- Три мешка китового уса…
- И это все?
- Остальное, я полагаю, уплыло еще сегодня днем вместе с мистером Ричардом Чанслером и его помощником Чарли Смитом.
- Боб, о береге кто-нибудь позаботился, надеюсь?
- Я лично расставил наших людей. Отловим и эту рыбешку, леди капитан.
- Надеюсь. Идем на берег. Капитана берем с собою: с ним должен побеседовать сам адмирал. Стащи с него сеть. Руки свяжите за спиной, ноги - вполшага. Советую вам, капитан, вести себя сообразно вашему положению.
- Советуете или просите, прелесть моя?
- Хорошо… прошу… черт с вами…
- О Создатель! Ангелы небесные против вас - ржавые старые девы!
- Эй, вы, все на шлюпки! Уходим на берег!
Глава II
Прошло больше месЯца после ее чудесного освобождения из двухнедельного заточения в Тауэре, этой мрачной королевской тюрьме, а в ушах ее до сих пор звучат оскорбительные до скрежета зубовного слова короля Эдуарда VI, весь этот короткий, отвратительный разговор в каком-то полутемном, промозглом помещении, со стен которого, казалось, не удосужились соскрести плесень далеких веков…
- Сударыня, - сказал тогда король своим обычным ледяным голосом, - вы не находите, что вам давно уже пора заняться истинно женским делом?
О, разумеется, она недолго думала над своим ответом!
- Но для этого мне нужен будет настоящий мужчина, ваше величе- ство! - дерзко парировала она.
- Да, вероятно, миледи. Но мне кажется, вы слишком долго ищете своего избранника, и к тому же - в трюмах чужих кораблей. Боюсь, вы чрезмерно привередливы, сударыня. Я, пожалуй, мог бы попросить кого-нибудь из своих придворных что-нибудь сделать для вас в этом отношении.
- Ах, ваше величество, вы так добры! - воскликнула она в ярости. - Но, скорее всего, я выбрала бы вас, окажись вы чудом в трюме одного из этих кораблей.
- Благодарю вас, сударыня. Мы, пожалуй, подумаем о вас, когда речь пойдет о выборе королевы Англии. Буду крайне огорчен, однако, если мой палач несколько опередит события. При вашей профессии это более чем вероятно. Прощайте, миледи. Надеюсь, слишком кратковременное пребывание в Тауэре все же успело произвести на вас самое благоприятное впечатление.
- О да, ваше величество! Только мне очень не хватало вас в соседней камере, чтобы я имела счастливую возможность ежеминутно благодарить ваше величество за доставленное мне удовольствие!
- В следующий раз мы непременно учтем все ваши пожелания перед отправкой вас на эшафот. Прощайте, сударыня. Милорд, проводите, пожалуйста, эту чрезмерно храбрую особу. Она свободна… пока…
Вот такой разговор с королем Англии! Ах, эта прыщеватая и синегубая дохлятина! Пятнадцатилетний молокосос! Но уже не произносит слова, а выплевывает смертоносный яд! О, встретить бы мне тебя где-нибудь в открытом море - ах, я бы знала, как поступить с тобою, мокрица несчастная! Так гнусно оскорбить женщину одного из древнейших и могущественнейших родов Англии! И за что? Выпотрошила какой-то паршивый испанский корабль, перебив и утопив большую часть команды… Так ее остатки во главе с капитаном подняли невообразимый шум на всю Европу; и, кто знает, не заключи правительство по требованию испанцев отчаянную виновницу международного скандала в тюрьму, кончилось бы все это дело кровопролитной войной между Испанией и Англией. Мрачная холодная камера, тощий вонючий тюфяк, пища, от которой злобно урчал даже ее не слишком изнеженный желудок, грубые надзиратели, настойчиво предлагавшие себя для согревания ее закоченевшего тела, - о, ничто не осело в душе ее таким холодным, колючим и тяжелым грузом, как эта гадкая беседа с королем! В конце концов, следовало бы признать, что он был удивительно вежлив, принимая во внимание обстоятельства, приведшие к этому разговору. Но ядовитая, насмешливая, издевательская и откровенно угрожающая вежливость в устах этого хилого ребенка отозвалась в ее мозгу как оскорбительная пощечина, как публичный плевок в лицо молодой, сильной, здоровой, знатной и красивой женщины. Она кипела от обиды и ненависти. Образ короля с его бескровными губами, источающими яд, мутил ее разум и ожесточал сердце. Никогда прежде она не набрасывалась на своих жертв с такой неукротимой яростью! Месть! Казалось, в каждом своем пленнике она видела теперь это тощее и угловатое тело несчастного короля-ребенка…
Между тем в ее избавлении от суда и освобождении из королевской тюрьмы приняла участие почти вся аристократия Англии, так или иначе связанная родственными узами. Весь королевский двор буквально сгибался под натиском вельможных кланов, умолявших, просивших, требовавших и открыто угрожавших правящей династии. Наконец, Тайный совет королевства вынес свое решение, и Эдуард, король Англии, объявил, что злостную пиратку освободят, если король Испании не будет против подобного акта милосердия. Зная отношение владыки Испании и целого полумира к Англии и ее правящей династии, аристократы опустили руки. Отец рвал на себе волосы и вырвал бы, пожалуй, все до единого, не обратись его супруга, леди весьма решительная и деловая, за помощью к сэру Томасу Грешему, лорд-мэру лондонского Сити, влиятельнейшему из купцов страны. Каким образом тому удалось уладить это удивительное и крайне щепетильное дело, аристократы Англии так никогда и не узнали…
- Скажите, сэр, как мне отблагодарить вас за спасение моей единственной и, признаться, любимой дочери? - спросил счастливый отец.
