- Постой, паря, не торопись, - таинственно зашептал он. - Я в старину по начальству много хаживал. Бывало, скажут так же вот: не ждите. А чуть погодя явится начальство. Они, видишь ли, за тяжелую работу считают разговор с народом и всячески от него прячутся.
Артемка послушался его, остался. Но наплыв людей на прием к Серову пошатнул его веру в письмо. Может, и хороший человек, этот Серов, да разве же он будет устраивать на работу, до того ли ему? Лучше самому поискать. Авось подвернется какое дело с подходящим жалованьем.
В Совет зашел чернявый мужчина в диковинной шапке: ни папаха, ни шляпа - пирог какой-то. Мужик кинулся ему навстречу, заулыбался.
- Товарищ Рокшин, здравствуйте!
Рокшин стянул с руки перчатку, пожал руку мужику.
- Обожди меня, Ферапонт. Я сейчас вернусь. - Он исчез за одной из дверей Совета.
- Во, брат, славный человек. Умница, ученый… В том самом комитете всеми делами заворачивает. Мне он все бумаги настрочил. Посмотрел бы, как он пишет - чернила брызгами летят! Хочешь, я его попрошу, он тебе работу подыщет?
- А найдет он?
- А то нет?
Рокшин вышел в коридор, держа шапку в руках. Лицо у него было худое, щеки запали так глубоко, что Артемке показалось, будто он втянул их нарочно. На некрупной голове острые залысины с двух сторон сжимали мысок редких волос.
- Когда, Ферапонт, уезжаешь?
- Рад бы хоть сейчас. Но Серов что-то не подписывает бумагу. Был я у него. Он сказал: "Надо разобраться…" Чует сердце, не подпишет.
- Да-а… Вакханалия, - Рокшин осуждающе покачал головой. - Вы лучше не ждите ничего. На месте все решайте.
- Что решишь на месте! Одно решение: брать в руки берданы и стрелять всех, кто зарится на землю.
- Ну зачем же сразу и стрелять, - недовольно поморщился Рокшин. - Можно обойтись и без этого. Не дадите землю - что с вами сделают?
- Оно верно… С бумагой, однако, спокойнее. Но если не затвердят, я к вам забегу, посоветуюсь. Дорогой товарищ Рокшин, вот этот парняга - земляк мой. Работенку ищет. Нет ли чего у вас на примете?
Рокшин повернулся к Артемке, взглянул на него беспокойно поблескивающими глазами:
- Какую тебе нужно работу?
- Сам не знаю… Пришел вот сюда… - теряясь под его взглядом, ответил Артемка.
- Э, милый друг, сам не знаешь, кто же тогда знает?
- Так я же все больше по крестьянству, - оправдывался Артемка. - Что тут делают люди, мне никто не сказывал. Думал, товарищ Серов поможет.
- И ты к Серову? - удивился Рокшин. - Боже мой, не Совет, а богадельня! Зато - популярность!
В брезгливой усмешке дрогнули тонкие губы Рокшина, на лбу сбежались мелкие морщинки.
- Приходи завтра ко мне. Найду работу. Вот адрес, - он вынул из кармана маленькую книжицу, черкнул карандашом. Артемка зажал в потной руке листок, поблагодарил Рокшина и вышел на улицу.
Он шел по зыбкому дощатому тротуару. Толкая локтями, его обгоняли быстроногие городские прохожие. Все здесь ходили и ездили быстро. Все торопились. Заполошные какие-то люди. Заполошны и чудоковаты. Хоть бы этот самый Рокшин… Заморенный до последней возможности, в чем только дух держится, а ничего, бодро бегает. И другим помогает. Какая ему корысть от этого? Нету корысти. И Ферапонту хлопотать помогает…. А с виду - простоты в нем не заметно. Когда говоришь с ним, ажно пот прошибает.
2
К обеду на постоялом дворе сошлись все трое - Артемка, Федька, Елисей Антипыч. Федька был сумрачен. Ему не удалось купить себе "городскую" одежду. Ругался:
- За худенькие штанишки просят столько денег, сколько у меня сроду не было. Вот шкуродеры!.. Дал бы ты мне, Антипыч, воз хлеба. Потом, когда богачом сделаюсь, за один воз три верну.
- Пока ты в богачи выбьешься, мои косточки, ето самое, уж в земле належатся! - Елисей Антипыч посмеивался, радостно помаргивал облезлыми веками. Ценами на зерно он остался доволен, городские не шибко торговались: зерна в продаже было мало.
За обедом Артемка похвастал:
- Я уже работу подсмекал.
- Какую? - спросил Федька.
- Еще не знаю. Посулился помочь один человек. Я и за тебя просить буду. Он хороший мужик, возьмет обоих.
- Надо сначала посмотреть, сколько платить будут. За маленькие деньги я тут околачиваться не собираюсь. На прииски надо подаваться, золотишком разжиться.
После обеда пошли с Федькой осматривать город. Побродили по улицам. Артемка все больше чувствовал себя обманутым. Совсем мало красоты в городе. Дома низкорослые, похожие на грибы: деревянные - на старые, почерневшие рыжики, каменные - на белые, свежие грузди. Немного приободрился он лишь после того, как увидел поезд. "Пиф-пиф" - дышал паровоз, "так-так, так-так" - стучали вагоны и неслись мимо, поблескивая окнами. Сесть бы в один из этих вагонов и уехать туда, где настоящие города.
