"Но пока никаких результатов... Куда он мог спрятать Гонорию, раба и Джамну. Джамна... Бывшая поклонница бога Миры... Может быть, Клавдий тут ни при чём? В Риме сейчас служит жрец из Александрии Пентуэр, которого хорошо знает Джамна, и она ведь могла обратиться к нему за помощью? Могла... И тот, я уверен, ей не откажет... Но даже если и спрятал жрец беглецов, то он их ни за что не выдаст, хоть жарь его на костре... Он, посвящённый в мистерии богу Митре и осенённый великой тайной, никогда не пойдёт на предательство... "Единственный выход в этом видится мне - устроить наблюдение и за Пентуэром, и за всеми митреумами, со жрецами которых он встречается..." - опять новое решение принял корникулярий.
* * *
Клавдий, когда оставался без гостей, то к обеденному столу в качестве жены по правую руку приглашал свою распорядительницу. Если жена со временем начинает предъявлять мужу разного рода претензии, то любовница всегда чувствует грань дозволенного, за которую, она хорошо знает, переступать нельзя, и поэтому между хозяином и такой женщиной всё ладилось...
Октавиан-старший любил возлежать на ложе у стола, возле высоких бронзовых канделябров, высотою в три локтя, стоящих на полу рядом с подсвечником, изображающим голого мальчика. Обычно с распорядительницей он обсуждал за едою хозяйственные дела - о заготовке продуктов, поведении рабов и рабынь да и разных домашних мелочах.
- Сегодня решили отключить тёплый воздух в гипокаустерии...
- Так давно бы пора! На улице уже жарко.
- Но раб, - продолжала распорядительница, - очень боится крыс. Пришлось мне самой с ним спускаться в подвал.
- Надеюсь, вы там недолго пробыли? - хитро сощурил глаза хозяин.
- Как отключили, так и поднялись, - не поняла подвоха распорядительница. Потом только до неё дошло: - Клавдий, типун тебе на язык...
- Смотри! Если заподозрю - сразу выгоню...
- Уж который год подозреваешь...
- Наверное, умеешь хорошо заметать следы.
- А вот ты не умеешь!.. Вчера рабыня-массажистка тебе должна была спину помять, а говорят, что ты ей намял!
- Будет тебе всякого и всякую слушать...
- Если бы слушала, то без конца слёзы проливала.
Слуги убрали стол и подали другой. На нём уже находились любимые на десерт кушанья хозяина - жареные раки, африканские улитки, венункульский изюм, хорошо засушенный в дыму, и массикское вино. Клавдий к нему ещё придумал подавать кидонские яблоки.
Он взял стеклянный фиал с вином и посмотрел его на свет:
- Это вино хорошо ставить под чистое небо ночью, прохладный воздух очистит его и мутность отнимет.
- Клавдий, оно и так чисто играет.
- Мне Кальвисий говорил, что, к примеру, в суррентское вино стоит только голубиное яйцо выпустить - вскоре мутность его яичный желток оттянет на днище... Интересно, что мой друг сейчас в Равенне поделывает?.. Наверное, как всегда, со служанками забавляется...
(Да невдомёк было Клавдию, что прах его друга Кальвисия уже замурован в гробнице, заготовленной им загодя, ещё при жизни).
- Сегодня с утра я закупила на Тукской старого фалернского вина с молодым мёдом три модия, греческого хиосского урну и вейского для рабов три урны. Начали грузить в повозку - она приедет ночью, и тут я увидела мужчину, который внимательно наблюдал за нами... Взгляды наши встретились, лицо у него сразу переменилось, и ничего лучшего он более не придумал, как чесать по-бабьи голову, но этот жест мне показался нарочитым, хотя он и стал затем показывать на нашего раба-гиганта Асклепия...
А позавчера другая рабыня тоже видела, как кто-то прятался за каштановым деревом, наблюдая за нашим домом... - распорядительница оглянулась и, убедившись, что поблизости никого нет, добавила: - Клавдий, уж не Гонорию ли ищут?..
- По всем правилам её уже должны были давно искать...
- Значит, тайные сыщики до Рима добрались.
- Выходят, так... Будь осторожна и язык держи за зубами.
- Мог бы и не предупреждать.
- Это я на всякий случай, любовь моя... Скажи, а на раба-гиганта можно положиться?
- Что ты имеешь в виду?
- Можно в случае чего даже посвятить его в нашу с тобой тайну?.. Надёжный он человек?
- Вполне.
- Хорошо... После обеда пришли его в мой таблиц... Хотя, любовь моя, пойдём в мои покои, отдохнём пока...
После любовных утех Клавдий сразу заснул: всё-таки шестьдесят лет - это не двадцать и даже не сорок... Но силёнки у Октавиана старшего ещё имелись. Проспав часа полтора, он разбудил распорядительницу, которую тоже сморил сон, и сказал, чтобы она нашла Асклепия.
- А потом покажешь ему, за каким деревом прятался человек, которого видела рабыня.
Через какое-то время в таблин к хозяину вошёл раб, росту в нём было семь футов. Клавдий Асклепия ещё не успел хорошо узнать, распорядительница купила его совсем недавно. В доме нужен был такой гигант для тяжёлых работ.
- Ты родом откуда? - спросил его Клавдий.
- Из Корсики.
- Был я там однажды. Скажу - прескверное место! Болота... Комары... Дикие нравы. С Сардинии южным ветром занесло туда травку. Помню, нашёл пучок между камней, сорвал былинку, растёр, понюхал и... захохотал. Сардоническая травка... Говорят, император Калигула её нюхал; однажды так нанюхался, что своего жеребца захотел ввести в сенат...
- Знатные люди на Корсике её тоже любят пробовать.
- А сам пробовал?
- Приходилось.
- Вот что, Асклепий, хочешь получить свободу?
- Хочу, хозяин.
- А для того, чтобы её заработать, нужно избавить наш дом от тайных наблюдателей... Они на Тукской улице следили за вами и за домом наблюдают...
- Много их?
- Пока двоих видели.
- Управлюсь и с большим количеством... Я их выслежу и удавлю. - Гигант показал на свои ладони, похожие на лопаты для выпечки хлебов... - Трупы же покидаю в Тибр...
- Вот и молодец! Но дам я тебе "вольную", как только приедет мой сын, а он, по моим предположениям, должен объявиться со дня на день.
- Согласен, хозяин.
Через два дня Асклепий доложил, что управился с теми двоими - и они уже кормят собой раков на дне реки.
- На нас не падёт подозрение?
- Всё шито-крыто, хозяин; тихо, без шума...