Кругом только песок, песок, песок… Крепкая гладкая глина, над которой ветер надувал дюны, исчезла, тамариски стали встречаться все реже и наконец совсем кончились. В сумерках мы нашли крошечный клочок твердой земли, где росли два одиноких куста тамариска. Здесь мы и разбили лагерь. Кусты тут же обгрызли верблюды. Тамариски были покрыты зелеными листочками, следовательно, их корни должны были достигать грунтовой воды, и мы попытались копать колодец, но выкопав более полуметра, прекратили, так как земля была совершенно сухая.
Верблюдов мы привязали, предупреждая их попытку убежать к последнему озеру, где, как они знали, были чудесные пастбища и вдоволь воды. Настроение было подавленное, мужчины молча сидели у костра. Слышалось только длинное и глубокое дыхание верблюдов. Наконец мои слуги состряпали простой ужин. Йолдаш сидел с нами и ожидал своей порции. Но где был Хамра? Я свистел и звал, но он не приходил. Не было его ни в лагере, ни в окрестностях. Несколько человек отправились на поиски, но не нашли даже его следов. Во время похода он и Йолдаш на наших глазах останавливались у каждого куста тамариска, раскапывали песок около корней и ложились в тени. Где-то на полпути Мухамед Шах видел, как Хамра выкопал себе яму, но глубже, чем обычно, и не последовал за Йолдашем, который догонял верблюдов. Слуги посчитали Хамру погибшим от солнечного удара. Ведь при хорошем обращении собака не может бросить своего хозяина! Я же подумал, что Хамра умнее своих хозяев и, понимая, куда мы направляемся, решил действовать по принципу: если мои хозяева выжили из ума, то больше нет надобности в послушании, я сам о себе позабочусь. Видимо, он инстинктивно почувствовал, что воды в этих местах нет, а жара еще больше усиливается в это время года.
На следующее утро Хамра не появился, он исчез бесследно. Наверное, он искал обжитые области или примкнул к пастухам, хотя для этого ему пришлось бы вплавь преодолеть Яркенд! Вернувшись в Кашгар, я спрашивал о нем, но его никто никогда больше не видел. А Йолдаш тем временем, не поддавшись соблазну, преданно следовал за караваном. Что он заплатит жизнью за свою верность, не предчувствовал ни он, ни мы.
24 апреля с запада подул свежий ветер, к счастью, не очень сильный, он не привел в движение песок. Небо было чистое, жгло солнце. Тяжело и медленно вышагивали верблюды по дюнам, часто останавливались, тяжело дыша. На более длительных перевалах все, кроме верблюдов, могли пить. Йолдаш и последняя овца получали свою долю. Но очень скоро собака стала страдать от жажды. Пес обезумел, следя за водяными запасами. Если кто-то только дотрагивался до сосудов с водой, он тут же объявлялся, вилял хвостом, тихонько тявкал и просил пить. Овца так же, как и верблюды, стойко переносила жару. Она двигалась за ними, верная, как собака, и была нашей общей любимицей. Люди поклялись лучше умереть с голода, чем зарезать последнюю овцу.
Утопающий хватается за соломинку. Почему бы не попытаться выкопать колодец? Правда, мы давно оставили за собой последний тамариск, грунтовые воды здесь должно быть очень глубоко. Но все же! Маленький кусочек голой земли показался между дюнами. Ислам Бей и Касим взялись за лопаты… На глубине одного метра они дошли до мокрого песка. Ожидание было на пределе. Люди и животные толпились вокруг колодца, отверстие которого окружала гора мокрого песка. Верблюды опустили головы и дышали влажным холодом.
Йолдаш был вне себя. Он знал, что должно случиться. Скоро он сможет лакать желанную воду. Да, скоро все воспрянут духом, будут отдыхать день или два у долгожданного колодца, наполнят сосуды и спокойно преодолеют остаток пути до Хотана. Йолдаш не мог сдерживаться и скулил от нетерпения. То он катался на мокром песке, то лежал на животе, чтобы охладиться.