- Тогда продолжаю, господа. Предоставим возможность за отсутствующих акционеров высказаться их представителям.
Так Морис Август Беньовский единогласно был избран президент-директором, а фиумский купец Вандер - его заместителем.
О дальнейшей деятельности компании договорились без больших затруднений. Братья Ристичи отплывут на шхуне "Персей" на малоазийское побережье Эгейского моря в турецкий порт Измир, или Смирну, как называют его европейцы. Шхуна загрузится венским полотном и венгерскими винами. Этот маршрут был для них не новым. Никколо Альберти поведёт "Геракл" с грузом венецианского стекла и бархата на Сицилию, в Палермо и Мессину, а оттуда в Неаполь.
Беньовский самолично следил, чтобы ящики со стеклянными изделиями, кубками, графинами, чашами, блюдами, обёрнутыми соломой, грузились в трюм бережно, аккуратно. Дальнейшие операции компании будут зависеть от размеров прибыли, какие дадут первые рейды кораблей. Морис Август посетил консульских представителей Турции и Неаполитанского королевства в Фиуме, выправил у них торговые лицензии и получил рекомендации с именами известных тамошних купцов.
Незадолго до выхода в море Здравко Ристич наведался к Беньовскому.
- Я недоволен Грибелем, - коротко бросил он, насупившись.
- Что вам плохого сделал Грибель?
- Мне ничего плохого не сделал. Он слишком доверился итальянцу. А итальянец мне не нравится.
- Вы говорите об Альберти?
- О ком же ещё!
- Поясните, пожалуйста, чем плох этот Альберти?
- Не могу вам точно этого объяснить. Я не судебный следователь, а только моряк. Но мне кажется, Никколо Альберти не тот, за кого он себя выдаёт.
- На чём основаны ваши подозрения?
- Он называет себя мантуанцем, стало быть североитальянцем. Но его выговор скорее сицилийский. Я много плавал и встречал сицилийцев, легко их отличу от других. Мне часто доводилось заходить в Венецию. И я никогда не слышал, чтобы среди венецианских моряков находился человек по имени Никколо Альберти. Или он сменил имя, чтобы скрыться от правосудия, или он вообще никогда не служил у венецианцев. И ещё...
- Говорите, говорите, Ристич.
- Присмотрелся я к итальянцам. У меня сложилось твёрдое убеждение, что шкипер давно знаком со всей этой братвой, которую набрал по кабакам в свой экипаж.
- Разве это плохо, что Альберти подобрал знакомых ему людей, в которых уверен?
- Говорю вам, это одна шайка.
- Я выслушал вас, Ристич, и кое-какие меры приму.
- Пусть сам Грибель и отправляется в плавание на "Геракле".
- Вы же знаете, что он старый, больной человек. Он не выносит морских плаваний. Найдём кого-нибудь другого.
Беньовский поручил Герману Бальдамусу отправиться на "Геракл" за старшего и заняться реализацией товаров. Его должен был сопровождать рослый слуга-телохранитель, хорват, рекомендованный Здравко Ристичем. Альберти выслушал это решение спокойно.
- Вам виднее, хозяин. Пусть молодой человек распоряжается товарами. А я только шкипер. Моё дело привести шхуну куда следует.
Никакого неудовольствия или раздражения бесстрастное лицо Никколо не выражало.
Обе шхуны отплыли из Фиуме в один и тот же день. Незадолго до этого события компания застраховала грузы и корабли в Венском страховом обществе. Одним из главных его владельцев был всё тот же промышленник БальДамус. На страховании настояли фиумцы Грибель, Вандер и Ристич. Они напомнили, что у турецких берегов, бывает, пошаливают пираты, захватывают и грабят торговые суда. Случается это не часто, но всё же абсолютной гарантии того, что встречи с пиратским судном под чёрным флагом удастся избежать, нет.
Проводив корабль с товарами, Беньовский занялся хозяйственными делами. Отремонтировал арендованный двухэтажный особняк. Внизу обставил дорогой мебелью собственный кабинет. Помещения поскромнее предназначались для секретаря, вице-президента, бухгалтера. На втором этаже размещались президентская квартира и комнаты для приезжих компаньонов. Позаботился Морис Август и о том, чтобы его рабочий кабинет украшал огромный портрет императрицы Марии-Терезии в массивной золочёной раме, а у входа в дом стоял огромного роста картинный швейцар в роскошной ливрее. Беньовский садился за письменный стол в резное кресло с высокой спинкой под портретом государыни в приподнятом настроении. Он теперь президент-директор! Он станет богатым человеком и проложит дорогу на Мадагаскар. И туземцы встретят его как властелина острова. Его мечты непременно сбудутся.
