Девушка поджала пухлые губы, обиделась, но, поразмыслив, решила: "Он прав". Гонория, наблюдавшая за ней, незаметно улыбнулась. За время езды, постоянно находясь рядом, между ними установились иные отношения, нежели как между госпожой и рабыней, они сейчас напоминали отношения двух хороших подруг, а скорее даже сестёр; ант видел и радовался... Видимо, то была радость пленного, обнаружившего, что попал к господину, который относится к рабам не как к "говорящим вещам", да и раньше Радогаст испытывал к девушке особое чувство и был доволен, что Джамна находилась на особом положении, но всё же господа не забывали, что она - рабыня, как и раб он сам... А за эти дни, проведённые в пути, многое изменилось. Радогаст чувствовал это по разговору с молодой Августой и по её взгляду: теперь она обращалась к нему как к равному ей; даже больше того, ибо видела в нём свою защиту, надеясь на него и доверяя ему... А он всё делал для того, чтобы эти надежда и доверие крепли, и не только в глазах госпожи, но и Джамны тоже.
Но как бы то ни было, а встреча с турмой напугало его, и его состояние заметили женщины; за этот мимолётный страх он ругал себя, прошедшие без всяких приключений и не грозившие им ничем дни и ночи расслабили его, поэтому он и не готов был к такой встрече, поэтому и испугался... Теперь он будет всегда начеку, теперь уж его нельзя будет застать врасплох.
Радогаст хотел об этом сказать женщинам, но передумал - какой он тогда мужчина, если начнёт оправдываться и в чём-то их заверять?! Как надо при возникновении настоящей опасности себя вести, он им лучше покажет на деле. Но было бы лучше, чтобы она не возникала.
Встретилась им и ещё одна процессия, но не весёлая, как раньше, а скорбная. Вели закованных в цепи беглых рабов, клеймённых на лбу и щеках первой латинской буквой слова "беглый"; им из жалости стали бросать из повозок куски хлеба; те, кто, гремя цепями на руках и ногах, успевал схватить, жадно, давясь, поедали. Куски, что падали на землю, некоторые рабы хотели поднять, но получали по голой спине и плечам сильные удары бичом надсмотрщика.
Джамна выразительно посмотрела на Гонорию, та отвернулась... Хотя минуту назад они хорошо понимали друг друга. Всё-таки преграда и отчуждение между рабыней и госпожой, рабом и хозяином будет существовать всегда, пока есть и будет рабство...
Джамна подумала, что христианский Бог учит воспринимать всех как братьев и сестёр, он говорит - люди равны на этой земле, ибо одинаково сотворены Им по своему подобию. А почему тогда процветает рабство?.. Кажется, впервые девушка задала себе этот вопрос... И ужаснулась. И выразительно посмотрела на каменный крест у придорожной часовни...
Кстати, в заслугу римского права нужно поставить то, что римляне были терпимы в религиозном плане, и рабы, которые являлись выходцами из разных стран, могли сохранять свои верования. Так что Джамна, не будь она, как и её госпожа, арианкой, могла бы по-прежнему поклоняться своему Митре.
За часовней начались поля, даже человеку городскому бросалась в глаза их неухоженность; сейчас наступила пора весенних работ, но не виднелось ни одного сельского труженика. Это приметил не только ант, выросший в деревне, но и молодая Августа. По рассказам придворных она знала, в каком запустении пребывали пахотные земли, но теперь ей пришлось увидеть это самой.
А вчера на ночлеге она слышала разговор двух колонов, возвращающихся из Анконы в своё селение, о том, как их соседи благодаря воинам, размещённым у них на постой, чинят произвол и насилие: они захватывают чужие участки земли, вырубают деревья, уводят скот, режут его и поедают. Хозяева, видя это, льют слёзы, а те насмехаются, не боятся того, что кто-либо узнает об учинённом разбое, и даже угрожают захватить остальное. И всё потому, что они содержат у себя воинов, да ещё и платят им, так как само государство уже не в силах содержать армию...
Гонория, заинтересованная этим разговором, спросила у того, кто постарше:
- Чем объяснить повсеместное на селе запустение и упадок?
- Дело в том, что издаваемые законы сейчас ничего не значат... - ответил старик колон. - Это и превращает земледельцев в разбойников, влагает им в руки железо не для обработки земли, а для убийства и делает их непокорными властям.
