4
Захар со дня на день откладывал свой отъезд. Он понимал, что загостился, а уехать не мог. Едва начинал собираться, Дугар, Норжима и Базар упрашивали, чтобы остался еще дня на два, на три. По правде говоря, Захару и самому не очень хотелось так скоро покидать гостеприимный кров Дугара.
Ему нравилось сидеть рядом с Дугаром, смотреть, как он работает. Покуривая короткую изогнутую трубку, Дугар постукивает молотком, пилит серебряные пластинки небольшим граненым напильником, царапает острым шилом, и на их поверхность ложится нить узоров, растягивается цепочка орнамента.
- И чудодей же ты, паря! - восхищался Захар.
Дугар посмеивался, не отзываясь на похвалу. Он и сам знал, что делает хорошо. Плохому мастеру заказывать не станут. А к нему люди приезжают издалека, просят сделать оправу для ножен, для кошельков под трут и огниво. Почти у каждого богатого скотовода на кушаке ножны работы Дугара.
- Самустил ты меня своими ножами. Очень уж отменная работа, - сказал Захар. - Дома у меня есть серебряные полтинники, берег на черный день. Сделай ты мне ножик. Можно сделать с полтинников-то?
- Можно и с полтинников. Было бы серебро. - Дугар поднялся, проковылял на костылях к деревянному сундуку. Достал из него что-то завернутое в тряпку, подал Захару.
- Вот возьми. Тебе мунгу тратить совсем не надо…
Захар развернул тряпку и обомлел. В руках у него был нож, да такой, какого он еще не видел у самых знатных бурят. Узкая рукоятка, набранная из коры березы, была гладко отполирована, казалась вырезанной из цельного куска неведомого слоистого дерева. На лезвии с голубым отливом - ни одной царапинки. Но самым ценным, конечно, было чеканное серебро на конце рукоятки и ножнах, обтянутых черной замшей, и цепочка, набранная из мелких двойных колец. Серебро покрывали узоры.
- Это ты делал? - спросил Захар. Он видел, как работает Дугар, но все же не думал, что его мозолистые руки, с обломанными ногтями на кривых пальцах, могли нанести на металл такие узоры, рисунки, линии, словно набросанные остро отточенным карандашом.
- Целый год делал, - ответил Дугар. - Тихо делал, для сына старался. Но ты как большой родня мне - шибко радостно отдаю.
Захар поднял нож за цепочку и протянул Дугару.
- Не могу, не возьму. Пускай Базар носит. Он молодой, ему пофорсить охота. Ты мне сделай попроще.
- Бери, бери, зачем пустой разговор. Сыну буду делать другой. - И как Захар ни отнекивался, нож пришлось принять. Дугар повесил его Захару на пояс, посмотрел издали, прищелкнул от удовольствия языком:
- Хорошо!
Понравилась Захару семья Нимаевых. Вечерами Норжима и Базар учили его говорить по-бурятски. Захар повторял, безбожно коверкая слова, и брат с сестрой покатывались со смеху. Он тоже добродушно посмеивался.
- Мы тебя не отпустим, пока не съездишь с Базаром в степь на охоту, - сказал ему Дугар. - Мой парень любит лисиц гонять. Ты тоже охоту любишь…
- Поедем! - подхватил Базар. - Лисица теперь мышкует, самая пора для охоты.
Захар не устоял перед соблазном и рано утром отправился с Базаром. Целый день гоняли по степи лисиц. Базару удалось одну подстрелить. Пламенно-рыжая, с длинным пушистым хвостом, она лежала поперек седла. Чуть ниже ее остренького уха чернела рана, из нее на снег падали капли теплой крови. В шерсти хвоста запутались былинки, колючки репейника. Базар гладил лису рукой, и глаза его сияли счастьем.
- Вот она! - выкрикнул он. - Не ушла. Куда от Базарки уйдешь, он знает все, что лиса думает. Теперь вторую будем искать. Найдем - ты убивать будешь.
Захар отрицательно покачал головой.
- Домой надо. Видишь, погода меняется, пурга будет. Хватит, Базар, какая охота в пургу-то!
