Вернувшись в посольство, он с тревогой увидел, что отец вернулся.
Отто сделал Вальтеру знак зайти в его кабинет. Готфрид фон Кессель тоже был там. Вальтеру не терпелось выяснить с отцом отношения по поводу Мод, но он не собирался этого делать при Кесселе.
- Когда ты приехал? - спросил он.
- Пять минут назад. Ночным парижским поездом. А куда ты ходил с послом?
- К сэру Эдварду Грею. - Вальтер и не отказал себе в удовольствии понаблюдать, как изменился в лице Кессель.
- И что он сказал? - поинтересовался Отто.
- Предложил провести четырехстороннюю конференцию, чтобы содействовать примирению Австрии и Сербии.
- Пустая трата времени, - заявил Кессель.
Вальтер, как обычно, не обратил на него внимания.
- Что ты об этом думаешь? - спросил он отца. Отто прищурился.
- Интересно, - сказал он. - Грей хитер.
Вальтер не мог скрыть свою радость.
- Так ты считаешь, австрийский император согласится?
- Разумеется нет.
Кессель сдавленно хихикнул.
- Но почему? - обескуражено спросил Вальтер.
- Представь себе, что конференция предложит решение, а Австрия его не примет.
- Грей говорил о такой вероятности. Он сказал, что Австрия не обязана принимать рекомендации конференции.
Отто покачал головой.
- Конечно, не обязана, но что потом? Если Германия примет участие в конференции, которая выработает мирное соглашение, и Австрия наше предложение отвергнет, как мы сможем потом участвовать в войне в качестве ее союзников?
- Мы не сможем.
- Следовательно, цель Грея - поссорить Австрию с Германией.
- Понятно… - сказал Вальтер. Его хорошее настроение испарилось. Упавшим голосом он спросил: - Так значит, мы не поддержим план Грея?
- Ни в коем случае! - отрезал отец.
III
Инициатива Грея не дала результата, и Вальтер с Мод смотрели, как мир с каждым часом все ближе подходит к катастрофе.
На следующий день было воскресенье, и Вальтер встретился с Антоном. Все по-прежнему отчаянно стремились узнать, что собираются делать русские. Сербы согласились со всеми пунктами и лишь просили дать им еще время, чтобы обсудить два самых тяжелых. Австрийцы заявили, что это неприемлемо, и Сербия начала собирать свою маленькую армию. Приближалась война, но будет ли в ней участвовать Россия?
Вальтер встречался в церкви Святого Мартина-на-полях, которая была вовсе не на полях, а на Трафальгарской площади, в самом оживленном районе города. Церковь была построена в восемнадцатом веке в стиле палладио. Благодаря этим встречам, с горечью думал Вальтер, он не только узнавал о намерениях русских, но и получал представление об истории английской архитектуры.
Он поднялся по ступеням и, пройдя между огромными колоннами, очутился в нефе и напряженно огляделся: и в лучшие времена он был готов к тому, что Антон больше не придет, а сейчас был самый неподходящий момент, чтобы пойти на попятный. Церковь была ярко освещена, свет падал через большое венецианское окно, и Вальтер сразу заметил Антона. Облегченно вздохнув, сел рядом со своим жаждущим возмездия осведомителем, а через считанные секунды началась служба.
Как всегда, они говорили во время гимнов.
- В пятницу собирался совет министров, - сказал Антон.
Это Вальтер знал.
- Какое же решение было принято?
- Никакого. Они могут только рекомендовать. Все решает царь.
Это Вальтер тоже знал.
- Прошу прощения, - сказал он, сдерживая раздражение, - я хотел спросить, что же они рекомендовали.
- Дать команду четырем военным округам готовиться к мобилизации.
- Не может быть! - невольно воскликнул он, и несколько человек по соседству обернулось. Первый шаг к войне… Стараясь казаться спокойным, Вальтер спросил:
- И царь согласился?
- Вчера подписал приказ.
- Для каких округов?
- Московского, Казанского, Одесского и Киевского.
Пока читались молитвы, Вальтер вспоминал карту России. Москва и Казань были в середине этой огромной страны, не менее, чем в тысяче миль от границы с Европой, но Одесса и Киев - это юго-запад, совсем рядом с Балканами. Когда начался следующий гимн, он уточнил:
- Значит, они выступают против Австрии.
- Готовятся выступать.
Если о нападении Австрии на Сербию говорили как о незначительном военным конфликте на Балканах, то сегодня, когда речь идет об Австрии и России, это уже большая европейская война.
Гимн кончился, и Вальтер с нетерпением ждал следующего. Его мать была глубоко верующей протестанткой, и его всегда мучили угрызения совести, что свою тайную работу он ведет под прикрытием церковных служб. Он произнес про себя короткую молитву об отпущении грехов.
Когда паства снова запела, Вальтер спросил:
- Почему они так торопятся с подготовкой к войне?
- Генералы твердят царю, что каждый потерянный день дает преимущество нашим врагам, - пожал плечами Антон. - Это естественно.
