- А то, что меньший большему дал повеление, тот и исполнил его. И было тут так. Неделю назад появился в Козельске гонец, якобы от Разрядного приказа. Князь-батюшка Пётр Одоевский принял его, грамоту получил. Что было писано в той грамоте, мне не довелось читать. Да ведомо теперь всем о том. Было велено той грамотой срочно идти батюшке Одоевскому к городу Одоеву, будто родные края защищать, а путь туда неближний, больше ста вёрст. А как пришёл он туда, ему воеводы и говорят, что напрасно пришёл, орды и в помине нет, она по Польше гуляет. Иди, говорят, к Людиново, там и жди. А от Одоева до Людинова почти двести вёрст, да всё по бездорожью.
- Выходит, что все воеводы голову потеряли, - возмутился Даниил. - Ведь князю Одоевскому должно быть ведомо, где орда, он крайний к Польше.
- Я и говорю, что лукавый попутал. Довелось мне увидеть того гонца. Русич он по облику, ничего не скажешь. И одежда-обувка на нём без огрехов, нашенская. И говор ну чисто русский. А нутром-то он басурманин. Вот бы молитвы и заставить вторить. Так и надо было его раскусить, и веры его грамоте не давать.
- Как это так? Грамота из государева приказа, поди!
- Если бы из государева! Нам ли не ведомы коварство и хитрость орды! Ты вот скажи, брат мой, почему бы Девлет-Гирейке не послать русского человека в наш стан с ложью?
- Как же так, русского человека? - недоумевал Даниил.
И Никодим его просветил:
- У них в Крыму полно русских полонян. Вот и из Козельска всю малышню увезли, годовалых и трёхгодовалых. Так там из них любую цацку спроворят. Да такой "ордынец" батюшку родимого на Голгофу поведёт. А уж в обман пуститься, что по ветру плюнуть. Доведись мне, я бы раскусил его и не было бы потери Козельска.
- Озадачил ты меня, Никодим.
- Чем же? Случилось то, что Кассиан вещал.
- Я не о том. Свои у меня маеты. Мне ведь тоже с князем Одоевским надо встречаться.
- Встретишься. Раз ты жених Питиримовой Катерины, тебя он примет. Князь-то ведь за своего человека был в доме священника...
Разговор с Никодимом, как понял Даниил, был серьёзным, повод дал для опасения на будущее. Адашев спросил Пономаря:
- Ваня, ты слышал, о чём речь шла?
- Всё слышал.
- И что ты думаешь? Могло такое случиться?
- Ещё как могло. Я и в Москве встречал от Руси отреченных. Их там в орде лисьим повадкам обучили. Они тебе любую грамоту сочинят, и печать подделают, и подписи приноровят.
- Выходит, Козельск подлостью взяли, - посетовал Даниил.
- Так, поди, и было, - ответил Пономарь. - Зная, что орда в Польше, не мог разумный Одоевский оставить без защиты город.
Ехали лесной дорогой. Было тихо. Где-то пересвистывались синицы. Дятел деловито добивался добыть короеда. Далеко впереди куковала кукушка, похоже, из последних поздняя. Пахло смолой, дурманя голову словно хмельным. Вдруг в этой лесной благодати послышался цокот копыт: неподалёку, за поворотом дороги, кто-то ехал навстречу.
- Схоронитесь, братцы, - предупредил Никодим, прячась за кусты орешника.
Иван и Даниил последовали за ним. И только они спрятались, как показались два всадника. Это были воины при щитах, в кольчугах, в шишаках, мечи на поясах.
- Братцы, так это же наши! - воскликнул Никодим. - Они мне ведомы! - И Никодим выехал им навстречу, крикнул: - Глебушка, Афанасий, куда это вы?
- Эко, право, тесно на земле, - улыбнулся молодой бородач, крепкий и ладный воин Глеб. - А ты куда на своём старичке?
Выехали на дорогу и Даниил с Иваном.
- О, да тут целое войско! - Глеб положил руку на меч.
- А это я их провожатый. Они к князю Петру-батюшке.
- Так-так. Из Козельска? А мы туда.
- Э-э, браты, мы только что из Козельска. И вам там нечего делать. Нет больше славного русского города.
- Что бухтишь, Никодим? - строго спросил Глеб.
- Выгорает он. Вчера на него ордынцы налетели. Всё пограбили, всё пожгли, всех в полон увели, - выдохнул Никодим.
- Какая поруха! Ты слышишь, Афанасий? Что мы теперь скажем князю-батюшке? - произнёс расстроенный Глеб.
- Можете ничего не говорить. Мы вот с московитами очевидцы, всё и поведаем. А вы ведите нас спешно к князю-батюшке. Может, ещё и перехватит где орду.
- Сие резонно. А ну, пошли за нами! - Глеб и Афанасий развернули коней и поскакали.
