- Понял наконец-то! - хлопнул себя по толстым ляжкам Круз. - Лишь бы дело дали. Мы поднажмем, армейские навалятся - и конец басурману. Эх, скорее бы! Надоело шляться меж островов Березовых!
- Не руби с плеча, Саша! - молвил Степан Хметевский, откладывая в сторону надоевшие карты. - Высокая политика есть дело особ высоких, без нас там разберутся...
- А я в адмиралы и не мечу, - разобиделся сразу Круз, зло тараща водянистые глаза, - это вы все норовите, а мне и на моем "Евстафии" неплохо. Лишь бы дело побойчее дали. А что языком треплюсь, так то за дело радею! - Капитан 1-го ранга опять начал горячиться.
Со скрипом отворилась дверь. - Ну и кричите вы, аж на лестнице слышно. - В комнату с клубами морозного воздуха ввалился замерзший Яков Сухотин, капитан фрегата "Сергий".
- Опоздал, бери штрафную! - кивнул раздосадованный внезапным вторжением Круз. И, наполнив до краев осмериковый, мутно-зеленого стекла штоф, он сунул его стучавшему зубами Сухотину.
- Хлебни, сердешный. Да и к огню садись.
- Ну, разве что по маленькой, - ухмыльнулся хитро Сухотин, поднимая тяжелый штоф. - За виктории наши на морях южных! - сказал он, посуду сию враз ополовинив.
- За какую это викторию пил? - заинтересовался сразу почуявший что-то Хметевский. - Давай, Яша, выкладывай!
- Вот что значит в столицу не ездить. Сидите здесь по берлогам и ни черта не знаете! - заулыбался отогревшийся немного кавторанг, сбрасывая тулуп бараний.
- Не томи, злодей, говори! - дружно задвигались заинтересованные капитаны.
Сухотин важно, не спеша, откашлялся, оглядел сидевших взглядом, полным превосходства. Те, затаив дыхание, не спускали с него глаз.
- Ну, не томи! - не выдержав, застонал со своего кресла Круз. - Помилосердствуй!
- Так вот, - насытившись вниманием к своей особе, молвил наконец-то Сухотин. - С сего дня велено приступать к созданию Донской флотилии. Во главе экспедиции поставлен Алексей Сенявин. Я ж к нему в помощь определен и прибыл сейчас в Кронштадт для отбора служителей. А кроме всего этого... - Кавторанг понизил голос до шепота. - Велено снаряжать еще одну экспедицию секретную на море Средиземное против турок, чтоб туда вокруг всей Европы плыть!
- Это дело! - вскочил с места Круз.
- Садись ближе, - велели Сухотину, - завтра начнешь набирать, а ноне уже поздно, так что давай выкладывай все по порядку...
Вскоре подошли на огонек капитан Корсаков с "Европы" да капитан Барш со "Святослава", заставили Сухотина все поновой рассказывать. Потом подходили по одному капитаны Борисов, Поливанов, Шубин и другие. Сухотин начинал свой рассказ сызнова, только теперь ему дружно помогали собравшиеся в каморе. Снова и снова слышались восторженные возгласы кого-то из пришедших, и все в который раз радовались вместе с ним. К утру Сухотин лишь хрипел, силясь вымолвить что-либо. А капитаны, раскатав по столу карты, взору не привычные, ожесточенно водили по ним пальцами. Давно погас камин, нетронутой стояла водка. Сухотина подбадривали весело:
- Не бойся, Яша. В заботах твоих мы тебе помощники, но будь другом, как же все-таки у них на коллегии дело-то было?
Раннею весною, едва сошел лед, ушли из Кронштадта корабли и суда Ревельской эскадры. Вместе с ними покинул кронштадтский рейд и линейный корабль "Не тронь меня". Впереди была морская кампания 1769 года. На юге тем временем шла подготовка к предстоящим сражениям. Турки укрепляли свои крепости, готовили к походу четырехсоттысячную армию.
В Крыму седлали коней, предвкушая скорую добычу, татары. Русские армии собирались у Киева и Кременчуга. Во главе их стояли генералы Голицын и Румянцев. Все ждали лета.
Сообщения с театра военных действий за январь - март 1769 года:
9 января. Войска крымского хана вторглись в нашу Елисаветградскую провинцию, а две партии татар направились из Крыма к Волчьим водам.
13 января. Пятитысячный отряд татар у Бахмута опрокинут и рассеян отрядом генерал-майора Романиуса. Неприятель бежал за реку Терновку.
