VI
В понедельник Мод собиралась в палату общин послушать обращение сэра Эдварда Грея к парламенту. Все говорили, что его речь станет решающей. Тетя Гермия собиралась сопровождать Мод, и в кои-то веки Мод была рада ее компании.
В этот день должна была решиться судьба Мод - вместе с судьбами многих тысяч молодых женщин. От того, что скажет Грей и как отреагирует парламент, зависело, станут ли женщины по всей Европе вдовами, а их дети - сиротами.
Мод уже не злилась, ей было только страшно. Что ждет ее впереди, война - или мир, замужество - или одиночество, жизнь - или смерть?
Был праздник, и все отдыхали. Но при этом очень многие горожане собрались у здания парламента, словно надеясь первыми узнать о его судьбоносном решении. Шофер медленно вел семиместный "Кадиллак" Фица через толпу на Трафальгарской площади, мимо Уайтхолла. Погода стояла пасмурная, но теплая, и некоторые из следящих за модой молодых людей были в соломенных шляпах. Мод заметила у продавца газет анонс передовой статьи "Ивнинг стандард": "На краю бездны".
Когда автомобиль остановился у Вестминстерского дворца, в толпе раздались приветственные возгласы, тут же сменившиеся вздохами разочарования, когда из машины вышли всего лишь две дамы. Зеваки желали видеть своих героев, таких, как Ллойд Джордж и Кейр Харди.
Дворец был олицетворением викторианской мании к украшательству. Искусно обработанный резной камень стен, повсюду деревянные панели, на полу яркая мозаика, в окнах витражные стекла, на полу узорчатые ковры.
Большинство членов парламента были в традиционных черных визитках и черных шелковых цилиндрах. Только лейбористы, не желая подчиняться традиции, были одеты в повседневное.
Мод знала, что сторонники мирного решения все еще составляют в совете министров большинство. Ллойд Джордж накануне добился своего, и правительство приняло решение не вмешиваться, если нарушение Германией границ Бельгии будет носить чисто условный характер и не будет сопровождаться насильственными действиями.
Обнадеживали итальянцы, объявившие нейтралитет: соглашение с Австрией, сказали они, обязывает их принять участие в войне только в том случае, если она подвергнется нападению, однако по отношению к Сербии Австрия выступала в качестве агрессора. Италия оказалась единственной страной, проявившей благоразумие, с грустью подумала Мод.
Фиц и Вальтер ожидали в восьмиугольном центральном вестибюле.
- Я не слышала, что было на утреннем заседании, - сказала Мод. - А вы?
- Еще три отставки, - сообщил Фиц. - Морлей, Саймон и Бошан.
Все трое были против войны. Но как же так?
- А Ллойд Джордж не ушел?
- Нет.
- Странно… - Мод ощутила холодок дурного предчувствия. Неужели во фракции произошел раскол?
- И что же Ллойд Джордж собирается делать?
- Не знаю, но догадываюсь, - печально сказал Вальтер. - Вчера вечером Германия потребовала, чтобы Бельгия пропустила наши войска через свою территорию.
Мод ахнула.
- Бельгийское правительство заседало с девяти вечера до четырех утра. Они ответили отказом и заявили, что будут сражаться.
Это было ужасно.
- Значит, Ллойд Джордж неправ, - произнес Фиц, - германской армии не придется ограничиться условным вторжением.
Вальтер ничего не сказал, лишь беспомощно развел руками.
Мод боялась, что бессовестный немецкий ультиматум и глупое упрямство бельгийского правительства лишит сторонников мира поддержки в английском правительстве. Слишком уж напоминали Бельгия и Германия Давида и Голиафа. У Ллойда Джорджа было чутье в отношении общественного мнения; может, он предчувствовал, что настроения в обществе изменятся?
- Пора занимать места, - сказал Фиц.
Мод и тетя Гермия прошли в маленькую дверь и по длинной лестнице поднялись на галерею. Здесь заседало суверенное правительство Британской империи. В этой комнате решались вопросы, имеющие значение для четырехсот сорока четырех миллионов, проживавших на территории Британской империи. Каждый раз, приходя сюда, Мод поражалась, каким небольшим кажется этот зал - меньше, чем обычная лондонская церковь.
Правительство и оппозиция сидели друг напротив друга на скамьях, расположенных ярусами. Их разделял проход, шириной - согласно легенде - в две длины меча, чтобы оппоненты не могли перейти от слов к действию. Чаще всего во время дебатов зал был почти пуст, присутствовало не больше дюжины членов парламента, которые рассаживались на скамьях с зеленой кожаной обивкой. Но сегодня зал был полон, и члены парламента, которым не нашлось места, даже стояли у входа. Лишь первый ряд с обеих сторон по традиции был пуст: с правительственной стороны оставались места членов кабинета, а с другой стороны - оппозиции.
