Комната старшего сына Гедеминовых, Саши, была отделана с большой любовью, сообразно с его пылкими юношескими мечтаниями и любовью к предкам, портреты которых висели на лестничных переходах. Да, он знал, что по мужской линии семья его состояла в родстве почти со всеми царствующими в Европе фамилиями. А по стенам его комнаты висели - от потолка до самого пола - затканные серебром и золотом ткани, на которых были изображены сцены отплытия крестоносцев в Святую Землю. На маленьком столике лежала шахматная доска из нефрита и яшмы, инкрустированная серебром и драгоценными каменьями. А сами шахматные фигурки были вырезаны из яшмы и горного хрусталя. В этой комнате Саша часто воображал себя рыцарем. Здесь веяло духом дальних странствий и подвигов, воображение рисовало корабли с гордо поднятыми парусами; страны, где вечно синие небеса; коней, мчащих в атаку всадников через пески пустыни. Саша очнулся от своих грез, вспомнив отцовские слова: "Разгромив рыцарские ордены, французские короли тем самым расшатали моральные устои общества". Саша с болью думал об отце, которого он так любил. Ему хотелось сейчас быть рядом с ним, и почему–то возникло ощущение опасности, грозящей отцу. Саша встал, как будто хотел закрыть отца собой. Ему всегда был ближе отец, чем мать, и потому он не делился с нею своими предчувствиями, о которых родители знали с раннего детства. Однажды он услышал, как матушка обратилась к отцу: "Все это у него от вас, сударь". При этом она улыбалась, чувствовалось, что она гордилась старшим сыном. Теперь же ее взгляд был все чаще тревожным, когда останавливался на Саше. Она боялась одного: он перехватит почту и узнает, что отец вызывает его, и тогда удержать сына дома она не сможет. Ночью ему виделся один и тот же кошмар: отец медленно падает с коня, роняя из рук оружие. Саша чувствовал, что отец погиб. По–видимому, матушка тоже это чувствовала, но молчала. И вот наступил тот горестный день, когда во время обеда им принесли пакет. Мать не успела взять его в руки - Саша перехватил его.
- Простите, матушка, кажется, это касается в первую очередь меня, - сказал он и вскрыл пакет.
В нем были георгиевские кресты и другие награды отца, его фотографии, неотправленные письма, дневник и письмо командующего, генерала Дончака.
Матушке стало плохо. Ей вызвали врача. Саша убежал в сад и плакал там горько и долго, пока за ним не послала матушка.
Теперь Саша уже знал, что ему делать. Он решил добраться до ставки генерала Дончака самостоятельно, спрятавшись в трюме корабля, идущего в Крым, объявиться в море и сдаться на милость капитана. И тогда его точно уже не высадят на берег.
- Ну что ж, - обнаружив зайца на корабле, сказал капитан, - время суровое. Встать на место отца - дело чести. Только как вы доберетесь до ставки генерала Дончака? Надо будет через красные кордоны пробираться. За крестьянского мальчика вы не сойдете - слишком хорошая осанка у вас. Да и речь может выдать…
- Я прихватил с собой одежду своего ровесника, сына нашего садовника. Назовусь Эдуардом. Его отец учил на шпагах драться. Да я и кувыркаться могу, и на руках ходить, и ножи подкидывать в воздух, и ловить их за рукоятки. Хотите, покажу? Эдуард с матерью в цирке работал. Правда. Назовусь Эдуардом - уверенно сказал он.
- Не надо ножей! На море качка, как за лезвие поймаете? Хорошо, принесите тупые ножи, - распорядился капитан.
Когда ножи принесли, Александр, широко расставив ноги и балансируя, стал подбрасывать их, сначала медленно, а затем все быстрей и быстрей, пока капитан не сказал: "Хватит!". Вечером капитан пытался отговорить Александра от задуманного.
- Подумайте, князь, на какую жизнь вы себя обрекаете. Отца уже не вернуть, а сколько горя матери принесете. Не будет барской постели. Вас ожидают только трудности.
- Я не боюсь трудностей. Они для того и существуют, чтобы их преодолевать. В моих жилах течет кровь моих предков–рыцарей. Она зовет меня на подвиг.
Капитан вспомнил свое отрочество, его тоже звали дальние страны, и сказал:
- Ну что ж, если пуля не догонит вас, всего остального бояться вам нечего. Идите с Богом
И уже на берегу, прощаясь, посоветовал: "Одежду победней раздобудьте. Удачи Вам".
Все лето добирался Александр до Ставки генерала. Ему на пути попадались и белые, и красные, но всякий раз, когда ему предлагали остаться, он притворялся: "Не, меня мамка ждет". Он понимал, что без документов ему до Дончака не добраться. Прыжки и трюки там не пройдут, даже наоборот - вызовут подозрение. И однажды, когда он на неделю застрял в какой–то встретившейся ему по пути бандитской шайке, он впервые увидел наколку на груди у главаря: "Не забуду мать родную". Тогда он специально восхитился наколкой. И довольный похвалой главарь показал ему, как сделать татуировку.
