Совсем недавно русский читатель познакомился с историческим романом Клыча Кулиева "Суровые дни", в котором автор обращается к нелёгкому прошлому своей родины, раскрывает волнующие страницы жизни великого туркменского поэта Махтумкули. И вот теперь - встреча с героями новой книги Клыча Кулиева: на этот раз с героями романа "Непокорный алжирец".
В этом своём произведении Клыч Кулиев - дипломат в прошлом - пишет о событиях, очевидцем которых был он сам, рассказывает о героической борьбе алжирского народа против иноземных колонизаторов и о сложной судьбе одного из сыновей этого народа - талантливого и честного доктора Решида.
Содержание:
Глава первая 1
Глава вторая 7
Глава третья 11
Глава четвёртая 16
Глава пятая 21
Глава шестая 26
Глава седьмая 31
Глава восьмая 35
Глава девятая 38
Глава десятая 40
Глава одиннадцатая 42
Глава двенадцатая 44
Глава тринадцатая 47
Примечания 49
Глава первая
В доме Шарифа Абдылхафида готовились к приёму важного гостя. Сам генерал Фернан Ришелье, чья слава за последнее время перевалила, как принято говорить, далеко за горы, обещал быть к ужину.
С Фернаном Ришелье Абдылхафид был знаком давно, а его двоюродного брата Шарля Ришелье считал своим близким другом. Дед Фернана и Шарля - Жак Ришелье ступил на землю Алжира едва ли не одновременно с солдатами французских колониальных войск, отец Шарля, Пьер, всю свою жизнь тоже провёл в Алжире, и Шарль считал себя коренным жителем этой страны, представителем поколения, приобщавшего Алжир к "цивилизованному миру".
Последний раз Абдылхафид виделся с Фернаном Ришелье в Париже, в 1954 году. Фернан тогда только что вернулся из Индокитая, где в течение трёх лет, по его собственному выражению, защищал "честь Франции" и дважды был награждён орденами. Теперь он занимался Алжиром. Месяцев пять-шесть назад он уже приезжал сюда из Парижа с каким-то специальным заданием, и Абдылхафиду удалось повидаться с ним лишь мельком, однако он взял с генерала слово, что в следующий раз тот обязательно будет его гостем.
И вот, снова объявившись в Алжире, Ришелье вспомнил о своём обещании. Надо ли говорить, как льстил Абдылхафиду предстоящий визит генерала? Ведь за полгода хлопот у Фернана, наверно, не убавилось, и всё же он нашёл время посетить дом своего друга.
Опускался тёплый и мягкий весенний вечер. Солнце уже коснулось своим багряным краем земли, и его тонкий розовый луч скользнул сквозь розовые тонкие гардины в гостиную, улёгся на роскошном персидском ковре, затем перебрался на круглый стол "рококо" с тончайшими инкрустациями и, поднявшись по стене, залил светом картину - мастерски выполненный маслом пейзаж одного из красивейших мест Алжира - Джурджурских гор.
Шариф Абдылхафид расхаживал по гостиной, заложив пухлые руки за спину. Он был озабочен: как показать дорогому гостю, что и здесь, в раскалённой зноем Сахаре, тоже умеют пользоваться благами цивилизации. На кухне хлопотали кулинары, приглашённые из французского ресторана, в столовой лучшие официанты сервировали стол. Уже несколько раз поливались и подметались дорожки в саду с клумбами ярчайших южных цветов.
Всё, казалось, было готово к достойной встрече гостя, но Абдылхафид явно нервничал. Он обошёл все комнаты в доме и теперь придирчиво рассматривал убранство гостиной: бронзовая тяжёлая люстра с электрическими свечами и множеством хрустальных подвесок, в которых преломлялись десятки маленьких солнц, диван и кресла орехового дерева на витых ножках, с высокими гнутыми спинками, камин, облицованный тёмным мрамором, с изящными статуэтками на каминной доске, огромная севрская ваза для цветов в углу… Часы в деревянном футляре, похожем на старинную башню, ещё одна в тяжёлой золочёной раме картина безымянного испанского мастера изобличали в хозяине дома любовь к старине… или приверженность моде, которая вновь обратила своё благосклонное внимание па прошедшие эпохи. Современными, пожалуй, были только французского производства рояль да мозаичная плитка на полу, вывезенная из Италии.
Нет, решительно - придраться было не к чему. Всё блестело, сверкало, сияло чистотой, стояло и висело в своём, раз и навсегда установленном, незыблемом порядке.
