- Лиза, ради Бога! - сказал он умоляющим тоном. - Ради Бога, говорите серьезно и правду.
- Признаюсь, я сейчас чувствую большое смущение. Я думала, что это так просто, и тем не менее я очень смущена. Вижу, что я все-таки дочь папа… Одним словом, я хотела вам предложить жениться на мне! - выпалила она. Михаил Яковлевич остолбенел.
- Лиза!
- Да, я давно Лиза, но что вы мне ответите?
- Лиза! - повторил он, просияв. Все смутные, дурные и темные мысли его мгновенно исчезли. - Господи, как я безумно счастлив, - говорил Черняков. - Это банальные слова, но других слов нет, и нельзя по-настоящему выразить мои чувства. Зачем, зачем вы меня пугали? - говорил он, целуя ей руки.
- Постойте, постойте, не торопитесь. Кажется, вы меня не поняли, - поспешно отдергивая руку, сказала она. - Я предлагаю вам фиктивный брак. - Она выпила залпом второй бокал. Теперь главное было сказано. Черняков смотрел на нее непонимающим взглядом. - Фиктивный брак… Недурное шампанское!.. Даже странно, что в такой глуши есть такие вина. Отчего вы не пьете? - быстро, с вызовом в тоне, говорила она. Ей было мучительно неловко. - Фиктивный брак. Понимаете?
- Что вы такое говорите?
- Я говорю очень ясно: я предлагаю вам фактивный брак. Вы не понимаете? Фик-тив-ный брак. Вы никогда о таких браках не слышали? Странно, в Петербурге были прецеденты… Но не смотрите на меня как баран на новые ворота. Вас никто силой не заставляет соглашаться. Не хотите - не надо. Я найду другого.
- Постойте… Какой фиктивный брак? Зачем фиктивный брак? Это значит жениться с тем, чтобы числиться мужем и женой, не живя?..
- Я не знаю, какой смысл вы придаете слову "живя".
- Но почему фиктивный? Почему не настоящий? Ведь я люблю вас! Разве вы об этом не догадывались? - спросил он с отчаянием в голосе.
- Может быть, догадывалась, не все ли равно? Я страшно вам благодарна. - "Глупо за это благодарить человека", - подумала она. - Но…
- Но что? Вы меня не любите?
- Не знаю, как вам сказать. Не буду вас обманывать. Я не влюблена в вас, хотя вы мне нравитесь… Ваша дружба мне страшно дорога, - говорила Елизавета Павловна уже спокойнее, точно его объяснение в любви рассеяло ее смущение.
- Это всегда говорят при отказе!
- Послушайте… Как бы выразить вам, что я хочу сказать? Ну, если б вам предложили поехать в какую-нибудь экспедицию, в какую-нибудь далекую землю, хотя бы прекрасную, скажем, куда-нибудь в Южную Америку. Ведь вы не стали бы себя спрашивать, действительно ли эта земля хороша, и не задумывались бы, хочется ли вам туда поехать, правда? Вы просто ответили бы, что поехать не можете, что вы не путешественник, что вам надо жить и работать в Петербурге, что Южная Америка не для вас. Так и я. Южная Америка не для меня.
- Какая Южная Америка? При чем тут Южная Америка? Нельзя ли сегодня обойтись без метафор? Что вы хотите сказать?
- Я хочу сказать, что ни о каком замужестве, ни о каких "любвях" я не могу думать: это, вероятно, хорошо, но не для меня. Моя жизнь мне не принадлежит.
- Неправда! Вы влюблены в кого-либо из этих мальчишек! - с яростью сказал Черняков. - Может быть, в того заику? Или в румяного молокососа, который сидел рядом с вами на стволе дерева и пил из вашей бутыли?
Она засмеялась.
- Таким я вас никогда не видела, Михаил Яковлевич, - сказала она, едва ли не в первый раз в жизни называя его по имени-отчеству. - Я не знала, что вы ревнивы, как Отелло. Но я в данном случае так же невинна, как Дездемона. Нет, я не влюблена ни в румяного молокососа, ни в заику, как вы изволите выражаться… Откуда, кстати, вы знаете, что он заикается?
- Может быть, в субъекта с длинной бородой? В того, что сидел справа от вас?
- Это уже было бы лучше. Субъект с длинной бородой замечательный человек. Однако, я вижу, у вас очень зоркие глаза. Нет, вы не перечисляйте всех, кто там сидел и не описывайте их примет. Было бы кстати хорошо, если б вы и вообще совершенно забыли, что видели нас в лесу.
- Прежде вы не были так конспиративны. Вы ведь меня даже знакомили кое с кем из ваших единомышленников. Помните того идиота с цианистым калием во рту?
- Ах, этот! - сказала она и залилась тем же неестественным смехом. - Это у него в самом деле смешная черта: он считает полезным всегда иметь во рту пузырек с цианистым калием, чтобы в случае ареста раздавить и проглотить. Пузырек, действительно, очень смешно у него перекатывается, рано или поздно он его нечаянно раздавит и умрет. Но он совсем не идиот. Кстати, если я его с вами познакомила, то конечно тут же выдумала фамилию… Все-таки давайте говорить серьезно… "Очень серьезно и о важных предметах", как вы сами сказали… Значит, вы отказываетесь от моего предложения?
