Они вошли в избу. Пройдя сенцы, Колтовский ввел Теряева в просторную горницу. В углу висели образа до самого низа. У стены пред высоким креслом стоял длинный стол с письменными принадлежностями. В горнице помимо этого стояли скамьи, табуретки, кресла и по стенам висели укладки, а угол занимал огромный рундук.
- Медком али вином потчевать повелишь? - спросил боярин, войдя в горницу. - У меня тут в укладке есть. Опять курник женка изготовила, с собой ухватил.
- Не пойдет в глотку, боярин! Спасибо на посуле! - ответил князь.
Боярин усмехнулся.
- А я приобыкши! - ответил он и раскрыл одну из укладок.
Князь увидел в ней чарки и кубки и целый ряд кувшинов, ендов и сулей.
Боярин взял с полки одну из сулеек, потом, нагнувшись засунув руку в глубину укладки, вытащил муравленый горшок, взял две стопки, ложку и вернулся к столу.
- Мы здесь, князь, - говорил он, ставя все на стол, - по-домашнему, только без хозяйки. Случается, с утра уйдешь да весь день с ночью, да еще день без выхода тут. Как татарин - и не помолишься. Да вот и сегодня работы ахти сколько! Выпей, князь! Не хочешь? Ну, твое здоровьице! - боярин выпил стопку, крякнул и, запустив ложку в горшок, стал жадно есть курник. - А ты, князь, пока рассказывай, что за дело, - сказал он.
- Дело-то? А прежде всего мое, - начал князь и рассказал про похищение своего сына и про Федьку Беспалого-И прошу, боярин, тебя о том, чтобы ты Федьку этого в приказ взял и опросил, для чего и по чьему наущению он такое сделал?
- Что ж, это можно, - ответил боярин. - Выдь-ка, князюшка, на двор да похлопай в ладоши!
Князь тотчас вышел и хлопнул. От сторожевой избы отделился стрелец и спешно подошел к нему.
- К боярину, - сказал князь, идя в горницу.
Боярин тем временем выпил еще стопку, и острый его нос закраснелся.
- Ты, Еремка? - сказал он стрельцу. - Возьми-ка ты с собою Балалайку да Ноздрю и идите вы на Москву-реку, супротив Козья болота, у моста. Так, князь? Ну, так туда. И опросите, там ли Федька Беспалый; он рапату держит. Слышь, жгли его не так давно.
- Знаю его, боярин, - отозвался стрелец.
- Бражничал, собака!
- Бывало!
- Ну, так бы и говорил сразу! Так бери этого Федьку и волоки сюда, а добро его стереги, оставь для того хоть Ноздрю. Потом дьяка пошлем в царскую казну взять. Иди-ка!
Стрелец поклонился и вышел.
- Вот и сделали. На допрос-то придешь? Звать, что ли?
- Беспременно. О том просить хотел.
- Ну, быть по-твоему! А еще о чем дело?
Боярин выпил еще стопку и налег на курник.
- А еще о немчине Штрассе, - сказал князь.
Боярин откинулся и перекрестился.
- С нами крестная сила! Что тебе до него?
- Пытал ты его?
- Нет, так, плетью бил только. Такой щуплый. Сбирался я на дыбу его вздеть, да другие дела тут объявились, так пока в яме держу!
- Ну, и молю тебя, боярин, не трожь его дня два еще. Я о нем царю челом бить хочу, потому он - за моего сына заступник, а в вине не причинен, - и князь рассказал про дело немчина.
Боярин от вина посоловел и подобрел.
- Ну, ну, пока что не трону его. Тут государево дело, так и не до него теперь.
- Ну, спасибо, боярин, на ласке. Теперь за мной черед.
- Что ты! Да Бог с тобою! Давай поцелуемся лучше! - и боярин обнял князя, а потом, пошатываясь, пошел проводить его.
- Что за дело? - спросил князь дорогою, услышав пронзительный вопль из сарая.
- Государево! - сказал Колтовский. - Слышь, псарь Миколка Харламов след вынул и ворожейке Матрешке Курносовой наговора ради отнес, а то видел псарь Андрей Перезвон да Кривошлык, про то сказали! Теперь правды ищу. Хе-хе-хе! Длинниками всю подлинную узнаю, колышки под ногти пущу, всю подноготную выведу. Хе-хе!
- Брр! - вздрогнул князь.
- Приобыкнуть надо, - хлопая по плечу, сказал боярин, - ну, здрав буди!
- Как Федьку приведут, пошли за мной на Шереметев двор!
- Беспременно! - и боярин, пошатываясь, пошел в застенок, а князь вышел и сел на коня.
Живая голова, увидев свежего человека, вскрикнула голосом смерти и ужаса. Конь шарахнулся, насторожив уши.
Князь сжал его коленками и поскакал к патриаршему дому. Он решил хлопотать сперва у патриарха.
Въехав на Кремлевскую площадь, он сошел с коня и взял его в повод. Проходя мимо царских палат, он обнажил голову.
