Она отреагировала сразу, заметив, что Кречет учится на последнем курсе, практикуется у её отца. Когда делал с ним первую операцию, то едва не потерял сознание, увидев бойца, раненного в живот. Кровь, громкие стоны, крики от сильной боли... Она тогда подумала: зачем Альберт пошёл учиться на врача, если при виде крови ему становится плохо?
- Вы наивны, Татьяна, - усмехнулся Кирилл Афанасьевич. - Я на фронте увидел бойца, раненного в грудь, и мне тоже стало не по себе. Затошнило... А потом всё прошло. Так, наверное, случается едва ли не с каждым. Теперь, видимо, Альберт уже привык? Ваш отец сказал, что, когда он делал мне операцию на ноге, ему ассистировал Альберт. Мне нравится этот парень.
Наступила пауза. Кажется, хозяйка о чём-то задумалась.
- Обо мне вам больше ничего не написал ваш отец? - спросил Мерецков.
- Нет. А что должно быть?
"Странно. Передал для дочери кольцо с бриллиантом и далее не предупредил её", - подумал Мерецков. Он вынул из бокового кармана шинели свёрточек и развернул его.
- Вот эту чудесную вещь он просил передать вам!
Лицо хозяйки засияло, казалось, она схватит кольцо с ладони Мерецкова, но Татьяна не торопясь, осторожно взяла его, словно боялась, что оно разобьётся, и стала разглядывать.
- Правда, стоящая вещь?
- Целое состояние! - воскликнул Кирилл Афанасьевич.
- Это чудо носила моя мама, но её уже нет, и папа решил передать кольцо с бриллиантом мне. Я буду его беречь как память о маме.
Потом они ели бутерброды с колбасой из конины и пили горячий чай. Кирилл Афанасьевич спросил, работает ли она.
- Я стоматолог, - весело произнесла Татьяна. - Мне двадцать три года, я не замужем. Что вас ещё интересует? - Она засмеялась, блестя белыми как снег зубами. - На кусок хлеба я всегда себе заработаю. На фабрике "Красный Октябрь" есть медпункт, и в нём лечу рабочим зубы. Если вдруг заболеете - приходите! Кстати, вы женаты?
- Нет, но невеста у меня есть, Дуняшей зовут. - Кирилл Афанасьевич слегка зарделся. - Вот кончится война, и я женюсь...
Приехал он в деревню Назарьево, где жили родные, под вечер. Осень в этих краях выдалась хмурой и дождливой. Но в этот день небо было чистым, ярко-голубым, слегка припекало солнце. Уже когда Мерецков подходил к дому, оранжевый диск наполовину опустился за горизонт. Лес вдали вмиг почернел, а берёзы вдоль опушки, заросшей кустами можжевельника, потускнели, как будто им стало грустно, что вот-вот наступит тёмная ночь.
Мать Кирилл Афанасьевич увидел ещё издали. Во дворе она вилами брала из копны сено для коровы. Он заложил в рот четыре пальца, как не раз делал в детстве, и резко свистнул. Мать поглядела в его сторону, бросила вилы и метнулась к нему навстречу. Уткнулась головой ему в грудь и, плача, запричитала:
- Наконец-то мой сыночек дома, живой и невредимый! Уж так я по тебе, Кирюша, тосковала, так грустила, что порой не могла сдержать слёз. А ты? - Она взглянула ему в лицо. - За всё время прислал одно письмо! Чёрствость тебя одолела, что ли?
Кирилл Афанасьевич поцеловал её в шершавую щёку, своим платком вытер ей слёзы и, улыбаясь, произнёс:
- Думаешь, мне легко было там без тебя? А когда лежал в госпитале после ранения, едва ли не каждый день видел тебя во сне.
- Тебя всё же ужалила пуля? - встрепенулась мать.
- Было такое, но прошло. Ладно, пойдём в дом.
Дверь отворилась, и в комнату вошёл Афанасий Павлович.
- Сынок, ты ли? - воскликнул он, обнимая и целуя сыпи. - Вот не знает Дуняша, не то в один миг прикатила бы пода! Я только что у её родных гостил. Хорошие они люди, Кирилл, тоже, как и мы, не из богатых. А Дуня просто чудная. Нашла где-то твою фотокарточку, увеличила её у какого-то немца-фотографа и поставила в своей комнате на комод. И всё тобой любуется! - Отец разделся и присел к столу. - Рассказывай, как на фронте беляков рубал...
5
- К вам можно, товарищ?
Услышав чей-то голос, Мерецков обернулся. К нему подходил Вацетис. Ещё недавно он был Главнокомандующим Вооружёнными силами Советской Республики, а теперь преподавал в Академии Генерального штаба. На днях Вацетис встречался со слушателями, побывавшими на разных фронтах, и рассказал им о том, как в июле 1918 года, будучи одним из военных руководителей, он участвовал в ликвидации мятежа левых эсеров в Москве.
