Та весело рассмеялась.
- Вот дурачок! Я Нина, служанка графини. А ты кто?
Левка представился и представил Спирю, а после объяснил в нескольких словах, как они здесь очутились и почему не могут купить себе еды.
- Вечером я вернусь, - сказала Нина. - Мы едем в Кардифф. Приходите в Ти-Гуин, к кухонной двери, я вынесу вам холодного мяса. Идите по дороге на север, пока не увидите дворец - это и есть Ти-Гуин.
- Благодарю вас, прекрасная госпожа!
- Да я тебе в матери гожусь! - сказала она, но на ее лице расплылась самодовольная улыбка. - Мне надо идти, графиня ждет газету.
- Случилось что-нибудь особенное?
- Да, за границей, - пренебрежительно ответила она. - Убийство. Но графиня страшно расстроилась. Есть такое место - Сараево, там убили австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда.
- Для графини Би, понятно, это ужасная новость.
- Да уж, - ответила Нина. - Ну а таким, как мы с вами, пожалуй, от этого ни холодно ни жарко.
- Пожалуй что так, - согласился Левка.
Глава седьмая
Начало июля 1914 года
Прихожане ни одной церкви на свете не одевались так хорошо, как паства церкви Сент-Джеймс на Пиккадилли. Это была любимая церковь лондонского высшего общества. Теоретически здесь не полагалось щеголять обновками; но должна же дама быть в шляпке, а времена настали такие, что шляпок без страусовых перьев, лент, бантов или шелковых цветов просто нигде не встретишь. Со своего места у задней стены Вальтер фон Ульрих смотрел на шляпки всех форм и расцветок. Мужчины, напротив, все выглядели одинаково - в черном, со стоячими воротничками, с цилиндрами на коленях.
Из находящихся здесь большинство еще не понимают, что произошло семь дней назад в Сараево, думал Вальтер с горечью. Некоторые вообще не знали, где находится Босния. Всех потрясло убийство эрцгерцога - но они не имели представления о том, что означает это событие для остального мира. Были лишь смутные предположения.
У Вальтера смутных предположений не было. Он ясно представлял себе, чем чревато это убийство. Оно создало серьезную угрозу безопасности Германии, и теперь таким, как Вальтер, необходимо будет защищать свою страну.
Он должен был прежде всего узнать о намерениях русского царя. Об этом пеклись все: немецкий посол, отец Вальтера, министр иностранных дел в Берлине и сам кайзер. И Вальтер, как положено хорошему разведчику, знал, у кого получить интересующую их информацию.
Он осматривал молящихся, стараясь по затылку узнать своего человека и опасаясь, что его может здесь не оказаться. Антон - служащий русского посольства. Они встречались в англиканских церквах, потому что лишь там он мог быть уверен, что туда не зайдет никто из его посольства: большинство русских были православными христианами, и подданных царя иного вероисповедания просто не брали на дипломатическую службу.
Антон в русском посольстве был ответственным за связь, и любая входящая или исходящая телеграмма проходила через его руки. Это был бесценный источник. Но договариваться с ним было трудно, и это давало Вальтеру немало поводов для беспокойства. Антон пугался одного слова "шпионаж", а когда был напуган, он не появлялся. Частенько это случалось в моменты международной напряженности, как сейчас, когда он был нужен Вальтеру больше всего.
Вальтер отвлекся, заметив среди прихожан Мод. Он узнал ее гордую, изящную шею над модным, почти мужским, воротничком, и у него замерло сердце. Эту прекрасную шею он целовал при малейшей возможности.
Когда размышлял об угрозе войны, он всегда мыслями обращался сначала к Мод, а уже потом к родной стране. Он стыдился своего эгоизма, но ничего не мог поделать. Больше всего на свете он боялся, что им придется расстаться; и лишь на втором месте стоял страх за судьбу отечества. Ради Германии он был готов умереть - но не жить в разлуке с любимой женщиной.
В третьем с конца ряду один человек обернулся - и Вальтер встретился взглядом с Антоном. У того были редеющие темные волосы и клочковатая бородка. Успокоившись, Вальтер направился к южному приделу, словно в поисках места, и, чуть помедлив, сел рядом.
Обычно Антон все же приходил, потому что его душа страдала. Пять лет назад его любимого племянника царская секретная полиция обвинила в революционной деятельности. Он сидел в Петропавловской крепости - в самом сердце Петербурга, через реку от Зимнего дворца. Мальчик изучал богословие, свергать самодержавие у него и в мыслях не было, но родственники не успели еще ничего предпринять для его освобождения, как он заболел воспалением легких и умер. И с тех пор Антон затаил тихую, страшную злобу и мечтал об отмщении.