Но ему и его компаньонам суждено было пережить горькие минуты, разрушившие радужные планы. Герман Бальдамус, не прежний изысканно щеголеватый Герман, сын венского промышленника, а осунувшийся, небритый бродяга в каких-то обносках с чужого плеча объявился недели через две.
- Что за маскарад, Герман? Почему вы вернулись? Что с "Гераклом"? - такими словами встретил его Беньовский.
- Проклятье! Никколо - жулик и разбойник с большой дороги. Он выбросил меня на берег и завладел шхуной.
- Вы уверены, что это так?
- Иначе я не стоял бы перед вами в таком виде.
- Рассказывайте всё по порядку.
И Беньовскому пришлось выслушать такую историю. Во время плавания к Герману навязался в друзья подшкипер Виченцо. Он забавлял молодого дельца пением. Голос у него был великолепный, лучше, чем у самого Никколо. И ещё угощал Германа лёгким итальянским вином. Виченцо отрекомендовался неаполитанцем, много рассказывал о южной Италии, о дворцах Неаполя. Он напомнил, что "Геракл" будет вынужден сделать стоянку в Бари, порту на восточном берегу Неаполитанского королевства, чтобы пополнить запасы воды. Кстати, в Бари живёт его кузина, красавица Эмилия. Она прекрасно поёт и танцует. Он, Виченцо, непременно познакомит молодого синьора с кузиной.
Герман чувствовал одурманивающее действие вина, хотя оно и казалось ему совсем не крепким. А Виченцо твердил своё. Пусть синьор послушает песни Эмилии, станцует с ней тарантеллу. Визит к кузине не займёт много времени. Она с родителями живёт совсем недалеко от порта.
Потом наступил провал памяти. Всплыло новое воспоминание, неотчётливое, смутное. Его ведёт под руку подшкипер Виченцо и что-то оживлённо рассказывает про город Бари, про кузину. И долго продолжается этот путь по узким, извилистым и почему-то пустынным переулкам. Наконец они оказываются в каком-то сумеречном, мрачном помещении в обществе смуглой девушки в крикливо пёстром платье. Девица с низким, с хрипотцой голосом напоминает скорее цыганку, чем итальянку.
- Моя кузина Эми, - представляет её Виченцо. - Спой гостю неаполитанскую песню.
- Непременно спою. Но пусть сперва гость выполнит наш обычай, выпьет бокал виноградного вина за здоровье хозяйки.
Эмилия протягивает Герману тяжёлый гранёный стакан с розовым вином.
- Залпом и до дна. Так у нас принято, - говорит она и прижимается крепким упругим телом к гостю. Сознание Германа обволакивается дурманящим туманом. Эмилия ещё теснее прижимается к нему и что-то говорит. От её тела резко пахнет дешёвой помадой. Женщина, цепко обхватив одурманенного гостя, тянет его на кушетку. Герман слышит её последние слова:
- Готов. Слабак...
Очнулся Герман от утренней прохлады на каком-то пустыре, поросшем бурьяном. Сюртука, во внутреннем кармане которого оставался кошелёк с немалой суммой денег, на нём не было. С ним произошла банальная история - его ограбила мелкая мошенница, портовая шлюшка. Вряд ли она была на самом деле кузиной подшкипера Виченцо. Её услугами воспользовалась шайка Никколо Альберти, чтобы избавиться от Германа и завладеть кораблём.
Когда он добрел до порта, "Геракла" на рейде уже не было. Герман попытался заявить о происшествии в полицию. Выслушав его сбивчивый рассказ, полицейский офицер спросил:
- Вы могли бы указать дом, в котором вы познакомились с женщиной, назвавшейся Эмилией?
- Наверное, не смогу. Я находился тогда в невменяемом состоянии. Меня опоили каким-то одурманивающим снадобьем.
- Вот видите? Что же вы от нас хотите?
К счастью для Германа, в Бари жил крупный торговец, с которым старый Бальдамус имел дела, поставляя ему партии полотна. Этот торговец сочувственно выслушал историю о злоключениях незадачливого венца и снабдил пострадавшего деньгами, чтобы тот смог добраться до Фиуме.
- Печальный урок мне на всю жизнь, - закончил Герман свой рассказ.
- Всем нам горький урок, - ответил Беньовский. - Выходит, Ристич был прав в своих подозрениях. Альберти и его люди - одна пиратская шайка.
Морис Август посетил местного венецианского консульского агента и узнал от него, что человек, называвший себя Никколо Альберти, никогда не служил в Венеции и не плавал на венецианских кораблях. Через местную австрийскую полицию Беньовский получил сведения из Мантуи. Да, в районе этого города находятся поместья семьи Альберти, бывших приближённых герцога Мантуанского. Но никаким преследованиям со стороны имперских властей эта семья не подвергалась, земельных владений не теряла. И среди её членов не было никакого моряка по имени Никколо.