Князь Меншиков и его свита наряжены были также настоятелями латинских монастырей и монахами - в потеху. Меншиков поместился у кормы, остальные - по двое-трое - на скамьях. За князем следовала ладья княгини. Дарья Михайловна, рождённая, или, как по-русски говаривалось, "сама по себе", Арсеньева, уже относилась к новому поколению российских женщин; ещё в девицах она была, когда сам царь напоминал её отцу, чтобы дочери "учились непрестанно русскому и немецкому ученью". Кто бы прежде думал, что подмастерье пирожный возьмёт за себя знатную дочь Арсеньеву! Но нет, уж не подмастерье, не базарный лоточник - светлейший князь, государев любимец. И по нему, по государеву любимцу, и супруга Дарья Михайловна - светлейшая княгиня. А государь Пётр Алексеевич хвалит бойкость и энергию, любит в других умное умение воспринять всё новое - от корабельной голландской оснастки до танцеванья немецкого. Оттого и в милости у государя супруги Меншиковы, а с ними и сестрица Дарьи Михайловны, Варвара Михайловна Арсеньева, горбатая и пребезобразная собою, но острая умом и видная бойкостью, отчего сам государь зовёт её "бой-девкою". Вот и сейчас Варвара Михайловна Арсеньева - рядом со своей сестрою - в ладье на полозьях. В тех же санях и ещё несколько дам. У всех головы искусно убраны сделанными из шёлка и бархата цветами, поверх коих - кружевные накидки.
За санями супругов Меншиковых следуют сани князь-кесаря Ромодановского - белая ладья, спереди и назади украшенная знатно сделанными медвежьими чучелами. Князь - в мантии горностаевой, окружают его потешные хари, кто - и не разберёшь, облачены в платья немецкие. Князь - прямой Рюрикович, Его пресветлейшество генералиссимус, "князь-кесарь" с царским титулом "величества". Сам государь когда "дедушкой" кличет его, а когда - в досаде - и "чёртом". В богатом доме Ромодановских государь, как в своём доме, - прост, весел. С его споспешением устроилась и судьба последней отрасли Ромодановских - княжны Екатерины Ивановны, внучки "князь-кесаря", недавно сделалась она графиней Головкиной. Свадьба знатная была!..
За Ромодановским выглядывают из окон крытой ладьи санной вдовствующая царица Прасковья Фёдоровна в старом русском платье и дочь её, тоже Прасковья, в шляпе с широкими полями, убранной цветами. Две другие дочери вдовствующей царицы уж выданы в северные земли за немецких принцев. Царица Прасковья Фёдоровна была за Иваном Алексеевичем, старшим братцем и соправителем Петра. Послы чужеземные, видавшие обоих мальчиков в палате Грановитой, замечали, что юный Пётр прекрасен ликом, глядит живо и полон сил, в то время как братец его - вялый, сонный... И век Ивану был недолог. Однако - вялый да сонный, а сделался отцом троих дочерей, царских дочерей. А после того как царевна Софья Алексеевна, старшая сестра своих братьев, осмелилась воссесть на престол, уже всё может статься, могут и мужние жёны и девицы возжелать царского венца. Оттого дочери Ивана, племянницы государя Петра, спроважены в чужие земли, с одной стороны - от российского престола подалее, с другой же - правители этих земель малых уже связаны с государством Российским, ибо кто не ведает, что союз брачный - суть и военный и дипломатический союз...
Свистят паруса галеры санной великого адмирала Апраксина со свитою. И адмирал в немецком платье, гамбургским бургомистром наряжен - маскарадная потеха...
За санями Апраксина настоящая шлюпка поставлена на полозья - везёт придворных дам вдовствующей царицы Прасковьи.
Далее - шлюпка с офицерами морскими, наряжены они лоцманами корабельными и бросают лот усердно.
