Клеопатра так расстроилась из-за этой неудачи, что тяжело заболела, и только через две недели мне удалось снова поставить ее на ноги с помощью диеты и мягких, успокаивающих лекарств. Вообще за все время, пока я был личным врачом царицы, это был единственный случай, когда она серьезно заболела. Клеопатра сразу отдала приказание о постройке нового флота, но, прежде чем он был готов, Брут и Кассий были разбиты в двух решающих битвах при Филиппах в Македонии. Вскоре убийцы Цезаря один за другим покончили с собой.
Клеопатра торжествовала.
- Теперь мы на стороне победителей, и речь идет только о том, смогут ли Октавий и Антоний и дальше действовать сообща. Месть сладка, скоро это почувствуют и Серапион с Арсиноей. Эти двое выбрали не ту лошадь, но мы не будем слишком торопиться. Гиппо, я хотела бы еще поговорить с тобой кое о чем.
В этом не было ничего необычного, она часто просила меня оказать услугу ее друзьям или придворным, если дело касалось лекарств или врачебной помощи.
- Нет, Гиппо, мне нужен не врач и не лекарство, а твоя помощь в одном очень щекотливом деле. Как я уже говорила, несколько дней назад я получила известие о том, что убит Антипатр, наместник римлян в Иудее и Галилее. Прежде чем римляне назначат его преемника, я хотела бы заявить о своих правах на эти области. Со времен Птолемея Пятого Египту принадлежали вся Палестина и часть Сирии. Позже он потерял их из-за политических неудач. Мы - друзья и союзники римлян, и для них ничего не изменится, если наместником там стану я. Теперь же на эти области претендует Ирод, старший сын Антипатраа. Я хочу сделать ему предложение, а ты передашь его - в совершенной тайне. Если я подниму этот вопрос открыто, в Риме сразу же насторожатся. Посмотри на этого Ирода и попытайся выведать его намерения. Если он умен, он примет мое предложение.
Она замолчала. Я ждал более точного объяснения, но его не последовало.
- Могу я задать вопрос, царица?
- Смелее, Гиппо, мы ведь одни!
- Как звучит твое предложение, которое мне предстоит передать? Или это должно остаться тайной, и я отдам только запечатанный свиток?
Она улыбаясь покачала головой.
- Ты вообще ничего не будешь передавать, потому что существует опасность, что тебя задержат на границе и обыщут твой багаж. Ты получишь только табличку с моей печатью - в подтверждение того, что ты путешествуешь по моему поручению. Мое предложение ты передашь Ироду на словах. Оно гласит: "Клеопатра, царица Египта и Кипра, предлагает тебе, Ирод, сын Антипатраа, объединить с Египтом земли Идумеи, Иудеи и Галилеи, как повелось издавна. Я назначу тебя там моим постоянным наместником и сама буду платить дань моим римским союзникам. В случае, если ты принимаешь мое предложение, я буду просить согласия на него у триумвиров Гая Октавия и Марка Антония. Мой посол Олимп уполномочен передать мне твой ответ на словах". Ты сможешь запомнить этот текст?
- Я запишу его и выучу. В качестве посла я снова превращаюсь в Олимпа?
Она пожала плечами.
- Просто это звучит весомее. При имени Гиппократ на ум приходят лекарства и болезни. И вот еще что: путешествовать ты будешь в одиночку - так легче остаться незамеченным, Тебя будет сопровождать только один слуга.
Чтобы ты мог доказать, что путешествуешь по моему поручению, тебе нужно какое-то объяснение. Ты можешь говорить, что должен купить бальзам из Иерихона, конечно, для меня лично и, разумеется, самого лучшего качества.
Каждый, кто имел дело с лекарствами и благовониями, конечно, знает об этом легендарном бальзаме. Его лучшие сорта ценятся вдвое дороже серебра, и римляне облагают большими налогами торговлю этим ценным веществом.
Кроме того, царица поручила мне приобрести в Иерусалиме подходящий подарок для Ирода. Для этого я должен был обратиться к египетскому торговцу посудой - человеку, который вот уже много лет представляет в этом городе разнообразные интересы нашей страны.
