- А почему? Что в них такого особого? - спросила Мария, держась при этом поближе к новоприобретенной подружке Кассии, словно боясь потерять найденное близ дороги сокровище.
- Назарет - маленькая деревушка с бедными людьми, - пояснила Сарра. - Этих голодранцев никто и в расчет-то не принимает. Удивительно, что им удалось сколотить компанию, чтобы отправиться в Иерусалим.
- Но с ними множество верблюдов, - заметила Мария, резонно предположившая, что люди, путешествующие на верблюдах, не большие голодранцы, чем те, кто путешествует на ослах.
- Правильно. Пойдем и посмотрим на них, - решительно предложила Кассия, - Увидим, что они за люди.
Опасливо приблизившись к незнакомцам, девочки попытались завязать разговор, но он как-то не клеился, хотя на все вопросы о Назарете любопытствующие получали прямые ответы.
- Городок у нас тихий, спокойный, иноземцев почитай что и нет. Это особенно хорошо для детишек, чтобы росли как надо, - заявила морщинистая женщина. - Соблазнов особых нету. Живут себе семьи как семьи - взять хоть ту, Иосифа.
Она указала на большую семейную группу - приятной внешности энергичного мужчину, женщину, видимо его жену, нескольких других людей, ослика, везшего двух маленьких детишек, и замыкавших шествие юнцов.
- Иосиф - плотник, - добавил молодой человек из Назарета. - В паломничество выбирается не каждый год, недостаточно часто. Остальное время занят своей мастерской и немалым семейством, за ним глаз да глаз нужен. Говорят, у него были братья в Капернауме, так они присоединились к тем самым бунтовщикам. Иосиф, надо полагать, хочет, чтобы остальные его домочадцы не повторили их ошибки.
Сразу за Иосифом и его женой шел высокий юноша, точнее сказать, почти мужчина, с густыми темными волосами, отсвечивавшими на солнце рыжеватым отливом, и твердо очерченным подбородком. Рядом с ним шел еще один паренек, а потом беспорядочная компания других.
Неожиданно молодой человек обернулся и бросил взгляд на Марию и ее подруг. У него были темные, глубоко посаженные глаза.
- Кто это? - спросила Кассия.
- Это его старший сын, Иисус, - пояснил словоохотливый назарянин. - Любимец отца.
- А почему? Он такой искусный плотник?
Паренек пожал плечами.
- Я не знаю. Наверное, иначе с чего бы Иосиф так им гордился. Впрочем, его все старшие любят.
- Старшие? А ровесники?
- Ну… не то чтобы мы плохо к нему относились. Малый он не вредный, но больно уж… такой… серьезный. Нет, людей не дичится и дружелюбен, но, - парнишка рассмеялся, - очень любит читать и старается держать это в тайне. Оно и понятно, представьте, что будут думать о молодом парне, который - на самом деле! - любит все эти занудные пергаменты. Говорят, будто он и по-гречески читает. Сам выучился.
- Это невозможно, - возразила высокая девочка- Никто не может выучить греческий язык самостоятельно.
- Ну, значит, ему помогали, но изучал его он самостоятельно. Втайне.
- Я уверена, что это не было тайной от его настоящих друзей, - фыркнула девочка.
- Вроде тебя, что ли?
- Я не…
Мария и ее подружки решили присмотреться к этой любопытной семье поближе и пристроились за ними, что было совсем нетрудно. Патриарх Иосиф шествовал размашистым, энергичным шагом, гулко ударяя по земле посохом. Мария приметила, что посох этот искусно вырезан в виде ствола финиковой пальмы с навершием из грозди плодов.
Это замечательное изделие, как ни странно, вызвало у Марии беспокойство: стоило ли брать такой дивный посох в столь долгое путешествие? А вдруг он его потеряет?
- Какой замечательный посох, - промолвила тем временем Кассия, чтобы завязать разговор.
Иосиф посмотрел на нее и улыбнулся.
- Тебе нравится? Я сделал длинную часть, а резной набалдашник - это работа Иисуса.
- Здорово! - восхищенно промолвила Кассия, тогда как Мария, обычно бойкая на язык, вдруг ощутила странную скованность.
- Эта работа доставила мне удовольствие, - произнес юноша Голос у него был приятный, с отчетливым выговором. - Правда, я просил отца не брать с собой посох в паломничество. Вдруг он его потеряет. Я не поручусь, что смогу вырезать новый. Во всяком случае, точно повторить этот не смогу. Мне не всегда удается точно воспроизводить собственные изделия.
"Надо же! - удивилась Мария. - Это же точь-в-точь мои мысли о посохе! Но странно, почему он не может повторить то, что уже сделал?"
- Когда работаешь руками, - ответил на невысказанный вопрос молодой человек, - как ни старайся, а две совершенно одинаковые вещи у тебя не получатся, хоть в чем-то, а будет разница.
Потом он улыбнулся ослепительной, ободряющей улыбкой, обнаружившей удивительную красоту и открытость глубоко посаженных глаз.
- Откуда ты родом? - спросил он, когда Мария не ответила на его замечание о посохе.
- Из Магдалы, - ответила за нее одна из сестриц.