Громкими кликами разражается толпа навстречу кораблю самого императора. Корабль длиною в тридцать футов, совсем настоящий линейный корабль, со множеством деревянных и даже с десятью настоящими пушками, из которых выпаливают время от времени. На корабле - большая каюта с окнами, три мачты со всеми принадлежностями - всё до последней бечёвки... Сам император свободно, как это у него в обычае, явился народу в виде командира-капитана сего корабля. При нём - парнишки в одинаком боцманском платье и генералы, одетые барабанщиками. Государь зычным голосом отдаёт приказания сим юным матросам, и на сухом пути проделывают они морские манёвры. По ветру попутному распускаются паруса в подмогу пятнадцати лошадям, а при боковом ветре и паруса направляются соответственно. И при поворотах исполняются команды государя. Все дивятся парнишкам-матросам, как лазят они с необыкновенной ловкостью и смелостью по канатам и мачтам.
За кораблём государевым - новое блистательное зрелище - вызолоченная ладья императрицы, сопровождаемой придворными дамами. Ладья изнутри обита красным бархатом и широкими галунами и имеет даже небольшую печь. Восемь рослых лошадей тащат ладью императрицы. Форейторы и кучер - в зелёных матросских костюмах с золотою оторочкою и с плюмажами на шапках. Спереди на ладье помещаются придворные кавалеры. В толпе нарастает гомон весёлого изумления - лица кавалеров начернены, тюрбаны на головах, пышные пёстрые платья - арапами наряжены кавалеры. А назади трубят два валторниста в охотничьих костюмах. У кормы служитель - мундшенк - в бархате красивом, с золотыми же галунами.
Императрица помещается в тепле и удобстве. На протяжении всего пути она несколько раз из глаз скрывается и является народу в новых нарядах. То одета голландкой, в бархатном тёмном платье и в маленькой шляпке, то в нарядном золотом шлеме и в кирасе, то в бархатном платье, шитом серебром, то в голубом плотном шелку со шпагой, притороченной сбоку к поясу, а шпага эта осыпана бриллиантами. Через плечо же надета лента с прекрасною бриллиантовою звездою. В правой руке императрица держит копье. Чернокудрые власы покрыты белокурым париком с бриллиантовым навершием и белым пером нарядным. За государыней следует её маршал и многие кавалеры.
Далее - непременные участники "собора всепьянейшего" - государевой потехи. Для маскарада наряжены они диковинными сказочными птицами и чужеземными шутами - арлекинами и Скарамушами. Едут они в громаднейших санях, особенным образом устроенных - спереди скамьи идут ровно, а далее всё выше и выше поднимаются, навроде амфитеатра, и сидящие вверху приходятся ногами наравне с головами сидящих внизу. Сани эти устроены в виде головы дракона, а сзади прицеплено ещё два десятка малых саней, обитых цветной материей, и тоже маскированные сидят в этих санках.
Нет, не дают глядельщикам соскучиться! Вот явились сани, запряжённые шестерней бурых медведей, и правит медведями... медведь же! Но догляделись - медведь не истинный, это человек, весь зашитый в медвежью шкуру.
А вот лёгкие сибирские санки, десятью большими собаками везомые и управляемые камчадалом в камчадальском костюме...
Маскарадный поезд медленно двигался мимо стен и башен Кремля. Пёстрыми куполами празднично встал на холме Покровский собор, именовавшийся в народе собором Василия Блаженного, подвижника, Христа ради юродивого времени грозного царя Ивана Васильевича. Набережная немощёная была, берега реки не были обложены камнем. Ехали сани мимо деревянных московских городских ворот - Тверских, Пречистенских, Арбатских, Никитских, Серпуховских. Через речку Неглинную перекинут был мост деревянный. В Бабьем городке у Крымского брода мельница стояла. И ещё трое мельниц - у Водяной башни, у Троицких и у Боровицких ворот. А на Кузнецком мосту, налево, как заворачивать к Самотёке, стояли рядком кузницы...