К сожалению, церковь была слишком хорошо освещена. Архитектор Кристофер Рен украсил стены длинными рядами высоких арочных окон, а для таких дел гораздо лучше подошел бы готический сумрак. И все же Антон сел удачно - в конце ряда, по соседству сидел ребенок, сзади была широкая колонна.
- Удобное положение, - тихо заметил Вальтер.
- Но нас можно заметить с галереи, - обеспокоенно сказал Антон.
Вальтер покачал головой.
- Все будут смотреть вперед.
Антон жил один. Он был маленьким и болезненно-аккуратным: галстук туго завязан, все пуговицы на жилете тщательно застегнуты, туфли сверкают. Поношенный костюм лоснился от многолетней чистки и глажки. Вальтер думал, что это своего рода компенсация за грязное дело - шпионаж, которым он занимался. В конце концов, он приходил сюда, чтобы предавать свою страну. "А я прихожу сюда, чтобы ему в этом помочь", - подумал Вальтер мрачно.
Больше они не говорили, пока не началась служба, только тогда Вальтер тихо произнес:
- Какие настроения в Санкт-Петербурге?
- Россия не хочет войны, - сказал Антон.
- Хорошо.
- Царь боится, что война приведет к революции. - Когда Антон говорил о царе, у него был такой вид, словно он съел что-то несвежее. - В Петербурге половина заводов бастует. Но конечно, ему и в голову не приходит, что людей толкает к революции его собственная жестокость.
- Пожалуй… - Вальтеру приходилось учитывать, что суждения Антона искажены ненавистью, но в этом случае шпион был не так уж неправ. У Вальтера не было ненависти к русскому царю, а страх - был. Ведь в его распоряжении самая мощная армия мира! Говоря о безопасности Германии всегда следовало учитывать наличие этой армии. Германия была подобна человеку, у которого сосед держит во дворе перед домом посаженного на цепь огромного медведя. - Что же царь собирается делать?
- Это зависит от Австрии.
Вальтер сдержал вертевшийся на языке резкий ответ. Все ждали, что предпримет австрийский император. Что-то он обязательно предпримет, потому что убитый эрцгерцог был его престолонаследником. Вальтер надеялся узнать о намерениях Австрии от кузена Роберта еще сегодня. Роберт относился к католической ветви семьи, как вся австрийская элита, и сейчас Роберт должен быть на мессе в Вестминстерском соборе. Вальтер собирался встретиться с ним позже, на ланче. А пока ему было необходимо побольше узнать о русских.
Пришлось ждать следующего гимна. Вальтер поднял взгляд к потолку и стал рассматривать роскошную позолоту свода.
Паства запела гимн "Вековая скала".
- Предположим, на Балканах начнутся военные действия, - тихо сказал Антону Вальтер. - В этом случае Россия останется в стороне?
- Нет. Если нападут на Сербию, царь не будет спокойно на это смотреть.
Вальтер похолодел. Именно такого развития событий он и боялся.
- Но начинать войну по такому поводу - безумие!
- Да. Но русские не могут позволить Австрии контролировать Балканский регион, они должны защищать свои торговые пути.
Это можно понять. Основная часть российского экспорта - зерно с южных полей, нефть из скважин вокруг Баку - поставлялась другим странам из черноморских портов.
- С другой стороны, - продолжал Антон, - царь призывает всех действовать осмотрительно.
- Иными словами, он еще не принял решения.
Вальтер кивнул. Царь мечтал вернуть в Россию золотой семнадцатый век и наивно верил, что это возможно. Это как если бы Георг V решил попробовать воссоздать "старую добрую Англию" времен Робин Гуда. Царя вряд ли можно назвать рассудительным, а потому отчаянно трудно предсказать, как он поступит.
Когда запели последний гимн, взгляд Вальтера вернулся к Мод, сидевшей через два ряда от него, с другой стороны прохода. Она с чувством пела, а он влюблено смотрел на нее.
Сообщение Антона его обеспокоило. Теперь Вальтер нервничал еще больше, чем час назад.
- С сегодняшнего дня мне необходимо встречаться с вами ежедневно.
На лице Антона отразился страх.
- Невозможно, - тихо промолвил он. - Это слишком опасно.
- Но ситуация меняется каждый час.
- В воскресенье утром на Смит-сквер.
В этом-то и заключается сложность с идейными шпионами, подумал Вальтер с досадой: на них нельзя повлиять. С другой стороны, тем, кто шпионит за деньги, нельзя доверять. Они могут сказать то, что от них хотят услышать - в надежде получить больше. А если Антон говорил, что царь колеблется, Вальтер мог быть уверен, что царь действительно еще не принял решения.
- Давайте встретимся хоть раз в середине недели! - попросил Вальтер, когда гимн заканчивался.
Антон ничего не ответил, просто молча встал и вышел.
- Черт, - не удержался Вальтер. Сидевший рядом ребенок посмотрел на него осуждающе.