- Я именно не могу думать, что вы говорите серьезно, Лиза! Даю вам слово, мне все кажется, что вы шутите!.. Зачем вам фиктивный брак?
- Прежде всего затем, что мне нужно уйти из дома папа. Вы скажете, что я могу это сделать и без фиктивного брака. Но это будет тяжело, папа взбесится.
- От фиктивного брака он взбесится еще больше.
- Вы не очень догадливы: разумеется, папа будет уверен, что брак самый настоящий. И я думаю, он был бы рад, если б вы стали его зятем.
- Позвольте… Я действительно ничего не понимаю. Разве при фиктивном браке люди живут на одной квартире?
- Есть разные варианты. Наш вариант был бы именно такой… Но, конечно, папа не главная причина. Мне нужно надежное имя, не вызывающее никаких подозрений. Однако, вы не бойтесь, я ничего страшного на нашей квартире не хранила бы. Я уточняю еще больше: мне нужен паспорт, по которому я могла бы в любой день, в двадцать четыре часа, собраться и уехать за границу. Конечно, с тем, чтобы вернуться. Не буду скрывать от вас; это могло бы вас подвергнуть некоторым неприятностям с Третьим отделением. Насколько я могу судить, очень небольшим. А мне вы могли бы оказать огромную услугу. Допускаю даже такую возможность, что ваше имя и ваш паспорт могут спасти мне жизнь… Но если вы боитесь… Незачем махать руками, многие люди отказываются из страха. Сказать вам правду, я думала и о других, в частности о нашем милейшем Петре Великом. Он, конечно, мне не отказал бы, однако его имя, положение и паспорт несравненно хуже, чем ваши. Быть может, он уже на учете у Третьего отделения. Тогда как профессор Петербургского университета, шурин министра фон Дюммлера!.. Впрочем, ввиду вашего отказа, я вероятно обращусь все-таки к Петру Алексеевичу, - сказала она, вопросительно на него глядя. Лицо у Михаила Яковлевича было растерянное. Он снял очки, протер их и снова надел.
- Нет, нет, вы надо мной издеваетесь, - сказал он.
- Значит, нет? Что ж, ничего не поделаешь. Я не хочу и не могу вредить вашей карьере. Ну, не будем, об этом больше говорить… Надеюсь, вы все же не сердитесь, что я для этого вызвала вас из Кисловодска. Там было хорошо?
- Да, там было хорошо, - повторил он и схватил ее за руку. - Лиза! Милая! Лиза! Зачем это?
- Зачем что?
- Зачем вы идете в это ужасное дело? Умоляю вас, не говорите мне, что вы идете из любви к народу! Вы не знаете народа и хотя бы уже поэтому не можете его любить. И народ не требует, чтобы вы занимались такими делами… Подумайте!
- Очень благодарю за совет. Я уже подумала без вас и объяснять свои мотивы не нахожу нужным, если вы их не понимаете.
- Но ведь это самообман! Мужчины, быть может, идут для карьеры, чтобы стать народными трибунами, вождями, но вы…
Она злобно засмеялась.
- Хорошая карьера идти на виселицу!.. Или в каземат, все равно… Вы нам приписываете ваши побуждения! Если вы, старшие, думаете только о своих теплых местечках, то что же удивительного в том, что молодые берут в свои руки дело освобождения России? Нас не щадят, и мы щадить не будем!.. Впрочем, я очень сожалею, что начала этот разговор. Право, было бы лучше, если б вы не оскорбляли людей, которые… которых я люблю и уважаю. И не говорили о чувствах, вам непонятных!
- Вздор! Все вздор! Все пустой чудовищный вздор! - сказал он. Лицо у него было очень бледно. Они еще долго молчали.
- Пожалуй, я пойду. Поздно, - нерешительно сказала она.
- Сидите… Вы сказали, что мое имя может спасти вам жизнь. Как я могу отказаться при таких условиях?
- Ничего, не стесняйтесь. Я найду другого.
- Ценю деликатность вашего замечания!
- Ведь дело идет не о настоящем браке. Какая же неделикатность?
- Если б я согласился на это издевательство, вы поселились бы со мной… совсем? Или вы уехали бы на следующий день?
- Нет, я никуда пока не собираюсь уезжать… Муж не отвечает за действия жены, я знаю такие случаи. Риск для вас был бы невелик.
Черняков вскочил с дивана.
- Я прошу вас не говорить о риске! - закричал он. У него вдруг брызнули из глаз слезы. Она смотрела на него изумленно. Черняков отвернулся от нее и отошел, вынул из кармана платок.
- Извините меня, если я что не так сказала. Но, право, я не думала, что все это вас так взволнует. Вы живете не в моем кругу и не знаете, что фиктивные браки дело не такое уж редкое.
- Не могли бы вы воздержаться от социологических обобщений! Человек узнает, что мечта его жизни рухнула, а вы удивляетесь, что он волнуется. Когда вы должны иметь ответ?
- О, это не так спешно. Я подожду.
- Вы всегда были сумасшедшая, - сказал он, точно его слезы давали ему право говорить самую нелестную правду. - Как сумасшедшая, носилась верхом, как сумасшедшая каталась на коньках, недаром сломала себе два года тому назад ребро. Для вас и ваши нынешние дела - то же самое.
- Хорошо, но вывод? Значит, вы не отказываетесь наотрез?
- Я подумаю… Я надеюсь, что…