Александр вспомнил: перед тем, как убежать из дома, он, разговаривая с семилетним братом, сказал: "Илья, это письмо передашь матушке утром. Я буду уже в море. А ты запомни: если увидишь наш фамильный герб на какой–нибудь бумаге или другом предмете, внизу будет стоять число и город - я там. Значит, я жив, а написать не могу".
Теперь, под руководством главаря Александр, на удивление всем левой рукой, сделал себе наколку на правой ладони. Он готовил своеобразный пропуск в Ставку командующего белой армией в Сибири генерала Дончака. Это был миниатюрный фамильный герб.
Главарь банды, парень лет девятнадцати, охранял ловкого мальчишку, который приносил ему немалую прибыль.
- Красиво. Два коня, между ними щит, на нем скрещенные мечи. Мне такую сделаешь? - спросил главарь.
- Конечно, - пообещал Александр и ночью ушел.
На подступах к владению Дончака его задержали солдаты.
- Шпионит парнишка! - доложил часовой.
- Шлепни его, - предложил другой, но подошел пожилой солдат и проворчал:
- Не наше дело без приказа стрелять. Надо в штаб отвезти. Да и малец еще.
- Ну, что делал на наших позициях, щенок? - строго спросил офицер.
Всего ожидал Александр, но не такого оскорбления. Он выхватил у офицера шашку из ножен и крикнул:
- Вы оскорбили мою честь, капитан, к барьеру! Я князь Гедеминов!
Все рассмеялись.
- Юродивый пацан, - сказал солдат, - еще ненароком пришибить может.
Но офицер внимательно посмотрел на мальчишку и предложил:
- Верни мне шашку, и пойдем. Там посмотрят, какой ты князь Гедеминов. Если только его сынком прикинешься… Я князя Гедеминова память чту.
Генерал Дончак сидел за столом в кругу офицеров и что–то обсуждал, когда ему доложили:
- Тут оборванец объявился, назвался сынком покойного князя Гедеминова.
- Стало быть, самозванцы у красных нынче в чести, - усмехнулся генерал. - Ну, давайте его сюда.
Перед ним предстал грязный, заросший юнец. Он смело смотрел в лицо генералу.
- Говоришь, князя Гедеминова сын? Все–то там в Красной армии знают: кто, когда и где убит… Так что же?..
- Я не буду отвечать, пока мне не дадут привести себя в порядок. Я три месяца добирался из Парижа.
- А это уже интересно. Дайте ему возможность привести себя в порядок, накормите, да следите, чтобы не сбежал. Капитан, вы привели, вы и ответите мне головой, если он пропадет, - сурово сказал генерал и вернулся к прерванной беседе. У него были дела поважнее.
На следующее утро Александр вновь предстал перед Дончаком.
- Ну-с, выкладывайте свои сказки. Сколько вам лет?
- Пятнадцать, - с гордостью сказал Александр.
- А на отца вы не похожи. Он был брюнетом.
- Похож. Отец в детстве тоже, на фотографиях, таким был.
- Значит, князь? - И генерал пристально посмотрел на мальчика.
- Князь. Я вместо отца пришел воевать, - решительно сказал юный Александр, и генерал тотчас уловил в его облике сходство с отцом. Однако настаивал:
- А чем докажете правоту своих слов? Может у вас документы имеются?
- У меня только один документ, но он фамильный. - И Александр показал ладонь. - Герб наш, родовой. И я тоже левша, как и мой батюшка.
Нашелся офицер, который бывал в доме князя Гедеминова. И после долгих разговоров, когда все прояснилось, генерал засмеялся и спросил Александра: - Говорят, вы капитана Петрухина на дуэль вызвали? А шашкой хоть владеете или сгоряча вызывали?
- Я хорошо владею всеми видами холодного оружия. Во–первых, потому что учился в Пажеском корпусе, во–вторых, преподаватель был у меня, немец, цирковой актер. Папенька его специально нанял. Его фамилия Майер. Как нам сообщили, они погибли в одном бою.
- Ну, теперь нет сомнений. Как же, ваш отец хвалился старшим сыном. Будете моим ординарцем.
- Ваше превосходительство, я бы хотел увидеть могилу своего отца. Это возможно?
- Да, я вас провожу лично.
***
Черкес, ординарец генерала, спросил юного князя: - А так можэтэ? - И молниеносно выбросив руку с ножом, пригвоздил им муху на стене.
- Здорово! - восхитился Александр. - Дай–ка я попробую. И тоже бросил нож.
Черкес взялся учить молодого князя и, восхищаясь его способностями, цокал языком: "Якши!"
Суровый генерал искренне привязался к мальчику, который дрался в бою, как молодой лев. В минуты опасности, прячась за коня, он метко метал ножи.
Юный Александр мечтал, как он закроет своим телом генерала в бою и раненый будет лежать на траве. А генерал нагнется над ним и скажет: "Вот герой. Он был таким же мужественным, как и его отец". Потом с облаков спустятся ангелы и унесут его на небо, и он увидится с отцом
Красные боялись генерала, а тот укреплял позиции, пополнял армию солдатами, оружием. Шепотом говорили о золотом запасе России, который генерал хранит в подвале.