- Никогда впредь не нападать на мои корабли и на моих людей, - с обез-оруживающей улыбкой ответил лорд-мэр лондонского Сити.
- О, в этом я могу вам поклясться, сэр!
- Тогда все в порядке, милорд.
И вот корабль ее спасителя ограблен, разгромлен, команда утоплена, а капитан избит, связан и валяется у ее ног на дне шлюпки! Ничего не скажешь, хороша благодарность Грешему за спасение! Не иначе - ее преследует злой рок! Отец будет в бешенстве: ведь он поклялся Грешему не трогать его кораблей и его людей. Но, с другой стороны, откуда ей было знать, что именно этот проклятый корабль является собственностью того самого Томаса Грешема, если даже команда не знала этого, а какой-то сумасшедший капитан без конца молол дикую чушь о своей внезапной любви к ней? А тут еще эти двое людей Грешема исчезли с корабля и, скорее всего, станут легкой добычей кровожадного осла Боба, Крошки Боба, прозванного так в насмешку за огромный рост и страшную силу. Ну и влипла в историю, черт подери! Но как же из нее выкарабкаться?
- Эй, послушайте, капитан, - проговорила девушка в кромешной туманной мгле, - надеюсь, вы еще живы?
- Нннеее… оооччееень… в ээтооом… ууувееереен… прееелесть мояяя… - глухо простучал зубами со дна шлюпки связанный по рукам и ногам капитан.
- Боб, посади капитана рядом со мною и развяжи его.
- Но, леди капитан…
- Делай что приказываю, да поживей!
- Но он раскроил черепа двум моим парням, леди капитан! - не сдавался Боб. - Вы должны отдать его мне. Я хотел бы пошарить у него в кишках вот этою пятернею!..
В это мгновение раздался выстрел и большая кожаная шляпа Боба, пробитая насквозь, упала в бурлящее море…
- Следующая пуля отправит тебя вслед за шляпой! Забылся?! Или в петлю захотел? Это я могу для тебя устроить и без помощи адмирала! Ну!
- Простите, леди капитан, - прохрипел Боб, принимаясь за выполнение приказа, - никогда не знаешь наперед, как истолкуют твои слова…
- Заткнись, дурак! Послушайте, капитан, я могу довериться вашему честному слову?
Капитан отчаянно затряс головою, не в силах произнести больше ни слова от холода, сковавшего его большое и сильное тело. На нем были сейчас только жалкие лохмотья от прежней одежды, а босые ноги по щиколотку были погружены в ледяную воду. Дождь со снегом хлестал его избитое и окоченевшее тело. Обжигающие брызги волн выбивали из пленника последние остатки сознания…
- Боб, одолжи капитану свой плащ и закутай его как следует.
- Да, леди капитан.
- Одолжи у кого-нибудь сапоги и сухие носки.
- Да, леди капитан. Эй, Кинг, стаскивай свои сапожки!
- Уж не спятил ли ты, Боб?
- Стаскивай, говорю, да поживее!
- А как же я-то, Боб? Примерзну ведь к шлюпке…
- Не велика шишка… Ну, за борт захотел?
- Что там за болтовня, Боб? Уж не нужна ли тебе помощь женщины?
- Все в порядке, леди капитан. Только вот носки, пожалуй, немного грязноваты для столь важного господина…
- Надень все это… умник…
Крошка Боб высоко поднял свои брови и вытянул губы, словно хотел спросить: "Такая важная птица?" Она кивнула, словно хотела ответить: "Да".
До берега оставалось полторы-две мили. По-прежнему штормило. Дождь с мелким колючим снегом постепенно раскрошил туман, и он висел теперь над волнами большими лохматыми облаками. Стали с трудом просматриваться расплывчатые береговые очертания…
- Иди на корму, - приказала она Бобу, - правь шлюпкой. Но я что-то не вижу двоих других…
- Идут, леди капитан, все в порядке.
- Хорошо. Причалишь у грота. Иди.
Крошка Боб снова поднял было брови и вытянул губы, словно хотел спросить: "Не слишком ли вы рискуете, леди капитан?", но она решительно заявила:
- Все в порядке. Иди, Боб, и делай свое дело.
- Мне кажется, вы ожили, капитан?
- Гммм… Начинаю… черт подери… Благодарю вас за спасение, капитан…
- И вы способны говорить со мною как капитан с капитаном?
- Нет…
- Почему же, позвольте вас спросить?
- Вы слишком красивы для этого, прелесть моя!