит ему что-то недоброе. Обратившись к звездам, он поднял руку и как бы углубился в чтение звезд.
Нерон откинулся на ложе и продолжал злобно улыбаться.
Внезапно Бабилл начал дрожать всеми членами, и полусдавленный крик вырвался из его груди. Он бросился на колени перед Нероном.
- Ну, - спросил Нерон, - что же сказали тебе звезды?
- О я несчастный! - воскликнул астролог. - Горе мне! Лучше бы мать моя не родила меня на свет, потому что я вижу перед собой пытки и смерть, угрожающие мне в эту же ночь, и только ты, могущественный Цезарь, можешь избавить своего несчастного раба.
- Клянусь носом Августа, - воскликнул Нерон (это была его любимая клятва), - клянусь носом Августа, он прав. Я отдал приказание схватить его, когда он будет выходить из дворца, подвергнуть бичеванию, а потом отрубить ему голову. Ну, ты спас свою шкуру, еврей.
Затем, обратившись к Титу, он прибавил:
- Эти звездочеты в самом деле могут кое-что узнать.
- Теперь, - продолжал он, обращаясь к еврею, - скажи мне что-нибудь о моей судьбе.
- Я скажу тебе, - начал астролог, возвращаясь к своей обычной полутеатральной манере, - о том, что тебе больше всего хочется знать.
- Ага! - воскликнул император. - О чем же это?..
- О женщине, на которой ты женишься.
- Какой вздор! - воскликнул Нерон. - Я женюсь на Актее и знаю это без твоих прорицаний.
- Цезарь, - отвечал астролог, - ты женишься на той, которую укажет тебе небо.
Глаза его засверкали, высокая фигура, казалось, еще выросла, он протянул вперед руки и запел монотонным голосом:
Предки ее были могучи в битвах, мудры в совете,
Стройны, как кедр, были жены ее народа
Она прекраснее всех женщин, она как роза в душистом саду,
Она жена знатного мужа, которому суждено быть императором,
Она будет твоей женой, повелитель римлян, так решила судьба.
Песня Бабилла окончилась торжественным возгласом, и он остановился.
- Должно быть, удивительная женщина, - сказал Нерон. - А как ее имя?
- Это скрыто от моих глаз, - отвечал астролог, не желавший выпускать все свои стрелы разом.
- Но я должен знать ее мужа, который будет императором, - сказал Нерон.
Бабилл придумал это предсказание, чтобы сильнее затронуть любопытство Цезаря, возбудив в нем опасения.
- Терпение, - отвечал он, - близок час, когда тайные вещи откроются. Но, - прибавил он, видя, что лицо Нерона омрачилось, - я могу предсказать тебе многое другое.
Он снова устремил взгляд в небо и вдруг задрожал всем телом.
- А! - воскликнул он уже размеренным тоном, каким предсказывал женитьбу Нерона. - Я вижу щит, меч и битву. Стены Сиона крепки, но голод сильнее их. Воины Господа смелы, но враги подавляют их числом. Огонь пожирает храм Господень, и стоны моего народа наполняют мир.
Он устремил свои дикие глаза на слушателей и воскликнул:
- Я говорю вам: здесь тот, в чьих руках победа, кто вступит на священный холм и будет царствовать со славой и могуществом.
Тит стоял позади ложа Нерона.
- Это я, - сказал император.
- Ты! - воскликнул Бабилл.
Тот, кого обагрит кровь его матери,
Будет царствовать, последний Цезарь.
Астролог упал без чувств.
- Не понимаю, что он хотел сказать, - заметил Нерон. - Но что бы ни говорили звезды или он сам, я все равно женюсь на Актее.