Абдылхафид, ещё раз окинув взглядом всё это великолепие, направился было в столовую, но тут раздался дробный перестук каблучков и навстречу вбежала высокая, удивительно тоненькая девушка - густые чёрные и прямые волосы распущены по плечам, на лбу короткая прядь, длинная нежная шея, худенькие плечи с чуть выступающими ключицами, яркие огромные глаза. Трудно даже сказать, была ли эта девушка красива, но в глаза сразу бросалась необыкновенная её грация и трепетность. Казалось, подойди к ней поближе, и она, словно дикая козочка, топнет копытцем и убежит. Но Малике не убежала. Увидев отца, она на мгновение замешкалась, потом плавно повела рукой, как в танце, и спросила:
- Ну что, папочка, доволен?
Абдылхафид покосился на конверт, который дочь держала в руке, и недовольно сказал:
- Опять? Не делай этого, Малике. Уже и человека посылала. Хватит. Захочет-придёт. Насильно мил не будешь. К тому же… Ты, доченька, не обижайся, сегодня ему здесь делать нечего.
- Почему?! - обиженно возразила Малике.
- Как почему! Генерал не знаком с ним. Ну что ему здесь делать?
- Не знаком - познакомится.
- Но, Малике, у каждого человека свои вкусы. Кто знает, понравится ли ещё генералу это знакомство. Нет. дочка, послушайся на этот раз меня. Хорошо?
Малике сдвинула брови.
Ваш генерал меня не знает, значит, и мне здесь делать нечего? - она сердито разорвала конверт и повернулась, чтобы уйти.
Абдылхафид взял девушку за плечи, привлёк к себе и мягко проговорил:
- Ну, ну, дочка… Не надо глупостей.
В гостиную вошла жена Абдылхафида Фатьма-ханум. Увидев хмурое лицо дочери, она спросила:
- Что случилось? Что вы так стоите?
Абдылхафид пожаловался жене:
- Опять письмо хочет отправить.
- Ну и что? - удивилась Фатьма-ханум. - Пусть отправляет!
- Ох, горе мне с вами! - вздохнул Абдылхафид. - Я вижу, вам ничего нельзя втолковать. Иди уж, отправляй! Пусть приходит! Ступай!
Малике просияла. Она чмокнула в щёку отца, обняла мать и убежала в столовую.
Абдылхафид вздохнул и с укоризной посмотрел на жену:
- Во всём виновата ты. Да, ты виновата… Ну скажи, пожалуйста, что ему здесь делать?
Фатьма-ханум молча подбирала с пола клочки письма. Она была недовольна. Подумаешь, генерал! Что ж, теперь из-за него надо так метаться и суетиться? Если он генерал, то и они не какие-нибудь феллахи. Но Фатьма-ханум понимала, что сейчас не время для возражений, муж устал, нервничает. Поэтому она ответила спокойно, даже слегка улыбнувшись:
- Конечно! Во всём виновата я… Когда-то мой бедный отец то же самое говорил маме. И у него, бедняги, был неодолимый враг - это ты. Помнишь?
Абдылхафид не произнёс ни слова.
Растворились обе створки двери, и низкорослый слуга с чёрными усиками, приложив обе руки к груди, поклонился, пропуская даму. Гостья остановилась у порога и весело поздоровалась:
- Бонжур!
Абдылхафид поспешил ей навстречу.
- О, мадам Лила! Пожалуйста! Прошу вас… Милости просим!
Лила сердечно протянула Абдылхафиду руку:
- Ой, а где же ваши именитые гости?
- Гости вот-вот подойдут, - Абдылхафид коснулся мясистыми губами белой, холёной руки.
Лила подошла к Фатьме-ханум, обняла её, приветствуя.
Абдылхафид, откровенно любуясь гостьей, пошутил:
- Ей-богу, мадам… Аллах свидетель, вряд ли найдётся фея, которая согласилась бы соперничать с вами.
Лила кокетливо улыбнулась, в её голубых глазах вспыхнула лукавая искорка.
Она и впрямь была хороша: точёные руки и ноги, прелестная фигурка, белая, будто светящаяся кожа, короткий, чуть вздёрнутый нос и светлые глаза с поволокой, вьющиеся золотистые волосы. Лишь подбородок был чуть тяжеловат да слишком велик рот. Но где найдёшь женщину без единого изъяна? Лила была признанной красавицей и знала это.
- Я удаляюсь, - поклонился Абдылхафид, - а то, чего доброго, Фатьма-ханум приревнует меня к прелестной гостье.
И он вышел нарочито упругой походкой.
Фатьма-ханум проводила его снисходительным взглядом. Ревновать было не в её правилах, она умела владеть своими чувствами и, во всяком случае, считала, что безопаснее принимать молодых и хорошеньких женщин у себя дома, чем ждать, пока муж начнёт встречаться с ними где-то па стороне. А к Лиле она испытывала неподдельную симпатию, доверяла ей и, наделённая тонким женским чутьём, жалела её.
Длинными пальцами Лила поправила золотистый локон.
- Говорят, генерал молод и красив?
- А ты уже всё разузнала! - мягко улыбнулась Фатьма-ханум.