Они вышли на Большую улицу, поднялись по ней в гору, к Царским воротам. Здесь дома были на одной стороне, а перед ними вплоть до железной дороги уходил клин пустыря. Снег на пустыре был истоптан, измят, изрезан тропами. У дороги маршировали рабочие с винтовками. Командир шагал рядом с отрядом, хрипло выкрикивал:
- Ать, два! Ать, два!
У обочины дороги мерзла жиденькая толпа любопытных. Друзья тоже остановились.
- Товаришок, - тронул Федька парня в солдатской шинели без хлястика. - Это что такое?
- Не видишь? Красная гвардия на учениях, - объяснил парень. - Буржуев кончать собираются. А вы откель, ребята? A-а, узнаю - деревенские курощупы.
- Сам ты курощуп! - оглядев неказистую фигуру парня, отрезал Федька.
- Но-но! Потише на поворотах. Я все-таки Савка Гвоздь, а не шантрапа какая-нибудь. Меня весь город знает…
- Неужели? - удивился Артемка.
- Вот тебе и "неужели"! - передразнил Савка и неожиданно предложил:
- Айда, братва, со мной на вокзал. Митинг в железнодорожных мастерских будет. Послухаем…
Дорогой Гвоздь допытывался:
- Вы за кого? За большевиков, за эсеров или меньшевиков придерживаетесь?
- Мы сами за себя, - ответил Федька.
- Сразу видно, что деревня. Сейчас каждый должен в партии состоять.
- Ты партийный, что ли? - спросил Артемка.
- Я в анархистах состою. Самые боевые люди идут в анархисты. Хотите, могу вас показать начальнику. Примет, жить будете - во! - показал Гвоздь большой палец. - Анархисты не болтают на собраниях да митингах, а продолжают революцию. Все купчишки нас боятся. Не одного мы уж обчистили для нужд революции.
- И они отдают вам?
- Попробуй не отдай! - Гвоздь распахнул шинелишку, и Артемка с Федькой увидели у него на поясе кобуру револьвера. Гвоздь самодовольно ухмыльнулся, запахнул шинель и вынул из кармана гранату-лимонку. Парни смотрели на него с восхищением. А Савка небрежно подкинул гранату, поймал на лету и сунул в карман.
- А нам дадут реворверты, ежели и мы пойдем в анархисты? - спросил Федька, схватив за руку Гвоздя.
- Не сразу. Сперва поглядят, какая ты птица. Это в Красную гвардию берут кого попало, лишь бы из рабочих. А нам нужны ребята, которые могут на ходу подметки рвать. Понял? Мы, ежели захочем, можем попереть отседова красногвардейцев. Анархия - сила! Ребятишки в нашем отряде подобрались - один против дюжины стоит. Да чего там дюжина! Вот я, скажем, Савка Гвоздь, бывший вор-налетчик, захочу и разгоню всю большевистскую митингу сегодня. Трахну бонбу и все разбегутся…
- Не бреши-ка! Мне Павел Сидорович говорил, что большевики даже царских жандармов не боялись, - возразил Артемка.
- Бонбы кто хочешь, даже твой посельга, испугается. Это же такая штука. Бонба, одним словом! - поглядывая завистливыми глазами на оттопыренный карман Савкиной шинели, сказал Федька.
- Тихо, перестаньте кудахтать, - сердито остановил их Савка. - Подходим…
Гвоздь привел ребят к большому серому зданию железнодорожных мастерских.
- Спросят: откуда, кто такие, - говорите, что работаете на железной дороге. Чужих тут не любят, - с этими словами Гвоздь открыл дверь и пропустил ребят вперед.
Свет едва пробивался сквозь стекла окон, покрытые пылью и сажей, потеками засохшей грязи. Резкий керосинный запах щекотал ноздри. На верстаках и станках сидели рабочие в замасленных до блеска спецовках.
- …Чего хотят, чего добиваются? Надоела волынка!
Говорил это пожилой грузный мужчина в рабочей спецовке. За его спиной стояли люди в чистой одежде. Среди них Артемка неожиданно увидел острые залысины Рокшина. Эта встреча обрадовала его. Он зашептал на ухо Федьке:
- Смотри туда. Видишь, стоит поджарый, в черном пальто. Он сулил дать мне работу.
На них зашикали. Артемка замолчал.
- Пусть меньшевики объяснят нам свою позицию! - Грузный мужчина отступил от стола. На его место стал Рокшин. Беспокойно поблескивающий взгляд черных глаз скользнул по лицам рабочих.
- Товарищи, наша позиция ясна. Мы выступаем против всеобщей вакханалии, охватившей Прибайкалье. Вы посмотрите, что происходит. Работа комитета общественных организаций парализована, земская управа бездействует. Кто в этом виноват? Большевики. Они присвоили право через Совет контролировать работу демократических организаций. Отсюда - сумятица, бестолковщина. Жизненно важные вопросы не решаются. Некоторые видные деятели этой организации мелкими подачками несознательным гражданам пытаются заработать себе авторитет.
- Доказательства? Давай доказательства! - потребовал кто-то из рабочих.
Рокшин поднял голову, отыскивая глазами того, кто бросил реплику. Артемка тоже повернулся на голос. Ему не нравилось, что Рокшина прервали. Хулиганы какие-то. Не о себе человек заботится, о людях, а они сбивают его с мысли.