- Какой пурга? Ветерок… Поедем! Я убил, ты - нет. Нехорошо. Мой батька будет ругаться. Плохо водил гостя на охоту, скажет.
- Ничего он не скажет, поедем домой.
- Поедем, - неохотно согласился Базар, лицо его поскучнело. - Беда худо вышло.
У юрты они еще издали заметили кошевку и рядом с упряжкой оседланную лошадь. Базар, вглядевшись, побледнел.
- Еши с Цыдыпом. Замучили батьку - убью! - Он вложил в ствол ружья патрон и галопом поскакал к юрте.
Захар не отставал. У двери Базар на всем скаку спрыгнул с лошади и ворвался в юрту. Захар привязал лошадей и поспешил за ним.
В юрте было полно табачного дыма. Дугар и два его гостя сидели на полу, поджав под себя ноги, и курили трубки. Между ними стояла бутылка водки, тарелка с мясом, стопка пресных лепешек.
- Опусти ружье, сын. Эти люди - самые уважаемые в улусе. Они приехали просить у нас с тобой прощения, - проговорил Дугар, увидев сына. По тому, как он растягивал слова и размахивал трубкой, Базар понял, что отец уже выпил. Вынув из ствола патрон, он повесил ружье на стену. Еши и Цыдып усадили его рядом с собой. Дугар подвинулся, дал место Захару. Еши разлил по чашкам водку.
- Не сердись на нас, Базар. Мы были виноваты, ты тоже виноват. Все погорячились. Забудем старые обиды и не станем наживать новых.
Все, кроме Базара, выпили. Он же не прикоснулся, нахмурил широкие брови, с неодобрением посмотрел на отца. С каких пор Еши, жирная свинья, и Цыдып, тощий шакал, стали искать дружбы бедного пастуха? С каких пор они стали так легко забывать обиды? Уж не готовят ли они исподтишка какую-нибудь пакость?
- Почему не пьешь? Старших уважать не хочешь? Или все еще сердишься? - Цыдып пододвинул Базару кружку.
- Я не пью. Не хочу…
- Значит, сердишься. - Цыдып заерзал на месте. - Пей, говорят тебе!
- Что ты лезешь к парню? Сказал не пьет и весь разговор тут. Отцепись! - Водка была крепкой, Захар захмелел. Здоровой рукой он облапил Еши за шею. - Жиру у тебя, паря!.. У жирных, слыхал я, сердце доброе. Правда, видно. Вот ты приехал прощения выпрашивать… Ты нехитрый, толстые они все простые.
Еши попробовал увернуться от Захара, но он не отпускал.
- Не вертись, не вредничай. Думаешь, поставил водку на стол, так и хорохориться можно? Мужицкое дружество на водку не продается.
"Белоглазый шутхур!" - ругал про себя Захара Еши. Он успел помириться с Дугаром, пока тот был один. Он клялся ему, что приезжали тогда без злых намерений. Во всем виноват Базар. Ох, этот Базар! Не уважает старших, не ценит добра. Они, Еши и Цыдып, всегда считали Дугара своим лучшим другом. У них нет зла на него. Они приехали сюда, чтобы дружеской беседой разогнать туман недоразумения. Друг всегда готов поделиться с другом. Они привезли ему стегно конского мяса и туес масла.
Еши и Цыдып надеялись, что разговор с Базаром будет еще проще. Однако все оказалось иначе. А тут еще этот русский сует свой нос в чужие дела. Не дает слова сказать против Базара…
Еши и Цыдып уехали ни с чем. Примирение с сыном Дугара не состоялось. Просьба Доржитарова была выполнена лишь наполовину. Еши теперь понял мудрость его совета. Пастухи ждут, когда он притянет Дугарку с сыном к ответу. А он предложил им мир. Из улуса в улус пойдет молва о доброте Еши. Но до чего же противно выпрашивать прощение!
- Ох-хо, тяжелая жизнь настала! - жаловался он дорогой Цыдыпу. - Сидит голодранец в вонючей юрте и корчит из себя нойона.