Февраль 1769 года. Для снабжения флотилии, назначенной действовать от Азова в Азовское и Черное моря, приступлено было к заготовлению в Павловске и Воронеже судов. К весне ее императорским величеством велено заготовить и спустить по Дону к Новочеркасску до 75 судов разной величины с 12 400 человек команд при 1035 орудиях, начиная с малого до 24-фунтового калибра. 26 февраля. В крепость Святого Дмитрия на Дону прибыл Вологодский пехотный полк под командованием генерал-поручика Бернеса, назначенный для предварительного занятия Азова и Таганрога.
6 марта. Взяв в прибавок к Вологодскому полку 1000 донских казаков, вернее подступил к Азову, и так как крепость эта была оставлена турками еще гораздо прежде, то она и была занята нашими войсками без выстрела.
Из Восточной тайной экспедиции:
Зима 1768-1769 годов. Произведя обследование Аляски ( Аляксы) и открыв ряд островов, суда Восточной экспедиции стали на зимовку. Галиот "Святая Екатерина" под командованием начальника экспедиции капитана 2-го ранга Петра Креницина - у острова Унимак, а гукор "Святой Павел" под началом капитан-лейтенанта Михаила Левашова - у острова Уналяска в бухте, названной им в честь своего судна. В отчете о зимовке Левашов писал: "Пищу худую имели и малую, а от стужи и дождя нигде не сыскать покою".
К концу зимовки от цинги и прочих болезней умерли шестьдесят пять человек. Исследования продолжались...
Глава третья
Собирайтесь-ка, матросушки,
да на зеленый луг.
Становитесь вы, матросушки,
во единый вы во круг. И думайте, матросы, думу крепкую.
Заводи-ка вы да песню новую,
которую пели вечор да на синем море.
Мы не песенки там пели - горе мыкали.
Горе мыкали - слезно плакали...
Из старинной матросской песни
Боцманская должность на флоте - одна из самых хлопотливых. Надлежит боцманам содержать в целости канаты и якоря, анкер-штоки и буи. Отвечают они за отдачу и выборку якорей, содержание мачт, производят разводы на вахты и работы. Да мало ли обязанностей у корабельного боцмана! Боцман Евсей, что с "Не тронь меня", на флоте уже за тридцать лет. За это время, наверное, только что у черта на рогах не побывал! Рекрутом в Минихскую кампанию воевал под Азовом. Две тяжкие раны там получил. Несколько лет спустя тонул на фрегате "Гектор" у Гогландского рифа. Позднее отважно сражался со шведами на праме "Дикий бык" в Аландских шхерах. В войну с пруссаками дрался под Мемелем, ходил в кольбергский десант, опять был ранен. На пути домой еще раз попал в крушение, на этот раз на корабле "Астрахань". Всякое было на долгом веку Евсея, пока до боцманской дудки дослужился.
Евсея весь флот знает, и он всех. С новым капитаном "Не тронь меня" тоже судьба раньше сводила. Перегоняли они несколько лет назад фрегат "Гремящий" из Архангельска в Кронштадт. Знал Евсей, что Хметевский только с виду суров, на самом же деле душа-человек: линьки с мордобоем не жалует, зато о последнем матросе рачится, как о сыне родном. Таких капитанов на флоте по пальцам пересчитать можно. Евсей драться тоже не любил, хотя кулаки имел увесистые. Самого по молодости лупили - это да, было дело, и в минуты откровенной беседы боцман с удовольствием демонстрировал желающим свой щербатый рот. Вот, мол, как в старину-то было, не то, что нынче!
Всю зиму Евсей с малой частью команды на корабле. За ним, что за дитем, каждодневный уход нужен.
В апреле остальная команда на корабль перешла, а в начале марта и рекрутов в пополнение прислали. Принимал вновь прибывших Евсей. Осмотрел их с вниманием и недоволен остался. Рекруты как рекруты - рожи глупые, а в глазах тоска и страх.
- Ну, - сказал им, - новая жисть нонче для вас начинается. Учиться всему будете заново: и ходить, и по дереву лазать, и говорить. Вот ты кто таков? - ткнул он пальцем в грудь тщедушного веснушчатого парня.
- Я-то? - шмыгнул тот простуженным носом. - Васька, Митрофана Никонова сын.
Евсей махнул рукой безнадежно.
- Не Васька, Митрофанов сын, ты будешь отныне, а самый что ни на есть служитель флота российского! И все запомните, - обернулся он к испуганно жавшимся рекрутам, - что вы теперь не Васьки да Ваньки, а русские матросы!
Построив по ранжиру, повел Евсей новоявленных матросов по черному весеннему льду на корабль. Пронзительный ветер рвал с голов треухи и завертывал полы дырявых армяков. На корабле рекрутов встретил дежурный офицер в бараньей шубе и надвинутой по самые уши треуголке. Мельком оглядел прибывших, кликнул писаря да лекаря - осмотреть, нет ли болезни или заразы какой.