- Из Магдалы, - эхом отозвалась Мария.
- Как тебя зовут?
- Мария.
- Так зовут мою мать, - сказал Иисус. - Тебе нужно познакомиться с ней. Она всегда рада поговорить с теми, кто носит это же имя. - Он жестом указал назад, в сторону женщины, которая шла в окружении детей.
Мария, Кассия и сестры послушно придержали шаг и подождали. пока Мария, жена Иосифа, поравняется с ними. Она шла энергично, оживленно беседуя со спутниками.
Эта женщина была не такой видной, как ее муж или старший сын, но с девочками повела себя тепло и приветливо. Разумеется, Мария поинтересовалась их семьями и заявила, что, конечно же, слышала про Натана.
- Ну конечно, кто же не знает лучшего на побережье мастера по засолке рыбы? Ему можно позавидовать - вырастил таких замечательных сыновей, помощников в семейном деле.
Тонкие, правильные черты делали лицо жены Иосифа почти классическим, как портрет на монете или статуе, вела она себя сдержанно и спокойно. Мария сказала, что она сама или кто-нибудь из ее семьи обычно приезжает в Магдалу раз в году, чтобы купить тамошнюю копченую и соленую рыбу, другой такой нигде не сыщешь.
- В нашей семье нет рыбаков, - пояснила она, - так что приходится полагаться на других. - Жена Иосифа помолчала и добавила: - Во всяком случае, пока. Может быть, кто-то из них, когда вырастет, станет-таки рыбаком.
Женщина оглянулась на шедших неподалеку ребятишек: смуглого, задумчивого паренька лет двенадцати, невысокого, упитанного мальчугана со светлыми волосами года на два помоложе и третьего, младшенького.
- Мои старшие. Иаков, - она указала на темноволосого, - и Иуда. А самого младшего мы назвали Иосифом, как отца, но дома кличем Осией. Два Иосифа на одну семью - это порождает путаницу.
Осия улыбнулся и помахал девочкам, Иаков ограничился кивком.
- Иаков у нас домосед, - промолвила взрослая Мария без намека на осуждение. - Другим бы только гулять, а он знай сидит дома да мусолит пергаменты.
- Совсем как мой брат Илий, - улыбнулась Мария, радуясь, что нашла общую тему для разговора. Наверное, в каждой семье есть такой книжник.
- О! А он здесь? - спросила старшая Мария.
- Да, вон там, с группой из Магдалы.
- А тебя как зовут? - осведомилась женщина.
- Мария.
- Надо же, так же, как и меня! - Жена Иосифа явно обрадовалась. - Очень, очень рада знакомству! Для меня это честь.
Судя по тону, она говорила вполне искренне.
- Спасибо, - промямлила Мария, отроду не слышавшая, чтобы кто-то счел знакомство с ней за честь.
- Значит, мы дочери Мириам, - продолжила взрослая Мария, - хотя в нашем имени использована греческая форма.
Она обернулась, огляделась но сторонам, ища глазами остальных своих детей, и жестами подозвала их к себе.
- Вот Руфь, - представила она девочку повыше и постарше Марии.
Руфь наклонила голову.
- И Лия.
Ширококостная девочка примерно того же возраста, что и Мария, появилась внезапно, словно бы ниоткуда.
- Привет, - сказана Лия. - Ты не из Назарета.
Так и не поняв, спрашивает ли она или просто задирается, Мария ответила:
- Нет. Я и моя подруга, и сестры - мы из Магдалы.
Поскольку на личике Лии отразилось недоумение, Мария продолжила:
- Магдала находится на Галилейском море. Море Киннерет.
- О да! Оно как зеркало поутру и в полдень! Тебе повезло, что ты живешь рядом с ним! - Лия рассмеялась.
- Приезжай ко мне в гости и посмотри на него.
- Может быть, я так и сделаю. - Лия махнула рукой. - Ну, похоже, ты познакомилась со всеми, кроме самого младшенького. - Девочка указала на малыша, покачивавшегося на спине ослика мышастой масти; один из братьев придерживал его, чтобы тот не упал. - Это Симон.
Пока они шли так, разговаривая, ни Мария, ни Кассия, ни ее сестры не заметили, как солнце стало садиться. С семьей из Назарета было так славно путешествовать. Они - или, по крайней мере, Мария, Иисус и Лия - умели слушать собеседниц с уважительным вниманием, как будто все услышанное представляло для них чрезвычайный интерес. Их же вопросы, обращенные к Марии, каким-то чудесным образом оказывались именно теми, какие она хотела бы услышать. В этой беседе не было и намека на обычную скукотищу - так здорово!
Неожиданно вся компания начала замедлять шаг.
- Приближается Шаббат, - напомнила взрослая Мария.
Шаббат! Мария и другие маленькие путешественницы удивленно переглянулись. Надо же, они совсем забыли об этом! Теперь каравану придется остановиться здесь, прямо посреди Самарии. Пожалуй, им лучше вернуться к своей семье.
- Оставайся здесь, с нами, - предложила старшая Мария.
- Да, проведи ночь Шаббата с нами. У нас есть где разместиться.
Это сказал Иисус.