В центре зала, приветствуя гостей, стоял Левий, по обе стороны от него держались его брат Иаков и Иисус. Левий представлял Иисусу каждого, кто проходил мимо, и объявлял гостям:
- Я оставил свою должность и собираюсь уйти с этим человеком.
Первой реакцией всегда была недоверчивая улыбка. Левий начинал убеждать людей в том, что это серьезное решение. Некоторые верили и, заинтересовавшись, начинали допытываться о причинах. Другие просто смеялись и отходили к столам.
Явившись сюда с Петром, Андреем и Иоанной, Мария увидела среди гостей не только Иуду, но и Филиппа. Она обрадовалась ему - выходит, их первоначальная маленькая компания снова в сборе.
Левий нанял музыкантов, но вскоре звучание инструментов потонуло в громких голосах. Интересно, о чем так оживленно беседовали Иисус с Левием? Озирая зал, Мария углядела нескольких мужчин официального вида, которые, потягивая вино, внимательно наблюдали за гостями. Она и ее спутники направились к Иисусу и подошли как раз тогда, когда тот говорил-.
- Левий, в новой жизни тебе понадобится новое имя. Отныне я буду звать тебя Матфеем, что означает Дар Божий. Новоиспеченного Матфея, однако, этот выбор не впечатлил.
- По-моему, имя не самое подходящее, - натянуто отозвался он. - Ты же знаешь, кто я такой - сборщик податей. Мы не можем выступать в суде и даже участвовать в общих богослужениях. Ничего себе, "Дар Божий".
- Говори об этом в прошедшем времени, Матфей, - сказал Иисус. - Это раньше ты не мог. Когда был мытарем.
Матфей обвел взглядом шумных, смеющихся гостей.
- Для них я всегда останусь мытарем, - буркнул он, - Ничто не изменится.
Иисус улыбнулся.
- Я думаю, ты сам увидишь, что это не так. - Он указал на Симона. - Вот Петр - мой камень, моя скала. Ты знаешь, мне нравится давать людям новые имена. Симон говорит, что он тоже не чувствует себя твердокаменным. Но я сказал ему, что он окрепнет, закалится и станет как скала.
- Как настоящий валун, - рассмеялся Петр, похлопав себя по внушительному животу, - Судя по брюху, я на верном пути.
Группа таможенных служащих подошла к Матфею, явно любопытствуя, что же тут все-таки происходит.
- Слушай, Левий, - сказал один из них, - неужели ты и правда собрался оставить свое занятие?
- Правда, - заверил их Левий, а ныне Матфей.
- Прямо так, сразу?
Иисус положил руку на плечо Матфея, почувствовав, что тот нуждается в поддержке.
- Да, - ответил он, - Но все шло к этому долгое время. Марии пришло в голову, что Матфей, должно быть, слышал, как Иисус проповедовал в другом месте. Или, может быть, он лично знал кого-то, кого исцелил Иисус. Не мог же он принять столь серьезное решение в результате всего лишь одного короткого разговора о монете.
- А ты можешь себе это позволить? - резко спросил другой гость, по виду из мытарей. - А что скажет твоя жена? - Он обвел взглядом богато разукрашенный зал, подняв брови.
- Что чувствует облегчение оттого, что мы больше не будем изгоями, какими делало нас мое занятие, - прямо ответил Матфей. - Трудно радоваться достатку, когда люди считают, что каждый медяк, которого ты коснулся, запятнан. Такое богатство не лучше бедности. А порой и хуже.
- Нет ничего хуже, чем быть бедным.
- А, Иуда! Хоть ты ему скажи. - Мытарь кивнул в сторону Матфея.
Иуда взмахнул рукой, приветствуя всех.
- Значит, это твой прощальный пир, Левий! Или теперь тебя нужно называть Матфей? Замечательно придумано, честно тебе скажу. - Он заговорщически наклонился к нему. - А что, твоя жена действительно так считает?
Не успел Матфей ответить, как его брат Иаков обернулся и бросил гневный взгляд на группу веселящихся торговцев. Это были известные жулики, которых не раз штрафовали за использование фальшивых гирь.
- Что за бесстыдство! - воскликнул он. - Эти-то как посмели сюда явиться?
- Эх, если б они одни, - промолвил один из мытарей. - Ты туда посмотри.
Трое самых известных в городе пьяниц, заполучив в свое распоряжение целый бочонок, пили вино прямо из него, не удосужившись перелить в чаши. Компанию пропойцам составляли городские шлюхи в обычных для их профессии ярких нарядах, с обнаженными руками и множеством побрякушек. Тут же вовсю развлекались их закадычные приятели, воры, срезавшие кошельки на рынках.
Старейшины синагоги тоже заметили этих нечестивцев и тут же, шурша жесткими одеяниями, направились к хозяину дома. Подойдя, они вызывающе уставились на Иисуса, но обратились не к нему, а к Матфею.
- Значит, Левий, этот твой гость и есть тот самый человек, который объявляет себя учителем и пророком?
