Хозяева Вади-Кастла звали свой ручей Мельничным, потому что, вытекая из-под стены замка по каменному желобу, поток воды крутил деревянное колесо старой водяной мельницы, вокруг которой на склоне расположилась деревня, называемая Мельничный Дол. Деревня была зажиточной по местным понятиям: в ней разводили коз и свиней, держали домашнюю птицу, выращивали фрукты и овощи. Основное население Мельничного Дола составляли пулены, потомки первых поселенцев-франков от браков с крещенными сарацинками, но были здесь и несколько семей чистокровных франкских крестьян. Например, семья самого мельника, или семья деревенского старосты, ведущая свою родословную от ополченцев первого крестового похода, пришедших в эти края сто сорок лет назад.
Во дворе замка лошади были, наконец, расседланы и отправлены в стойла, а прибывшие люди умылись и уже расселись во дворе, под навесом из пальмовых листьев, за столом в ожидании трапезы, когда прибежавший слуга, крещенный самаритянин, прокричал:
- Сир, в деревне Арох в ручье вся вода высохла!
Сир Бенедикт задумался и протянул:
- Я полагаю, что неудивительно, если ручей высох. В этом году просто чудовищно жарко, и небывалая засуха. Половина источников в Самарии пересохла, а в оставшихся ручьях слишком мало воды.
После трапезы сир Бенедикт попросил Карла сопроводить его в деревню. Нужно было осмотреть на месте высохший ручей, чтобы потом доложить о происшедшем их сюзерену, барону Вади-Кастла, Юберу де Обри, который был стар, и потому понапрасну его тревожить не хотелось.
Они проехали от замка по гребню горы пару миль, добрались до сторожевой башни, возле нее спешились, и, ведя коней в поводу, спустились по довольно крутой тропке к подножию склона, где располагалась одна из трех деревень, которыми владел хозяин Вади Кастла. Унылое зрелище ожидало рыцарей: на месте деревни Арох остались одни обугленные развалины, лишь четыре дома возле самого ручья уцелели, а в ручье действительно не оказалось воды, осталось только каменистое русло. Крестьяне-сарацины сидели на земле в жидкой тени нескольких масличных деревьев, чудом уцелевших после устроенного разбойниками пожара, и настороженно поглядывали на рыцарей.
- Ну вот, только позавчера отбились здесь от разбойников, так теперь еще и новая напасть - здешний ручей взял и весь высох, - посетовал сир Бенедикт.
- Быстро же он пересох, - заметил Карл, - нас с Манфредом не было только четыре дня.
- Этот ручей никогда не был особенно полноводным, но никогда и не пересыхал полностью, а теперь вот пересох совсем внезапно, - сказал Бенедикт.
- Плохо дело. Если не будет воды, то не будет и урожая, - проговорил Карл.
- Тем более, что здесь за деревней, ниже по течению этого самого ручья, выращивается весь наш овес. И чем только коней будем кормить? - протянул Бенедикт.
- И что теперь делать? - спросил Карл.
- Можно, конечно, заставить крестьян носить воду в бурдюках из Замкового ручья, но сколько они принесут? Почти три мили туда и столько же обратно, да еще на гору и с горы, - размышляя вслух, проговорил Бенедикт.
- Но спускаться с ношей легче, чем подниматься, - сказал молодой рыцарь.
- Все равно крестьяне долго не протянут здесь без воды, и что-то необходимо придумать, иначе они бросят все и сбегут туда, где вода есть, - продолжал рассуждать Бенедикт.
Карл подошел к руслу ручья, вышел на середину обнажившегося дна, наклонился и выдернул один из камешков. Сухой сверху, снизу камень был еще влажным.
- Вода совсем недавно ушла, - сказал он, и отбросил камешек. Затем спросил:
- А откуда вытекает этот ручей? Может, ближе к истоку вода все же есть?
- Надо бы посмотреть, - согласился Бенедикт.
Рыцари забрались в седла и, стронув коней с места, поехали вдоль ручья.
Ручей, пока в нем струилась вода, тек с другого отрога Самарийского Нагорья. Его исток находился в распадке между скал милях в четырех восточнее.
- А чьи там владения? - поинтересовался Карл.
- А ничьи, - коротко ответил Бенедикт. Но, перехватив удивленный взгляд Карла, пояснил:
- Раньше там стоял один из небольших замков братьев Госпиталя, но Саладин разгромил гарнизон и разрушил замок. Теперь там одни развалины.
- Но кто-то же владеет той землей? - задал новый вопрос молодой рыцарь.
- Да никто не владеет. Я же говорю, там брошенная земля. Когда Саладин умер, а его наследники перессорились и передрались из-за наследства, сарацинским правителям было не до того, чтобы делить здесь земли. Гарнизоны сарацины оставляли только в городах и в больших крепостях, а маленькие сельские замки, до войны с Саладином принадлежавшие христианам, были просто превращены в руины, где стали прятаться разбойники, - поведал Бенедикт.
- Но как тогда уцелел замок барона Юбера? - удивился Карл.