Имеет большое значение, подумала Мод, что сегодняшние дебаты проходят в палате общин, а не в палате лордов. Большинство пэров, как Фиц, присутствовали здесь, на галерее, в качестве зрителей. Членов палаты общин наделял властью народ, - хоть право голоса и было меньше чем у половины взрослого мужского населения, а у женщин не было совсем. Асквит большую часть времени тратил на борьбу с палатой лордов, особенно когда обсуждалось предложение Ллойда Джорджа о назначении небольшой пенсии по старости. Борьба была всегда ожесточенная, но палата общин неизменно побеждала. Настоящая причина, по предположению Мод, заключалась в том, что английская аристократия панически боялась, что французская революция повторится в Англии, а потому в конце концов соглашалась на компромисс.
Но вот вошли те, кого ждали оба первых ряда, - и Мод поразило, как изменилось настроение либералов. Премьер-министр Асквит улыбался, слушая Джозефа Пиза, а Ллойд Джордж беседовал с сэром Эдвардом Греем.
- О господи… - прошептала Мод.
- Что такое? - наклонился к ней Вальтер.
- Только взгляни на них! - сказала она. - Они уже обо всем договорились…
На помост взошел спикер в белом парике и уселся на свое место. Он предоставил слово министру иностранных дел, и с места поднялся Грей с бледным, измученным заботами лицом.
Как оратор он никуда не годился. Он говорил многословно и напыщенно. И тем не менее члены парламента придвинулись ближе, а гости на переполненной галерее внимательно слушали в полной тишине, терпеливо дожидаясь, когда начнется главное.
Он впервые упомянул Бельгию лишь через три четверти часа. Затем наконец открыл присутствующим подробности германского ультиматума, о которых Вальтер рассказал Мод перед началом заседания. Члены парламента взволновались. Мод видела, что сбываются ее опасения: все изменилось. Оба крыла либеральной партии, и правое - империалисты, и левое - защитники прав малых народов, - были возмущены.
Грей процитировал Глэдстона:
- "Неужели в данных обстоятельствах эта страна, наделенная таким влиянием и властью, будет спокойно стоять в стороне и смотреть, как на ее глазах совершится тягчайшее преступление, когда-либо пятнавшее страницы истории, и таким образом станет соучастницей этого греховного деяния?"
Какая чушь, подумала Мод. Вторжение в Бельгию не может быть объявлено тягчайшим преступлением в истории. А резня в Канпуре? А работорговля? Англия вступалась вовсе не за каждую страну, подвергшуюся нападению. И утверждать, что бездействие в таких обстоятельствах делает англичан соучастниками преступления, было нелепо.
Но мало кто из присутствующих думал так же. С обеих сторон раздавались одобрительные возгласы. Мод с ужасом посмотрела на правительственный первый ряд. Министры, еще вчера категорически выступавшие против войны, сейчас согласно кивали: молодой Герберт Самуэль, Льюис Харкурт, Джозеф Пиз - президент общества защиты мира, и что хуже всего - сам Ллойд Джордж. Тот факт, что Грея поддерживал Ллойд Джордж, означал, что политические баталии закончены, с отчаянием поняла Мод. Угроза нападения Германии на Бельгию объединила противоборствующие фракции.
Грей не умел играть на чувствах аудитории, как Ллойд Джордж, и не выступал, как Черчилль, в духе ветхозаветных пророков. Но сегодня от него и не требовалось подобных навыков, подумала Мод. Факты говорили сами за себя. Мод повернулась к Вальтеру и спросила ожесточенным шепотом:
- Почему? Ну почему Германия так поступила?
Он ответил по обыкновению спокойно и логично:
- Южнее Бельгии граница между Францией и Германией надежно защищена. Если мы начнем наступление там, мы победим, но это займет слишком много времени, Россия успеет провести мобилизацию и ударит по нам сзади. Для нас сейчас единственный способ одержать победу быстро - пройти через Бельгию.
- Но в этом случае вам объявит войну Англия!
Вальтер кивнул:
- Английская армия невелика. Вы полагаетесь на флот, но эта война будет сухопутной. Наши генералы полагают, что вступление в войну Англии погоды не сделает.
- И ты с ними согласен?
- Я считаю, что не следует ссориться с богатым и могущественным соседом. Но я оказался в меньшинстве.
В последние две недели везде происходит одно и то же, в отчаянии подумала Мод. Во всех странах те, кто был против войны, оказались в меньшинстве. Австрийцы напали на Сербию, хотя могли этого не делать; русские вместо переговоров начали мобилизацию; немцы отказались участвовать в конференции; французам предлагали остаться нейтральными, но они с презрением отвергли предложение. А теперь и Англия собирается принять участие в войне, хотя легко могла бы остаться в стороне.
Грей добрался наконец до заключительной части.