Вскоре князь по докладу был введен в покои патриарха Филарета и, к его искренней радости, его ходатайство за бедного немца увенчалось быстрым успехом. Патриарх ласково встретил Теряева, порадовался за него, узнав, что его сын, Михаил, найден, и на его просьбу сказал:
- Для народа это делают, а ныне Салтыковы тешатся. Что до меня, то я и часа бы немчина не держал. Проси царя, я ему от себя тоже скажу! А сам от Москвы не отлучайся. Занадобишься вскоростях!
Царь Михаил устало выслушал князя и сразу согласился отпустить немца Штрассе. Он даже не расслышал хорошо просьбы князя, погруженный в сладостные и тревожные мысли о зазнобе своего сердца, Анастасии Ивановне Хлоповой.
С отпускной грамотой Теряев проехал к Нащокину.
- Сейчас и отпущу его, - сказал боярин, - только не след ему в Москве оставаться. От народа беречься надо!
- А что Федька?
Боярин развел руками.
- Убежал! Как огорело его гнездо скоморошье, так он и улетел куда-то. Никто даже следа не знает.
Князь злобно стиснул кулаки и сверкнул глазами.
- Попадется еще! А сейчас просьба у меня к тебе, боярин, одна великая. Коли попадет скоморох проклятый к тебе, попытай насчет сына моего. Может, и добредем до правды.
- Это можно, князь! Всякого лишним делом подвешу. Всех бы перевешал! - злобно произнес князь.
Не из таких он был натур, чтобы прощать обиды, мысль, что его страданья остались не отмщенными, отравляла ему радость.
- Все сделал, теперь и домой ненадолго, - сказал он, обратившись к Шереметевым.
- Ну, вот и радость! Только оборачивайся живее. Слышь, патриарх никого иного, кроме тебя, не хочет в Нижний посылать.
- Зачем?
- К Хлоповым! По невесту, может!
Князь невольно улыбнулся, чувствуя великое в том для себя отличие.
- Ладно. В день обернусь, - ответил он, - а пока так задумал: возьму к себе я этого немчина, воина-то, и того другого; там во дворе у меня липший сруб найдется, я немчину-то ужо накажу за сыном смотреть.
- А что же, по-хорошему надумал! - согласился боярин.
Князь хлопнул в ладоши и приказал отроку позвать Антона.
Когда Антон явился, он приказал ему:
- Скачи в слободу и накажи нашему немчину, чтобы он беспременно со мною нынче на вотчину ехал, а про того немчина скажи, что он вызволен, и ему тоже прочь из Москвы ехать надо, так, дескать, я его тоже к себе на вотчину зову. Слышь, - обратился он к Шереметеву, - мой-то Михалка полюбил их очень! Так не забудь, скажи толково! - прибавил князь Антону.
Верный стремянный поклонился и вышел.
Эхе сидел возле грустно молчавшей Каролины и только тяжко вздыхал.
- О, будь я при вас, я отбил бы вашего братца! - сказал он, вздохнув глубоко.
Каролина покачала головой.
- Нет, их много было. Если бы мы не спрятались, они и нас взяли бы! С ними нельзя драться.
- А все оттого, что окон не закрыли, - вмешался с азартом булочник, - сколько раз я говорил вашему брату, а он все со смехом. Молодой человек!
- Эдди, Эдди! - раздирающим голосом воскликнула Каролина, - что со мною будет, как тебя замучают эти звери!
- Тсс! - испуганно зашипел булочник.
- Не плачьте, Каролина, - робко произнес Эхе, - я не буду оставлять вас, если вы не прогоните меня. Я буду работать, увезу вас в Стокгольм! Согласитесь!
Каролина взглянула на мужественное лицо воина и невольно улыбнулась его преданности. Эхе радостно закивал головою.
- Я жизнь отдам за вас!
Каролина протянула ему руку и благодарно пожала ее.
В этот миг вдруг открылась дверь, и на пороге ее показался измученный человек в грязном, изорванном платье, с бледным лицом и растрепанными волосами.
- Эдди! - не своим голосом закричала Каролина и бросилась к своему брату.
- Герр Штрассе! - закричал Эхе.
- Штрассе! Штрассе вернулся! - разнеслось по слободе, и скоро домик булочника был переполнен народом.
Все хотели видеть злосчастного цирюльника, слышать его рассказ, выразить сочувствие. Но виновник торжества, полуживой от пережитых волнений, лежал на постели булочника в полу беспамятстве, и подле него находились только Каролина и Эхе да в углу комнаты плакала от радости прекрасная дочь булочника.
- Бульону ему, и здоров будет, - суетился булочник, входя в горницу,-вина стаканчик. Так, Эдуард, крепись!
Но Эдуард уже мог, улыбаясь, кивать головою и слабым голосом благодарил всех за участие.
Вдруг среди них появился Антон. Он приветливо поклонился всем и передал волю князя Теряева.
Каролина первая опомнилась.
- Передайте, что мы исполним волю князя, - сказала она.
- А ты со мной! - обратился Антон к Эхе.
- Я теперь для князя все сделаю! - энергично ответил Эхе и стал со всеми прощаться.
Каролина, краснея, протянула ему руку.
- Мы увидимся с вами! - сказала она.
Эхе просиял и раз пятнадцать кивнул головою; потом он вдруг порывисто нагнулся, поцеловал Каролину и быстро выбежал из горницы.