- Да очень просто. Мало того, что отец барона не послал ни одного бойца на войну, он и короля Лузиньяна не признал законным монархом. Короче, он был мятежником, одним из тех, которым люди султана платили за то, чтобы они сеяли смуту среди христиан, и Саладин знал об этом, к тому же, отец Юбера был женат вторым браком на знатной арабке, родственнице одного из друзей того самого Саладина, хоть и крещенной. Так что с неверными предок Юбера вполне ладил, и они его не трогали, как и он их. Старики в деревнях говорят, что отец Юбера даже присягал Саладину в верности, но этого никто не знает наверняка.
- Но как же честь христианина? - недоумевал Карл.
Бенедикт сурово посмотрел на молодого рыцаря, затем произнес:
- Чести в Леванте давно уже нет, а есть лишь корысть. Ты об этом не знал, когда ехал сюда?
- И неужели вы, сир, служите барону Юберу только ради корысти? - спросил Карл.
- Отчасти и из-за корысти, - неожиданно легко признался Бенедикт, и добавил: - но все же больше из-за благодарности старику. Ведь сир Юбер, на самом деле добрый человек. Когда-то он выкупил меня из сарацинского плена. Тамплиеры отказались меня выкупать, а он выкупил.
Дальше ветеран и молодой рыцарь поехали молча.
Они обогнули очередную скалу, и взорам их открылось ущелье, перегороженное развалинами замка, из-под которых должен бы вытекать ручей, но сейчас в русле не было ни капли воды.
- Эй, куда едете? - вдруг окликнули их на арабском откуда-то из-за развалин.
Одновременно с этим окриком на склонах с обеих сторон появились несколько лучников в серых бурнусах.
Бенедикт поднял руки, показывая, что оружия у него нет, и прокричал по-арабски:
- Мы служим хозяину Вади-Кастла барону Юберу де Обри и хотим знать, почему пересох ручей.
Бородатый человек в зеленом бурнусе, таящийся до этого за руинами, вскарабкался на груду развалин и прокричал:
- Это больше не ваша вода. Как и все здесь не ваше. Убирайтесь в свой хлев, поедатели свиней!
- Что вы сделали с ручьем? Перегородили? Теперь по вашей вине в деревне от жажды страдают люди, и урожай погибает, - проигнорировав оскорбление, выкрикнул Бенедикт. Но чернобородый не ответил, а просто махнул рукой лучникам. Взвизгнули тетивы коротких сарацинских луков, и с десяток стрел разом рванулись в сторону рыцарей. Выезжая из замка, Карл и Бенедикт прихватили щиты, и, как оказалось, не зря. Четыре стрелы, пущенные с левого от рыцарей склона, вонзились в щит, едва Карл поднял его, пытаясь закрыться. Пятая стрела ударила в луку седла и отлетела. Сир Бенедикт не успевал перекинуть тяжелый щит на правую сторону, и, вместо этого, выхватил меч из ножен. Карл поразился, когда увидел, что все стрелы, летящие с правого склона, старый рыцарь отбил, крутанув свой длинный меч так стремительно, что на миг в раскаленном воздухе возник прохладный ветерок. "И как только он вытворяет такое?" - мелькнула мысль в голове Карла, пока он разворачивал своего тяжеловесного коня. Бенедикт на своем арабском боевом скакуне развернулся быстрее, и, прежде чем стрелки на склоне сделали следующий залп, рыцари, закинув щиты за спины и пригнувшись, пустили коней в галоп. Всадники благополучно миновали поворот и только за скалой перешли на спокойную рысь.
- Еле удрали, - сказал Карл.
- Похоже, это люди эмира Халеда, одного из наших соседей. В этот раз они хотели только напугать нас. Если бы собирались убить, то стреляли в наших коней, - проговорил Бенедикт.
- Но это же бесчестно! - возмутился молодой рыцарь. Бенедикт взглянул на него жестко и произнес:
- Ну, сколько тебе повторять, что нет чести в Леванте. Давно уже нет никакой чести. Запомни мои слова. Корысть правит здесь всем. И только она одна.
Пассажир галеры
Всю дорогу через Средиземное море он пил и спал. Галера была небольшой, а каюта Семиона вмещала только его самого и его багаж, состоящий из двух седельных сумок. Капитан запретил ему даже высовываться на палубу, чтобы пассажира не смыло за борт. Сильная качка вызывала у Симеона рвоту. Напившись, он проваливался в тяжелый сон, и это на какое-то время спасало. Но, как только он снова начинал есть, все повторялось сначала.
- Вино - это кровь мира, - бормотал он, впадая в пьяное забытье. Его брат терпеть не мог напиваться, ну и что толку? Брат мертв. Его больше нет, и все думают, что это он, Симеон, убил своего старшего брата. Стрела попала брату прямо в глаз, а все знали о том, что лучше Симеона никто не стрелял из лука во всей Нарбоне. Все подозревали его, и, не имея возможности доказать свою невиновность, он вынужден был бежать.
В каюте не было окон, только в такт качке скрипели шпангоуты. Семион смутно замечал дни плавания по появлению юнги, которого исправно присылал капитан, чтобы вычистить каюту и принести еду, к которой пассажир почти не притрагивался и отдавал этому же юнге.