Троица помчалась следом. Вскоре лес кончился и впереди показалось три десятка изб. Это и была деревня Жиздра. Въехав на улицу деревни, Даниил удивился: на ней - ни души, лишь куры гуляли возле плетней да собака лежала близ дороги. Она залаяла и убежала. Отряд выехал за деревню, в версте от которой синел лес, версты две мчались по нему, и вновь впереди замаячило степное пространство. А на опушке леса вправо и влево от засеки располагались воины. Отряд проехал вдоль засеки, и все увидели в безлесном пролёте большой острог. К нему и направил коня Глеб. Въехали в открытые северные ворота. Прямо перед ними стоял шатёр. Глеб соскочил с коня и скрылся в нём. Даниил и остальные путники спешились, ждали Глеба. Он вскоре появился и позвал Даниила, Ивана и Никодима. Князь Пётр ходил по шатру. Он был гневен, зол и обижен на судьбу. В этой летней кампании неудачи преследовали его. И теперь, когда Глеб успел рассказать князю, какая участь постигла Козельск, он не придумал ничего лучшего, как сорвать свою досаду на Данииле Адашеве.
- Ты зачем явился сюда? Что тебе нужно от меня? Или устыдить намерен за то, что потерял Козельск?! - почти закричал на Адашева Одоевский. - Говори же! Что молчишь?
- Батюшка-воевода, я явился не по своей воле и стыдить никого не собираюсь, - спокойно ответил Даниил.
- Ну так говори, что тебе нужно в ратном поле, стряпчий? Поди, и меч держать не умеешь. Помню же я тебя.
- Да, я стряпчий, но при мне грамота Разрядного приказа, и я должен вручить её тебе, князь-батюшка.
- Опять грамота?! Я уже сыт по горло этими грамотами. Из-за таких, как ты, гонцов я гонял полки за сто вёрст понапрасну.
Он продолжал ходить по шатру и лишь на мгновение остановился, чтобы глянуть на Адашева. Спросил с заминкой:
- Ты кто такой, Алёшка или Данилка?
- Данилка, князь-батюшка.
- А, помню, ты постелю клал у царского братца Юрия.
- Истинно так.
- Ну давай грамоту и исчезай с глаз долой.
- Как прочтёшь, так и уйду! - ответил Даниил и, достав из-под кафтана пакет, подал князю.
Почти вырвав из рук Даниила грамоту, князь крикнул:
- Иди же с глаз долой, стряпчий!
- Как прочтёшь, так и уйду! - повторил упрямо Даниил.
Но это было не слепое упрямство. Разрядный устав гласил, что всякое послание приказа нужно читать при гонце, доставившем грамоту.
- Ну погоди, стряпчий, ты у меня запляшешь, когда вместо Москвы в летучем ертаул-полку окажешься! - свирепел князь.
Он вскрыл грамоту, прочитал, осмотрел всех и вдруг нервно засмеялся.
- Господи, нечистая сила меня надоумила метать громы и молнии. Глеб, - обратился князь к своему воину, - прочти это послание да громко.
Глеб взял грамоту, повертел её в руках и прочитал:
- "От имени царя-батюшки всея Руси сим посланием предписываем за косвенное участие в бунте против государя сослать Даниила Фёдоровича сына Адашева и послушника Чудова монастыря Ивашку Пономаря на береговую службу ратниками в летучий ертаул-полк".
- Я-то грозился отправить их в ертаул во гневе, - продолжая смеяться, сказал князь, - а они туда царской милостью посланы. - Князь подошёл к Даниилу и Ивану, похлопал их по плечам. - Ладно, опальную голову меч не сечёт. Сейчас я вас накормлю, напою, и вы расскажете всё, что случилось с вами.
- Так времени нет, князь-батюшка. Пошли нас в сей же миг в ертаул-полк да повели воеводе преследовать ордынцев, учинивших зло в Козельске, - молвил Даниил.
- И как это ты их догонишь?
- А наперерез пойдём. Они ведь от Козельска на запад пошли, боясь встречи с твоими полками. Да вот Никодима спроси, батюшка-князь, он скажет как следует.
- Ишь, какая троица вас собралась. Ну говори, черноризник, что у тебя в захоронах?
- Так истинно они боятся встречи с русской ратью. Но если им дорожку перекрыть, то на Сельцо надо идти, а с Сельца - на Почеп, тогда можно будет достать нехристей да хвост им отрубить, а там они весь полон гонят.
- Откуда ты это знаешь? Из кельи высмотрел?
- Учением одолеваю ратное дело, а без учения - пустоцвет...
Поостыв от гнева, князь был способен здраво размышлять, действовать. Он распорядился, чтобы в шатёр принесли еды, догадавшись, что гонцы голодны. Потом он расспросил Даниила, Ивана и Никодима о том, что произошло в Козельске. Пока они ели, он думал. И признался, что Адашев и Никодим правы. Если идти ордынцам наперерез, то где-то в Брянской земле, где крымцы выходят на Муравский шлях, их можно будет достать. Но и настораживало: что он может сделать с семью тысячами ратников против тридцатитысячной орды? "Только откуда им будет ведомо, что у меня всего семь тысяч воинов? - задавал себе вопрос князь Пётр. - Однако знали же они, что я покинул Козельск. В крепости мы бы выстояли да и побили бы ордынцев с Божьей помощью".