- Я Вацетис, - представился Иоаким Иоакимович, здороваясь с Мерецковым за руку.
Мерецков улыбнулся.
- Я вас знаю, на прошлой неделе вы беседовали со слушателями академии, и я был среди них.
- Да? - Вацетис качнул головой. - У меня к вам просьба. У начальника академии Андрея Евгеньевича Снесарёва я забыл на столе свою записную книжку. Принесите, пожалуйста, её мне!
- Слушаюсь!
"Славный парень, я где-то видел его, - подумал Вацетис. - Так это же он на встрече со слушателями спросил, не я ли командовал красными бойцами в январе прошлого года, когда мы подавляли мятеж польского корпуса Довбор-Мусницкого". Появился Мерецков. Он отдал Вацетису записную книжку. Тот, положив её в карман, взглянул из-под седых бровей на слушателя.
- До встречи на следующей неделе! Я прочту вам лекцию о битве при Бородино. Кстати, вы были на Южном фронте?
- Так точно! У нас там произошло ЧП. Командующий 9-й армией бывший царский полковник Всеволодов переметнулся к белогвардейцам.
- Вот сукин сын! - выругался Вацетис. - Предательство - это самое худшее, что случается на фронте. Такие, как Всеволодов, бросают тень на всех офицеров царской армии, которые ныне честно служат советской власти.
- Факт неоспоримый, но что было, то было, - неспешно произнёс Кирилл Афанасьевич и добавил: - А я поклонник вашего таланта, у меня есть ваши труды по стратегии и военной истории.
- Я польщён! - то ли серьёзно, то ли в шутку сказал Вацетис. - Мы своё дело сделали, теперь вам, молодым, буревестникам революции творить военную историю Советского государства. - Он протянул свою жилистую руку. - Желаю вам успешной учёбы!
Мерецков жадно "грыз" науки, на лекциях всё схватывал на лету, старательно вёл конспекты. А когда весной 1920 года начались занятия по общей тактике в поле, на Ходынке, он, казалось, не знал устали. Немало времени уделял разведке и глазомерной съёмке местности. Вот и в это утро слушатели должны были выехать на Ходынское поле, но выезд вдруг отменили, а слушателей собрали в главной аудитории и объявили, что над Советской Республикой вновь сгущаются чёрные тучи. В Крыму провозгласил себя "главнокомандующим вооружёнными силами юга России" барон Врангель, ставленник Антанты, а на западе войска польского "стратега" Пилсудского захватили Киев. Буржуазно-помещичья Польша не хочет идти на мир, а расширяет агрессию против России. Поэтому советское правительство срочно принимает меры для укрепления Красной Армии. Западный фронт возглавил Михаил Тухачевский, Юго-Западный - Александр Егоров. С юга в район боевых действий спешно перебрасывается Первая конная армия Семёна Будённого. Пролетарские центры страны посылают на фронт свои рабочие полки. Сворачивается учёба на всех командирских курсах, молодых красных офицеров направим ют в действующую армию. Не осталась в стороне и Академия Генерального штаба, о чём говорил своим слушателям начальник академии генерал Снесарёв. Первая партия "академиков" отправлялась на Юго-Западный фронт, штаб которого находился в Харькове.
"Худо дело, как бы не сорвалась учёба из-за белополяков", - подумал Мерецков. К отъезду он собрался быстро, но оставалось ещё время, и он решил проведать Татьяну Костюк. Кирилл Афанасьевич давно у неё не был, возможно, она уехала на юг. Предупредив старшего группы слушателей, отправлявшихся в Харьков, что отлучается на час, Мерецков поспешил на Арбат.
Ему открыла Татьяна.
- Наконец-то вы изволили явиться! - шутливо воскликнула она, впуская его в квартиру. - Вас так давно не было, что я грешным делом подумала, не перевели ли моего друга служить в другой город. Садитесь, пожалуйста!..
Мерецков, глядя на неё, смутился.
- Уезжаю я, Татьяна Игоревна, потому и зашёл проститься.
- Куда, Кирилл, если не секрет?
- Секрета нет - на Юго-Западный фронт. Вы разве не читаете газет? Белополяки пошли на нас войной. Они уже захватили Киев.
- Едете на фронт, не закончив военную академию? - удивилась Татьяна.
- Я прошёл два курса, - улыбнулся Мерецков. Но тут же его лицо посерьёзнело. - Как только разобьём поляков, я снова вернусь на учёбу.
Помолчали. Кирилл Афанасьевич спросил, как поживает Игорь Денисович.
- Он всё ещё в Ростове?
- Да. Правда, пишет мне редко. Наверное, потому что недавно побывал у меня в гостях. Он приезжал в Москву по своим медицинским делам и заходил ко мне. И знаете с кем? С Брусиловым!
- Жаль, что я об этом не знал, не то бы пришёл. - У Мерецкова голос был тихий, словно он боялся, что его услышит кто-то другой.