И далее крестьянин поведал, как происходит у них на селе сбор податей... Когда являются люди, коим вменено в обязанность собирать подати, то они требуют их спокойно и тихо, но встречают презрение и насмешки. Тогда сборщики с раздражением повышают голос, затем они изрекают угрозы в адрес сельских властей, но бесполезно. Наконец, они хватают их и тащат за собой, но те сопротивляются и пускают в ход камни. И вот сборщики возвращаются в город с ранами вместо податей, и кровь на плащах их говорит о том, чему они подверглись. Несчастные сборщики узнают, что если они подати не доставят, то, сами подвергнутся бичеванию. Тогда они, не имея нужного количества золота и серебра, со слезами продают своих рабынь и рабов, которые тщетно обнимают колени продающего их хозяина. Затем сборщики приезжают в свои поместья с целью продать их, и с ними приезжают покупатели. И цена за землю идёт на уплату податей. Затем наступает для сборщиков забота о пропитании себя, жены, детей, и наконец, когда нет уже более никаких возможностей, они вынуждены просить милостыню. Так, сенатор (член городского совета) вычёркивается из списков по причине отсутствия имущества. Вот почему тают городские советы, вот что является бедствием для городов, а вред, причиняемый городам, пагубно отражается и на военных силах.
- Где же такие люди ищут защиту? - снова спросила Гонория.
- Я знаю одного сборщика, который, разорившись, ушёл в монахи-отшельники, - начал снова отвечать старик. - Живёт в пещере, и ранее, кто не платил ему подати, ругал его и унижал, теперь приходят к нему за словами утешения... Этих самых христианских отшельников развелось в наших краях много. И народ с благоговением к ним относится.
Раньше римское общество строилось на подчинении личного начала общественному, гражданина - государству... Сейчас всё наоборот: рвут государство в своих личных интересах на части. Теперь высочайшим идеалом человека в народном представлении, думала Гонория, стал отшельник, полный презрения ко всему земному и погруженный в религиозное созерцание; стали такими идеалами банкир и торговец (коммерсант, от латинского слова - commercium). Эти идеалы пришли на смену древнему идеалу самозабвенного героя-патриота, готового пожертвовать жизнью на благо своей родины.
V
К человеку, умирающему в одиночестве в степи, горах или лесу, обязательно прилетят или прибегут хищники: будь то грифы или шакалы... Они могут появиться со всех сторон света: с запада, востока, севера и юга.
Сядут рядом и будут наблюдать за предсмертной агонией, чтобы потом пожрать труп.
Великая Римская империя агонизировала долго и медленно, пока с севера не пришли к её умирающему телу готы, с юга - вандалы, с востока - гунны. Существует в природе закон, что хищники-стервятники чуют на расстоянии не только сам распад, но и его зарождение... Ведь великие просторы Прибалтики, южного Прибайкалья и Урала так далеко находились от Рима, что казалось, пройдёт не одно тысячелетие, прежде чем они (готы, гунны, вандалы и римляне) хоть что-то узнают друг о друге. А прошло два столетия, и как только появились первые признаки гниения могущественной империи, то дикие полчища ринулись многочисленной ордой на запад, сметая всё на своём пути, устремляясь к бедному Риму, погрязшему в разврате и коррупции. Последнее слово тоже латинского происхождения, оно, означающее подкуп и порчу, уже было известно с тех пор, как родился из греческою латинский язык, а затем это слово с успехом перекочевало и в русский. Ибо под коррупцией мы понимаем ещё и распад, разложение умирающего тела, собственно то, что наблюдается сегодня в России.
И ещё одна закономерность существует в природе - зарождение распада и гниения происходит на стыке смены богов: в Римской империи - это время смены язычества на христианство, а в России - когда веру Христа заменил атеизм. Ибо отрицание всех религий тоже религия. К слову сказать, в России безбожники, придя в начале XX века к власти, устроили кровавую гражданскую войну, когда, ненавидя православный народ, они натравливали брата на брата, сына на отца, и потом эти же безбожники мучили и разоряли россиян весь век двадцатый.
А нашествие варваров и гуннов, как осенние листья, поднятые ветром, вначале шелестом отозвалось в сумрачных покоях королевских домов. Затем прозвучало звоном монет, падающих на мраморный пол... И вскоре грохнуло каменным обвалом, что повлекло за собой так называемое Великое переселение народов (в их числе - славянские племена венедов и склавенов), которое привело в конечном итоге Рим к гибели...
Размышляя на эту тему, можно прийти к, может быть, спорному, но весьма любопытному выводу - недоброе, а точнее, настороженное и недоверчивое отношение к нам Европы есть следствие не только экономических условий, а и той "кровной" обиды, возникшей очень давно, ещё в конце IV - в начале V веков, когда мы не только не защитили её (Европу), как это произошло во время нашествия Батыя, но более того, вместе с дикими племенами, пришедши ми из-за Рифейских гор, приняли участие в разрушении западных цивилизаций.