При прощании Ирас опечалилась так, будто я отправлялся на казнь.
- Ах, Гиппо, ты уезжаешь в чужую, дикую страну и оставляешь меня тут совсем одну! Милый друг, что мне делать без тебя? Я буду каждый день приносить богам жертву за твое благополучное возвращение.
Я не мог поверить своим ушам и теперь взглянул на Ирас совсем по-новому. Неужели я ей действительно так дорог? Она нравилась мне - и даже очень, но в тот момент меня волновали совсем иные мысли. Я не сомневался, что справлюсь с этим поручением. В те времена я был еще очень молод, жаждал приключений и был рад предстоящему занимательному путешествию в древнюю страну, когда-то принадлежавшую Египту. Но, видимо, я ожидал слишком многого, потому что поначалу это путешествие меня разочаровало.
Один из парусников флота Клеопатры через два дня доставил меня в Рафию, город на границе Египта и Идумеи, откуда, собственно, и происходил Ирод. Он был арабом, а не евреем, однако несколько поколений назад жители Идумеи приняли - хотя и не совсем добровольно - иудейскую веру.
Иудеем был также и мой попутчик Салмо, родом из Иерусалима. Собственно говоря, его звали Шеломо, а греки переделали это в Саломон.
- Но, - сказал он, представляясь мне, - имя этого мудрого правителя всегда казалось мне слишком длинным, праздничным и торжественным. Так что зови меня, как все, - Салмо.
Он прибыл в Александрию три года назад, вместе с войском, которое прислал Антипатр, и осел здесь, как и многие другие евреи. Со временем он обзавелся семьей и теперь служил младшим офицером в царских войсках. Клеопатра дала мне в провожатые одного из иерусалимских евреев, чтобы мне легче было там ориентироваться. Салмо был высоким худощавым мужчиной, как почти все евреи, он умел читать и писать и очень хорошо знал историю своего народа. Без него уже на границе в Рафии меня ожидали бы большие трудности, потому что иудейские сборщики податей, видимо, превосходят всех прочих по навязчивой тщательности и дотошности расспросов.
Почему я путешествую по поручению царицы, а не заведу собственное дело? Какое количество бальзама я намерен купить и как собираюсь его перевозить? Только по суше? Или также на корабле, и если да, то из какой гавани? Каким образом собираюсь я оплатить товар? Золото? Серебро? Или обмен на другой товар? Или и то и другое? Если да, то в какой пропорции?
Они перерыли наш багаж сверху донизу, но Салмо шепотом приказал мне не мешать им. Потом он в цветистых выражениях похвалил старание и усердие служащих, представился евреем на службе у египетской царицы и - я даже не заметил, как - сунул этим господам несколько кусочков серебра. Мы получили папирус с печатью - что-то вроде пропуска, который подтверждал, что мы официально проверенные путешественники и едем по своим делам.
Так что мы спокойно поехали на своих мулах дальше вдоль берега, переночевали в древнем городе Аскалоне и у Асдода свернули на восток, в направлении Иерусалима.
В Аскалоне Салмо обнаружил недалеко от гавани увеселительное заведение с девочками, но когда мы хотели войти туда, еще в передней на нас пахнуло таким ужасным запахом, что мы поскорей выбежали обратно.
- Наверное, это лупанарий для моряков, которые за долгое плавание так изголодались по женщинам, что им ничего не может помешать.
Вместо этого мы завернули в трактир и пробовали там местное вино, пока языки наши не начали совсем заплетаться.
По пути Салмо рассказывал мне историю народа Израиля, сократив пять книг Моисея до удобных историй, однако на Антипатре и его сыновьях он остановился подробней. "Потому что, - сказал он, - если ты не будешь этого знать, господин, в Иерусалиме тебя не воспримут всерьез, и царица с таким же успехом могла бы послать вместо тебя какого-нибудь мула".
Я поднял руку, собираясь наказать его за дерзость, но он смеясь увернулся.
- Нельзя бить свободного еврея, даже за безобидную шутку.
Мне ничего не оставалось, как тоже рассмеяться и пообещать исправиться.