- Он самый, - подтвердил Матфей, - Если бы вы слышали, как он проповедует…
- О его учении мы слышали. Поэтому и пришли сюда - разобраться, что к чему. Но прежде ответь: зачем ты пригласил к себе в дом этих грешников? Ты что, с ума сошел?
При этом они лицемерно умолчали об очевидном факте: мытари считались, пожалуй, не меньшими грешниками, только другого рода.
- Это я пригласил их, - вступил в разговор Иисус, - Сказал, что6ы приходили. - Он посмотрел на Матфея. - Ты пригласил своих друзей, а я своих.
Старейшины уставились на него в хмуром недоумении.
- Зачем? Скажи нам, раз ты учитель, зачем тебе связываться с такими отбросами? Ты ведь знаешь, что грязь пятнает всех, кто с ней соприкасается. Этот принцип лежит в основе наших обрядов, всего, что касается купания и еды. И ты, конечно, не можешь не понимать, что это подрывает доверие к твоим… проповедям, что бы ты ни прооведовал.
- Я пригласил их сюда потому, что проповеди куда нужнее грешникам, чем праведникам. В лекаре нуждаются больные, а не здоровые.
Эти слова вызвали еще большее неодобрение.
- Похоже, - заявил один из старейшин, - это ты больше всех нуждаешься в лекаре. В лечении Торой. Законом!
Подошел римлянин, центурион, который вел дела с Матфеем и считался его другом. Благочестивые старейшины, подобрав полы, поспешили бочком удалиться, наградив Матфея и Иисуса злобными взглядами и досадуя, что их упреки не достигли цели.
- Как же таможня будет теперь обходиться без тебя… и тебя? - спросил римлянин у Матфея и Иакова.
- Ну, на наши места желающие найдутся, - ответил Матфей. - Обычно должности мытарей продают с публичных торгов.
- Тебя никто не сможет заменить, - посетовал римлянин.
- Ты всем так говоришь, Клавдий, - прямо, но без сарказма сказал Матфей, - Ну а я буду скучать по тебе - особенно по твоим комплиментам.
- Ты приобретаешь умного человека, - сказал Клавдий Иисусу. - Он усердный, у него прекрасная память, отлично разбирается в деталях… не знаю, правда, что ты ему собираешься поручить. Что у тебя за… организация?
- У меня нет никакой организации, - ответил Иисус.
- Значит, будет. Левий прямо-таки создан для того, чтобы все организовывать, это его стихия, - Он снова обратился к Матфею: - На таможне тебе не хватало размаха, вот в чем проблема. А вот взявшись за что-то новое, ты действительно сможешь двигаться вперед. Таким, как ты, нужно то, во что можно вонзить зубы.
- Знаешь, что мне казалось более чем курьезным? - спросил Матфей Иисуса, - Мне, как мытарю, запрещалось посещать синагогу, а Клавдию, римлянину, вообще не еврею, разрешалось.
- Это принцип лежит в основе наших обрядов, всего, что касается купания и еды, - повторил Иисус слова старейшины, - Принцип, может, и правильный, да только у этих святош все выворачивается наизнанку. Клавдий - язычник - прошу прощения! - значит, неподсуден нашему Закону, и оснований не пускать его в синагогу нет. А ты, мытарь, хоть и сын Израиля, а получается. что Закон тебе это запрещает. Глупость, конечно: кому действительно нужно быть ближе к вере, святости и учению, так это именно грешнику. Праведник и сам по себе хорош.
- Я тоже прошу прощения, - вмешался Клавдий. - Как мне кажется, эти ваши святоши делают такого рода заявления, не имея на это права. Правда, с вашими учеными и законниками трудно в чем-то разобраться, это закрытая каста, и чужаков они сторонятся. - Он рассмеялся, - Пожалуй, в каком-то смысле это и сблизило нас с Левием, для них мы оба чужаки.
Люди вокруг них напирали со всех сторон. В результате Марию и Иоанну оттеснили в сторону и конца разговора они таки не услышали.
- Должно быть, ты присутствовала на многих подобных сборищах, - сказала Мария Иоанне. Ирод Антипа постоянно устраивал пиры и прочие увеселения. - А скажи, ты видела, как происходило бракосочетание?
Антина не отказался от намеченного брака с Иродиадой, несмотря на предупреждения и обличения Крестителя.
- Нет. То есть я хочу сказать - я там была, но видеть ничего не видела.
Что имела в виду Иоанна, Мария поняла сразу: демоны не позволили ей увидеть церемонию.
- Может быть, в данном случае оно и к лучшему.
Мария машинально подумала о том, попробовали ли Антипа его невеста ее семейный гарум и понравился ли он им? Обратили ли они внимание на особую печать на амфорах?
"Надо же, когда-то все это казалось мне жизненно важным, - промелькнула у нее мысль. - А теперь все, что осталось в памяти и на сердце от прежней жизни, - это моя дочь. О Элишеба!"
Само это имя ранило ее как нож, и в этот момент Мария отдала бы все на свете, лишь бы только подержать дочь на руках.