- Неужели они не понимают, что подготовка к войне делает ее более вероятной?
- Военные стремятся победить в войне, а не избежать ее.
Гимн закончился и служба тоже подошла к концу. Антон поднялся, но Вальтер удержал его за руку.
- Мне нужно встречаться с вами чаще.
- Мы же уже говорили об этом! - испуганно воскликнул Антон.
- Европа на пороге войны. Вы сами сказали, что русские готовятся мобилизовать несколько военных округов. Какие еще шаги они предпримут? Когда от подготовки перейдут к действиям? Мне необходимо получать от вас ежедневные отчеты…
- Я не могу так рисковать! - Антон попытался высвободить руку, но Вальтер сжал ее крепче.
- По утрам, по дороге в посольство, вы будете заходить в Вестминстерское аббатство. Встречаемся в южном трансепте, в Уголке поэтов. Аббатство так велико, нас там никто не заметит.
- Это исключено!
Вальтер вздохнул. Придется пригрозить, а он этого не любил - отчасти потому, что существовал риск вообще потерять осведомителя.
- Мне необходимо информация! Я пытаюсь предотвратить эту войну! - жестко сказал он.
- А я надеюсь, что война будет, - злобно прошипел маленький человечек. - Я надеюсь, что Германская империя растопчет Россию и сотрет с лица земли! - Вальтер, замерев, изумленно смотрел на него. - И пусть царь умрет мучительной смертью вместе со своим семейством!
Он вырвал руку и метнулся вон из церкви, в суету Трафальгарской площади.
IV
По вторникам во второй половине дня графиня Би "была дома". В это время к ней съезжались дамы высшего света - обсудить балы и продемонстрировать дневные наряды. Мод, как и тете Гермии, приходилось присутствовать, причем обеим - в качестве бедных родственниц, живущих у Фица из милости. Теперь, когда Мод могла думать лишь о том, будет ли война, разговоры на любые посторонние темы казались ей особенно нелепыми и пустыми.
Утренняя столовая в Мэйфэре была обставлена по-современному. Би всегда придерживалась в дизайне модных течений. Бамбуковые кресла и диванчики стояли в просторном зале так, чтобы гостям было удобно садиться небольшими группками или курсировать, присоединяясь то к одной компании, то к другой. Обивка мебели - сиреневая, со спокойным узором, а ковер светло-коричневый. Стены Би решила выкрасить в спокойный бежевый цвет. Здесь не было обычной старомодной дребедени, вроде фотографий в рамочках, безделушек, подушечек и ваз. Чтобы показать свою состоятельность, говорили глашатаи моды, вовсе не обязательно набивать комнаты всякой всячиной. Мод была с ними согласна.
Би беседовала с герцогиней Суссекской. Речь шла о любовнице премьер-министра Венеции Стэнли. Би тоже должно волновать, будет война или нет, подумала Мод: если Россия вступит в войну, брату Би, князю Андрею, тоже придется воевать. Но Би казалась беззаботной. На самом деле, она выглядела даже слишком оживленной. Может, завела любовника? В высшем обществе, где брак часто строился по расчету, это было заведено. Некоторые решительно не одобряли супружеских измен, - герцогиня Суссекская например навсегда вычеркнула бы такую особу из списка своих гостей, - но многие смотрели сквозь пальцы. Впрочем, вряд ли, подумала Мод, это на Би не похоже.
Фиц тоже зашел выпить чаю, сбежав на часок из палаты лордов. Сразу за ним пришел и Вальтер. Оба выглядели очень элегантно в серых брюках и двубортных пиджаках. Мод вдруг невольно представила себе их обоих в военной форме. Если начнется война, им придется воевать - на разных сторонах. Оба будут офицерами, но ни тот, ни другой не станут правдами и неправдами искать себе безопасную работу при штабе. Оба захотят участвовать в боевых действиях. И может кончиться тем, что двоим ее любимым людям придется стрелять друг в друга… Она содрогнулась. Думать об этом было невыносимо.
Мод старалась не смотреть на Вальтера. У нее было ощущение, что наиболее проницательные дамы из окружения Би заметили, как много времени она проводит в беседах с ним. Эти подозрения сами по себе не были ей неприятны, - еще немного, и все узнают правду, - но ей не хотелось, чтобы Фиц услышал об этом раньше, чем Вальтер официально попросит ее руки. Это может его чрезвычайно оскорбить. И она старалась скрывать свои чувства.
Фиц сидел рядом. В поисках темы разговора, которая бы не касалась Вальтера, она вспомнила Ти-Гуин и спросила:
- Фиц, а что случилось с твоей валлийской экономкой, Уильямс? Она пропала, а когда я стала спрашивать слуг, никто ничего мне толком не ответил.
- Пришлось ее рассчитать, - сказал Фиц.
- Да? - Мод удивилась. - Чем же она не угодила?
- Она пострадала от последствий своего недостойного поведения.